Ведущий в погибель. - Надежда Попова

— Еще что-то? — уточнил стриг вкрадчиво, и солдат тяжело выдохнул, опустив взгляд:

— Нет. Все. Больше ничего не знаю. Давай, — криво ухмыльнулся он подрагивающими губами, вновь подняв глаза. — Ведь соврал — ты меня не отпустишь. Ваши такого не делают.

— Ты прав, — тихо согласился фон Вегерхоф. — Соврал.

Пальцы на горле стража сжались, кисть чуть повернулась в сторону, и в гулкой тишине прозвучал хорошо слышимый сухой хруст. Помедлив у обмякшего тела, стриг неспешно поднялся, отступив назад, и обернулся.

— Третий этаж, — произнес он ровно. — Должна быть лестница где-то на первом; если нам посчастливится, на второй этаж она выходов иметь не будет.

— Ты все еще надеешься войти и выйти, не столкнувшись с Арвидом?

— Их трое, — напомнил фон Вегерхоф. — Мастер и два взрослых птенца. Нам крышка, Гессе, если мы встретимся с ними. Стало быть, надеяться нам больше не на что — только на это… Идем. Держись за мной, будь готов теперь ко всему, и — больше ни слова.

Он молча кивнул, посторонившись, и стриг вышел из кладовой первым, на пороге вскользь обернувшись на лежащее на полу тело стража.

Лестница, уводящая из коридора у кухни, была одна — узкая и темная, сжатая стенами с обеих сторон; Курт шагал следом за фон Вегерхофом, с трудом различая и больше нащупывая ступени под ногами, думая о том, что, знай Арвид об их присутствии в замке, и лучшего места, чтобы упокоить незваных гостей наверняка, просто не найти…

Ступени окончились внезапно, вперившись в глухую стену, и стриг остановился, упершись в нее ладонью, точно надеясь, что все это ему привиделось, что это лишь обман зрения, и дверь — вот она, перед ним, лишь только протянуть руку и коснуться того, что не видит глаз. Дверь была и видимая — но слева, выводящая в коридор второго этажа, и никакого прохода, позволяющего миновать этот путь, не было. «Придется идти» — кивком показал Курт, когда тот обернулся; стриг медленно кивнул, на миг устало прикрыв веки. «Держись за мной» — повторил фон Вегерхоф беззвучно, и он снова отозвался таким же молчаливым кивком, обнажив оба кинжала осторожно, пытаясь невзначай не скрипнуть сталью о ножны.

Дверь с лестницы заперта не была и отворилась беззвучно, открыв взору пустынный коридор — узкий и похожий на крюк, расходящийся в две стороны. Ни одного окна или бойницы не прорезало сплошного камня, и никогда не умевший должным образом ориентироваться внутри этих громадин Курт потерял уже всякое понимание о том, в какой части донжона они сейчас находятся и куда следует идти. Фон Вегерхоф, однако, двигался уверенно, лишь осторожно придерживая шаг и вслушиваясь, и оставалось только надеяться на то, что он знает, что делает.

За поворотом коридора обнаружилось три двери, но ни на одну из них стриг не обратил внимания, все так же идя вперед по каменному лабиринту; у очередного поворота тот остановился, напрягшись и слушая воздух, как охотничий пес, учуявший зверя в лесу, и медленно сделал шаг назад, движением руки велев Курту отойти. Он попятился, перехватывая оружие удобней, готовясь ко всему и не представляя, чего или кого ожидать; еще несколько секунд фон Вегерхоф стоял неподвижно, склонив голову набок и чуть прикрыв глаза, и, наконец, неспешно обернулся. «Четверо» — показал он и, снова помедлив, уточнил: «Люди. Двое ближе и двое чуть дальше». Курт нахмурился, всматриваясь в озабоченное бледное лицо пристально и придирчиво, и настоятельно сжал его за локоть. «Точно только люди?» — усомнился он, и стриг, осторожно переведя дыхание, кивнул и качнул головой одновременно. «Один» — нехотя показал тот, изобразив ладонью нечто неопределенное и туманное, витающее неведомо где, что Курт расценил как «есть; поблизости, но не здесь». «Ну, что ж делать» — развел руками он и кивнул на поворот — «Идем?».

