Самое Тихое Время Города - Екатерина Кинн

Девушка кивнула, прокашлялась.

– А теперь будет рил! Танцуют все!

Она несколько раз притопнула ногой, тряхнула головой, и забурлила, как весенний ручей, музыка. Сверху, с «Площади Революции», прошли несколько пассажиров, двое остановились послушать. Мужчина и женщина, в черных длинных кожаных плащах. Девушка уже почти приплясывала, весело улыбаясь. Казалось, что она уже просто держит флейту у губ, а та играет сама по себе. Может, так оно и было?

Снизу, с «Театральной», поднялся еще один. Легкой, почти плывущей походкой, высокий, стройный, очень бледный и пугающе красивый. Он стоял, чуть прищурившись, и глядел на девушку своими черными блестящими глазами с лиловатым отблеском.

Стоявший сзади парень поежился и застегнул куртку: в переходе потянуло холодом, и девушка вздрогнула и опустила флейту. Гость медленно похлопал в ладоши.

– Хорошо играешь, – неожиданно глубоким и красивым голосом проговорил он. – Мне позволишь с тобой петь?

Какая обворожительная улыбка…

Девушка кивнула и, улыбаясь, стала легко отбивать ритм ладонью о ладонь и покачивая в такт головой. Ей было хорошо. Песня уносила.

Мужчина красиво развел руки в стороны, словно крылья, повел головой горделиво, как танцор, улыбнулся, не размыкая губ, а затем подхватил припев. У него был красивый, густой баритон, пел он негромко, но не слушать его было нельзя. И не подпевать тоже. Песня незаметно выскользнула из власти девушки, и теперь вел красивый незнакомец. Он кругло раскрыл руки, словно охватывал пространство. И пел он уже что-то совсем другое, но девушка поняла это слишком поздно.

Тайным именем моимРазомкну волшебный круг,Став незрячим и глухим,Мир назад качнется вдруг.Ты вошла в волшебный круг,Ты откликнулась на зов:Соприкосновенье рук,Звук поющих голосов.Звук поющих голосов,Соприкосновенье рук —Ты откликнулась на зов,Ты вошла в волшебный круг.Мир назад качнулся вдруг,Стал незрячим и глухим,Я замкнул волшебный кругТайным именем моим.[30]

Девушка резко замолкла, поймав себя на том, что повторяет за незнакомцем эти чужие, неуютные слова.

– Поздно, – гулко рассмеялся незнакомец, обаятельно улыбаясь. – Ты пела со мной.

– Ну и что? – буркнула девушка, оглядываясь по сторонам. Все было вроде как прежде. Никто ничего не замечал. Песня звучала, ребята усердно играли, слушатели подпевали. И никому не было дела до того, что происходило с ней.

– Эй! – негромко позвала она. – Ребят!

Никто не слышал ее.

– Эй!!! Эй!!!

– Мир назад качнулся вдруг, стал незрячим и глухим, – под нос себе проурчал незнакомец, мягко улыбаясь и глядя на нее из-под полуопущенных ресниц.

Девушка побежала к гитаристу. Вроде бы ничто не мешало, никакой преграды впереди не было, только она все бежала и бежала, и ни на шаг не могла приблизиться.

Она резко обернулась. И только теперь заметила, что у прекрасного незнакомца в глазах не было белков, а зрачки представляли собой красную змеиную щелку, сквозь которую будто пробивалось злое пламя.

– Чего вам надо? – нарочито грубо, скрывая страх, спросила она.

– Тебя конечно же, – рассмеялся незнакомец. – Демонам милы чистые души.

– Я вовсе не такая чистая душа! – сдуру воскликнула девушка.

– И какие же за тобой грехи? Ты кого-то убила? Предала? Спала с мужчиной? – передразнил демон ее писклявый перепуганный голосок. – Не надо мне врать, я же вижу грех так же ясно, как ты – свет в темноте. Знаешь ли, даже будь ты трижды убийцей, ты все равно была бы сокровищем – ведь ты не знаешь мужчины! В твоем возрасте да в этом мире – это же редкость!

«Блин. Надо было согласиться», – с тоской вспомнила девушка недавнее свидание, с которого сбежала, кляня весь белый свет. И это воспоминание разозлило ее ужасно. Как этот гад смеет знать про нее все?

– Даже хорошо, что ты не знаешь мужчины. Первое твое впечатление будет и самым неповторимым.

– Еще чего!

– А почему бы и нет? Разве я сулю тебе зло? – Он подошел мягко, очень осторожно и пластично. Невероятно легко и деликатно взял ее руку – дева ощутила вдруг какой-то всплеск теплоты внутри, голова чуть закружилась, и руку отнимать не захотелось. А слова демона, горячие, тихие, шевелили прядь над ухом:

– Я сделаю все, что ты только пожелаешь. Я открою в тебе все твои скрытые страсти. Я освобожу тебя от условностей и дурацких оков этого мира…

«И будешь ты царицей ми-и-ира-а-а», – вспомнился толстый натужный баритон во фраке.

– Ага, ко мне ты будешь прилетать, гостить ты будешь до денницы… знаем! Руки убери!

Она повернулась к нему и уперла руки в боки.

– Раз ты сразу не утащил меня, значит, не можешь. Тогда на кой ты нас тут запер? А? Что ты затеял? – Где-то в глубине памяти было что-то про крик петуха… только где ж его в метро-то взять? А вдруг все же возьмется откуда-нибудь?

Демон печально вздохнул – у девушки аж екнуло сердце от сочувствия. А вдруг обидела?

– Значит, не уговорил. Увы мне. – Он провел рукой по волосам, и буйные блестящие кудри красивой волной упали на спину. – Все правила, дитя мое, правила. Я не могу их нарушить! – поднял он брови в мягкой улыбке и развел руками. – Очень простые правила. – Он пошел вокруг нее, осматривая, оценивая, но уже не прикасаясь. Это ужасно раздражало и пугало. Девушка стиснула флейту. – Три раза мы будем пытаться отгадать имя друг друга. «Я замкнул волшебный круг тайным именем моим», – улыбаясь, повторил он и невинно развел руками.

– Ага! – крикнула девушка, снова уперев руки в боки. – У вас имен не угадаешь!

– О нет, – плавно взмахнул красивой кистью демон. – У нас элементарные имена. Другое дело, что прежняя людская речь утрачена после Вавилонского столпотворения. Если ты, о современная дева, помнишь, конечно, о сем событии, – лукаво прищурился он. – И потому наши имена кажутся вам бессмысленным нагромождением звуков, или вы трактуете их по схожести с арамейским, что неверно… Потому, дитя мое, так архитрудно призвать демона.

– Все равно. – Дева постепенно начинала брать себя в руки – злость помогала. – Все равно мы не на равных. Если я угадаю твое имя, то ты просто меня выпустишь, а если я проиграю, ты меня совсем заберешь? Нет уж, я тоже заберу тебя!

Демон чуть заметно скривился, потом снова улыбнулся своей невероятно обаятельной улыбкой.

– Опять не повезло мне! Хорошо. – Он встряхнул кудрями и расправил плечи. Шумно вздохнул, изображая полную покорность судьбе, опустил голову. – Хорошо. Если ты узнаешь мое имя, ты будешь повелевать мной. – Поднял взгляд. – Я стану твоим рабом. Но откуда же ты знаешь, а?