Тайная доктрина. Том I - Елена Блаватская

Многочисленные и крайне интересные сведения, толкования и факты о Змеином культе, приведенные в книге Джеральда Мэсси «Natural Genesis», очень остроумны и научно правильны. Но они далеко не исчерпывают всего заключенного в них смысла. Они раскрывают только астрономические и физические тайны с добавлением некоторых космических феноменов. На низшем плане материальности Змий, несомненно, был «великой эмблемой Тайны в Мистериях» и, вероятно, был «принят, как прообраз женской зрелости ввиду свойственной ему особенности сбрасывания кожи и самообновления». Но это относилось лишь к тайнам, связанным с земной, животной жизнью, ибо, как символ «обновления и возрождения в (всемирных) Мистериях», его «конечная фаза»[660], вернее, его начальная и кульминационная фазы не принадлежали этому плану. Эти фазы нарождались в чистой области Идеального Света и, закончив круг всего цикла применений и символизма, Мистерии возвращались туда, к своей исходной точке, в сущность нематериальной причинности. Они принадлежали выс шему Гнозису. И, конечно, они никогда не могли бы получить свою известность и славу лишь в силу своего проникновения в физиологические и, особенно, в женские функции.

Как символ, Змий имел столько же аспектов и оккультных значений, как и само Древо; «Древо Жизни», с которым он был эмблематически и почти нерасторжимо связан. Будучи рассматриваемы как метафизические либо физические символы, Древо и Змий, вместе или по отдельности, никогда не были так унижены в древности, как сейчас, в наш век свержения идолов не во имя Истины, но ради прославления самой грубой материи. Откровение и толкование в книге «Rivers of Life» генерала Форлонга поразили бы почитателей Древа и Змия в дни архаичной, халдейской и египетской мудрости, и даже древние Шаивы скорчились бы от ужаса перед теориями и догадками автора упомянутого труда. «Мнение Пэйн Найта и Инмана, что Крест или Тау есть лишь простое изображение мужских органов в триадической форме, коренным образом ложно», пишет Дж. Мэсси, который и доказывает свои слова. Но это утверждение одинаково справедливо в отношении почти всех современных толкований древних символов. «The Natural Genesis» – монументальный труд исследования и мысли, наиболее полный на эту тему из всех до сих пор опубликованных, охватывающий более широкое поле и объясняющий гораздо больше всех символистов, писавших до сих пор, все же, не идет за пределы «психо-теистической» стадии древней мысли. Также нельзя сказать, что и Пэйн Найт, и Инман безусловно неправы; неправы они лишь в том, что они совершенно не отдали себе отчета, что их толкование Древа Жизни, как Креста и Фаллоса, соответствовало этому символу только в низшей и позднейшей стадии эволюционного развития идеи Дателя Жизни. Это было последнее и наигрубейшее физическое превращение Природы в животном, насекомом, птице и даже растении; ибо двуединый, творческий магнетизм, в виде взаимного влечения противоположностей или половой полярности, действует в естестве пресмыкающегося и птицы, как он действует и в человеке. Кроме того, современные символисты и востоковеды, от первого до последнего, будучи незнакомы с истинными Мистериями, раскрываемыми Оккультизмом, поневоле видят лишь эту последнюю стадию. Если им сказать, что этот способ воспроизведения, общий в настоящее время всему сущему на Земле, есть лишь преходящая фаза, физи ческий способ, представляющий условия для воспроизведения явлений жизни, и что он изменится и исчезнет со следующей Коренной Расою, они высмеяли бы такую суеверную и ненаучную мысль. Но наиболее ученые оккультисты утверждают это, потому что они знают. Вселенная, наполненная живыми существами, воспроизводящими свои виды, есть живой свидетель различных способов воспроизведения в эволюции животных и человеческих пород и рас. Естественник должен чувствовать эту истину интуитивно, даже если он еще не в состоянии доказать это. Действительно, разве мог бы он сделать это при существующем направлении мышления! Вехи архаической истории Прошлого немногочисленны и редки, и те, на которые наталкиваются наши ученые, ошибочно принимаются ими за указателей, относящихся к нашей маленькой эре. Даже, так называемая, «всемирная(?) история» охватывает лишь крошечное поле в почти беспредельном пространстве неисследованных областей нашей позднейшей Пятой Коренной Расы. Следовательно, каждая новая веха, каждое вновь открытое начертание седой Старины добавляется к старому запасу сведений и истолковывается в том же направлении предвзятых понятий и без всякого отношения к тому особому циклу мысли, к которому мог принадлежать этот специальный глиф. Как же может Истина увидеть свет, если этот метод не изменится!