Стражей действительно оказалось четверо; двое стояли у самого поворота, стояли молча и прямо, не переговариваясь и не перетаптываясь — наверняка только заступив на смену и не успев еще утомиться и заскучать. Еще одна пара таких же молчаливых меченосцев застыла поодаль, оберегая закрытую тяжелую дверь, за которой вполне могли находиться ступени вожделенной лестницы наверх…

Сделать он не успел ничего, лишь увидеть, как фон Вегерхоф прошел вперед — именно прошел, а не пробежал, успел уловить движение его руки и плеснувшую на стену алую дугу, неестественно яркую в свете факелов на стенах, и вторую, ударившую в пол мгновением позже. Оружия стриг так и не достал, и пара солдат в противоположной оконечности коридора застыли на месте, глядя на приближающееся к ним существо, на их глазах перебившее горло их соратникам попросту пальцами. Судя по тому, как оба попятились, позабыв об оружии, эти наемники либо не имели представления о том, что происходит вокруг них, либо же, напротив, знали это слишком хорошо. Курт двинулся следом за стригом, успев бросить походя взгляд на два тела под ногами и припомнив другое — в доме фон Вегерхофа; та же широкая рана поперек горла, те же обрубки артерий, сейчас все еще подрагивающих в такт плещущей крови. Ударом таких ногтей наверняка можно без особенного труда пробить и его куртку, и грудную клетку одним движением…

Обнажить оружие стражи у двери так и не успели. Курт остановился, ощущая собственную бесполезность остро, как никогда до сих пор, понимая, что стриг был трижды прав, утверждая, что он лишь помеха и в лучшем случае — никчемный очевидец происходящего. До сих пор он не сделал ничего, чтобы оправдать собственное присутствие здесь, и сейчас просто молча и безропотно ждал дальнейших указаний. Сам фон Вегерхоф стоял так же недвижимо, опустив руки, с которых капала на пыльный камень вязкая красная жижа, и смотрел в пол перед собой, не говоря ни слова, не подавая ни знака, не делая попыток открыть дверь впереди, и когда Курт уже собрался тронуть его за плечо, дабы вернуть к реальности, тот медленно обернулся, однако смотрел при этом не на него, а за его спину, в ту часть коридора, откуда оба они только что пришли.

Курт обернулся, невольно отступив назад, когда увидел его — человек в дверном проеме стоял спокойно, скрестив на груди руки и прислонясь плечом к косяку, и во взгляде его была явственная усмешка.

— Отойди, — тихо велел фон Вегерхоф, и явившийся ниоткуда, оттолкнувшись от косяка, шагнул вперед, возразив:

— Его очередь за тобою, не волнуйся… Нет, какова наглость. Ты — здесь.

— Отойди, — повторил он и, ухватив Курта за локоть, почти отбросил в сторону. — И не вздумай лезть.

— Знаешь, — продолжил явившийся, — Арвид не любит, когда убивают без его ведома, но, думаю, твоя голова его порадует.

— Чтобы получить мою голову, надо иметь на плечах собственную, — тихо возразил фон Вегерхоф, сделав осторожный мягкий шаг навстречу. — А это как раз то, чего мастер вроде Арвида лишает выкормышей вроде тебя.

— Да, — улыбнулся тот. — Я слышал. Ты любишь поговорить… Меня зовут Марк. Просто, чтоб ты знал, чья рука вырвет твое сердце.

— А как звали того, с улицы? Просто, чтоб знать, что за падаль хрипела у моих ног.

То, как с взбешенным рычанием метнулся вперед Марк, он едва успел заметить, однако хотя бы успел — сегодня не было того оцепенения, что овладело им на ульмской улице; в ту ночь тьма скрадывала любое движение, мешая видеть, в ту ночь он не имел ни малейшего, пусть и самого отдаленного представления о том, чего можно ждать, а потому растерянность тогда ввергла в оторопь, умножив все виденное надвое. Движения этих двоих были быстрыми — но не настолько, чтобы не видеть ничего, как казалось тогда, просто отследить их было тяжело, как сложно бывает заметить удар воробьиного крыла…

Не вздумай лезть?..

— Ну, конечно, — выдохнул Курт шепотом, сорвавшись с места и кинувшись вслед стригу.

Две твари впереди уже схлестнулись, когда он оказался рядом — схлестнулись в самом буквальном смысле, словно две плети, две змеи, ударившие навстречу друг другу. В руках у обоих уже было неведомо когда обнаженное оружие, уже дважды сошедшееся с оглушающим звоном; он метнулся ближе к дерущимся, видя перед собой открытую спину Марка, однако ударить не успел, почувствовав, как острый и твердый, как камень, локоть врезался в плечо, едва не вывернув сустав и отшвырнув его в стену. Звезды в глазах разбежались не сразу; не дожидаясь, пока утихнет пронизывающая боль в кости, Курт бросился вперед снова, успев увидеть, как фон Вегерхоф перехватил противника за руку с оружием, вывернув в сторону и ударив коленом в ребра. Успел подумать, что, окажись на месте птенца он сам, и меч выпал бы из его пальцев, рука была бы сломана в двух местах, а ребра пропороли бы легкие насквозь. Успел нанести удар, едва не достигший цели — острие одного из кинжалов уже почти коснулось бледного лица. Успел увидеть, как Марк ударил фон Вегерхофа ногой в бедро, оттолкнувшись от него всей подошвой, и, развернувшись уже в воздухе, вырвал руку из захвата; успел увидеть перед тем, как отлететь к стене снова, не понимая, что и где пропустил и ощущая лишь дикую боль в скуле и соленый вкус во рту.