Невозвращенцы - Михаил Черных

— Да как ты посмел?! Я разорву тебя голыми руками! — закричал гигант Торольв и прямо со своего места спрыгнул вниз к Аскелю.

Увернувшись от одного удара сын Хильдира подхватил валявшийся на земле кусок телеги и закрылся им от следующего. Быстро отшвырнув импровизированный щит в голову ближайшему врагу справа, ярл совершил длинный прыжок влево и там схватил за кольчугу одного из воинов князя. Мгновение — и брошенный чудовищно сильными руками ярла воин попал в двух своих товарищей и те образовали там неопрятную шевелящуюся кучу. Торольв быстро нагнулся, чтобы поднять выпавший из руки дружинника меч, когда его настиг первый удар. Аскель и еще один воин из его дружины, размерами похожий на вставшего на дыбы медведя, подхватили оглобли телеги и теперь с крестьянской сноровкой просто дубасили ими Торольва. Немного побегав и поуворачивавшись ярл еще смог вырвать одну оглоблю из рук воина и ею же сильно ударить хозяина, но тут его достиг второй, чудовищной силы удар. Если бы этот удар наносился сверху — как топором или мечом, то скорее сломалась бы оглобля, но Аскель просто ткнул, как копьем, другим концом оглобли в Торольва, разорвав ему кожу на лбу, выбив несколько зубов и сломав нос. Кровь моментально залила глаза ярлу и ему потребовалось пару секунд, чтобы протереть их. В этот момент Аскель нанес еще один прямой удар, на этот раз удачно попавший прямо в солнечное сплетение. От дикой боли Торольв рухнул на пол. Последнее, что он еще успел заметить, это оголовка меча, с быстротой молнии сближавшаяся с его головой.

После нескольких ударов, чтобы наверняка полностью успокоить Торольва, Аскель повернулся к центру Тинга, где сражались остальные воины. В это время они успешно отражали нападение других урман. Хоть и было их трое на одного, но что могут сделать безоружные, против одетых в броню отлично вооруженных бойцов? После падения Торольва битва прекратилась, и оставшихся в живых ярлов и их помощников, вместе с раненными, согнали в угол Тинга и оставили там под охраной.

Пока Аскель, Любослав и их дружинники сражались в Тинге, битва шла на всех участках обороны Харингхейма. Аскель, в ярости уходя из города в прошлом году, захватил в море неожиданным нападением драккар со знаками одного из старших кланов. К огромной удаче конунгом на ней был один из отвечавших за оборону города преданный ярлу сотник. После недели непрерывных пыток, на которые урманы всегда были мастерами, а уж в том состоянии и подавно выложились на полную катушку, воля пленника была сломана. Он подробно ответил на все вопросы и за это был награжден свободой. Тот еще живой кусок мяса, в который он превратился из-за своей непокладчивости выбросили посреди моря, с хохотом советуя передавать привет морским девам. Поэтому Аскель не только знал все тонкости обороны Харингхейма, но и смог найти в ней слабые места. В эти слабые места и был нанесен невиданный для этого времени по своему коварству и подлости удар. К чести князя Любослава он очень сильно сопротивлялся, узнав подробности плана, и даже предлагал Аскелю просто отрубить свою голову, чем пятнать его имя таким, но ярл все же смог настоять на своем видение боя.

Первыми, еще прошлым вечером пострадали полторы сотни воинов, которые должны были отправиться сменить гарнизон на Воронах. Один ярл, в цветах одного из младших кланов, подарил им огромный бочонок ромейского. До вечера было еще далеко, и собравшиеся вместе хирдманы решили вместе повеселиться на берегу, недалеко от своих драккаров. Спустя час последний, выпивший меньше всех, хирдман умер от отравы, подмешанной в вино, пытаясь предупредить на полпути к городу.

«За что отравил их ярл клана Скейвсонар?». «Мы этого не делали!» — так на этот вопрос мог бы ответить любой из дружины этого маленького клана. Но к сожалению их драккар был взят на абордаж далеко от Харингхейма, и сейчас от мяса их кости очищали глубоководные рыбы, поэтому вымолвить это было некому. Ради драккара, одежды цветов клана и присущего им оружия Аскель этим летом уничтожил поодиночке хирды пяти младших кланов. Много десятков россов были переодеты викингами и в сопровождении настоящих загодя приплыли в Харингхейм.

Ближе к вечеру сто пятьдесят переодетых воинов заняли места отравленных и на их же драккарах и отправились к крепостям Хугинн и Мунинн, запиравшим выход из фиорда. Попавший им на пути по городу припозднившийся гуляка был тихо спущен в воду с перерезанным горлом, чтобы никому не рассказал о том, что дружины с росских кораблей, в сопровождении нескольких викингов дружно куда-то пошли. Смена караула на крепостях прошла быстро и обычно. Погрузившись в драккары воины старших кланов поплыли к берегу через залив. И обязательно доплыли бы — легкая рябь на поверхности воды и крепкие корабли, если бы не небольшие кулечки с так нелюбимым росскими Богами порохом. Фитили, зажженные последними ушедшими обманщиками, догорели приблизительно на середине залива. Взрывы были очень тихими и небольшими — только для того, чтобы превратить корабль из плавательного средства в кучу несвязанных деревянных обломков. Дружинники даже и не поняли, что произошло — просто в одно мгновение они оказались в воде. Те воины, кому не посчастливилось умереть от взрыва медленно утонули в течение получаса, утащенные под воду своими доспехами и оружием. Как оказалось потом уже, было даже несколько спавшихся, но выплыли они по разные стороны от крепостей и измотанные борьбой за выживание не смогли вовремя предупредить Торольва.

Оставшиеся в крепостях Хугинн и Мунинн тридцать воинов, преданных Торольву, были единственными, которым повезло. Видя, как прибежавший со стороны внешних крепостей гонец был холоднокровно заколот новоприбывшими, они бросились бой. Соотношение сил один к пяти обеспечило скорое пополнение дружины Одина еще тремя десятками воинов.

Крепости Гери и Фреки тоже в это время не скучали. Чуть раньше, чем произошла смена караула на вторых крепостях, весь росский флот, который находился в приделах видимости внешних крепостей, дождавшись почти полного штиля, резко рванул к берегу. Засуетившиеся защитники приготовились встретить штурмующий градом метательных снарядов из многочисленной крепостной артиллерии, большинство из которой было сделано мастерами-ромеями.

Маркус совершенно правильно заметил, что росские ладьи не могут нести на себе тяжелые камнеметы, поэтому они совершенно не опасны фортам и беззащитны против них. Но к удивлению урманов, россы не прибегли к единственно возможному в этой ситуации маневру — всем дружно рвануться в пролив, жертвуя таким количеством кораблей, какое успеют утопить защитники. При таком количестве воинов в расчетах метательных машин потери в таком случае обещали быть восемь из десяти. Наоборот. Подходя к черте, за которой начиналась простреливаемая площадь, они замедляли ход.

А потом случилось удивительное. Из-за ладей выплыли десять чудовищно огромных плотов, на которых были установлены камнеметы. И вот, с предельной дистанции, каждую крепость стал обстреливать по пять метателей. От каждого плота к крепостям потянулись дымные следы — это полетели первые снаряды.

Против этого усиленно возражал Любослав. Очень возражал. Но ничего не смог поделать с ярлом. Эти снаряды были очень непростыми. Небольшой кувшинчик с горючим маслом был обвязан целым пуком сухих трав, политых слегка какой-то жидкостью. Викинги второй раз за сегодняшний вечер сильно удивились, но это был последнее удивление в их жизни. Целью этих снарядов было не сжечь крепости — огромные, точно притесанные друг к другу, булыжники, из которых было сложено все вокруг, очень трудно горят. План Аскеля был не в этом, план был гораздо более жестокий.

Всю весну и начало лета многие селяне Новогородского Княжества очень сильно удивлялись. В этот год их князю, а точнее тем, кто говорил от его имени, потребовались подати совершенно неожиданного вида. Все кто мог должен был заплатить дань за этот год особыми травами или сборами. Список был долгий, но объединяло эти травы то, что все они были ядовиты. Именно из этой травы и были собраны эти невиданные снаряды. В вечернем штиле трава, дополнительно пропитанная ядами, сгорала медленно и давала много не развеивающегося дыма. Всего через два часа обе крепости были наполнены трупами. Пять сотен лучших воинов — целая армия для этих пустынных мест, бездарно погибла в первой для этого мира химической атаке…

Тяжелый переход через бурное море с неповоротливыми плотами и семью кораблями, наполненными травяным сбором, принес свои плоды. Потери при штурме были совершенно смешными — пять ладей и один плот. Путь для всего флота на Харингхейм был открыт.

В это время в городе как раз начинался бой. Заколотый гонец из Тинга послужил спусковым крючком и бойня началась. На недоумевающую толпу воинов, собравшихся перед Тингом со всех крыш окружающих домов посыпались стрелы, а проходы были перегорожены небольшим количеством новых стражников, которые вместо того, чтобы сбить с крыши врагов наоборот запирали все выходы. Это была еще одна хитрость Аскеля. Переодетые викингами россы и их командиры браво вышагивали по всему городу, стараясь поразить всех своим богатым снаряжением. И когда Хомунд искал дружину для охраны города и Тинга, именно они попались ему на глаза и были выбраны среди всех остальных. В арсенале они смогли получить свое оружие и встать вокруг здания. Но когда стрельцы полезли на крыши перед самым началом, Хомунд что-то заподозрил. В небольшом переулке его, шедшего в одиночестве со своими сомнениями к Торольву встретили пятеро. Спустя некоторое время трое человек покинули переулок, неся на себе двух своих убитых товарищей. Хомунда спрятали в одном из окрестных домов…