Итак, при начале своего совместного существования, как символа Бессмертного Существа, Древо и Змий, воистину, были божественными представлениями. Древо было опрокинуто и корни его зарождались в Небесах и вырастали из Безкорнего Корня, Все-Бытия. Его ствол рос и развивался; пересекая планы Плеромы, оно распространяло во всех направлениях свои роскошные ветви, сначала на плане едва дифференцированной материи, а затем в нисходящем порядке, пока они не достигали земного плана. Так Ашватха, Древо Жизни и Бытия, уничтожение которого одно только и ведет к бессмертию, согласно Бхагават Гите, растет корнями вверх и ветвями вниз[661]. Корни изображают Высшую Сущность или Перво-причину, Логоса; но следует устремиться за пределы этих корней, чтобы слиться с Кришною, который, говорит Арджуна, «Превыше Брамана, и Перво-Причина… Непреходящий! Ты – и Бытие и He-Бытие, Неизреченно То, что за преде лами их»[662] Его ветви суть Хиранья-гарбха (Брама или Браман в его высших проявлениях, говорят Шридхара Свамин и Мадхусудана), высочайшие Дхиан-Коганы или Дэвы. Веды – его листья. Лишь тот, кто поднялся выше корней, никогда не вернется, т. е. не воплотится вновь в течение этого Века Брамы.

Только когда его чистые ветви коснулись земного ила, Сада Эдема нашей Адамической Расы, Древо это загрязнилось этим соприкосновением и утратило свою первобытную чистоту, и Змий Вечности, небесно-рожденный Логос, был окончательно уничижен. В древние времена Божественных Династий на Земле, пресмыкающееся, ныне внушающее страх, рассматривалось как первый луч Света, излучающийся из Бездны Божественной Тайны. Многоразличны были формы, придаваемые ему, и многочисленны были природные символы, применяемые к нему по мере его прохождения через эоны времени. Как бы из самого бесконечного времени (Кала) спустился он в пространство и время, установленные человеческими исчислениями. Эти формы были космические и астрономические, теистические и пантеистические, отвлеченные и конкретные. Они превратились, в свою очередь, в Полярного Дракона и в Южный Крест, в Альфу Дракона пирамид и в индусско-буддийского Дракона, вечно угрожающего Солнцу во время его затмений, но никогда не пожирающего его. До той поры Древо всегда оставалось зеленеющим, ибо оно было орошено Водами Жизни; Великий Дракон оставался все время божественным, пока он пребывал в пределах небесных полей. Но Древо росло и нижние ветви его, наконец, коснулись пределов Ада – нашей Земли. Тогда великий Змий Нидхёгг – тот, что пожирает трупы грешников в «Обители Страдания» (человеческая жизнь), как только их погружают в Хвергельмир, кипящий котел (человеческих страстей) – начал грызть опрокинутое Мировое Древо. Черви материальности покрыли однажды здоровые и мощные корни и теперь подымаются выше и выше вдоль ствола; тогда как Змий Мидгард, свернувшись на дне Морей, окружает Землю и своим ядовитым дыханием лишает ее мощи самозащиты.

Согласно аллегории, все Драконы и Змии древности имеют Семь голов – по одной голове для каждой расы, и «по семи волос на каждой голове». От Ананта, Змия Вечности, несущего Вишну на протяжении Манвантары; от первобытного Шеша, семь голов ко торого обратились в «тысячу голов» в легендах Пуран, вплоть до семи-главого аккадийского Змия. Все это изображает Семь Начал во всей Природе и в человеке; причем самая высокая или средняя голова – седьмая. Не о Моисеевой еврейской Субботе (Sabbath) говорит Филон в своем «Сотворении Мира», когда он утверждает, что мир был закончен «согласно совершенной природе числа 6». Ибо:

«Когда тот Разум (Nous), который священен согласно числу 7, входит в душу (вернее, в живое тело), число 6 тем устанавливается, как и все смертные вещи, сложенные этим числом».

И далее:

«Число 7 есть праздник всей Земли, день рождения мира. Не знаю, сумеет ли кто почтить число 7 соответствующими словами»?[663]

Автор книги «The Natural Genesis» думает, что: