Путешествие на Запад. Том 1 - У. Чэнъэнь

– Не болтай глупостей, дубина ты этакая! – крикнул Сунь У-кун.

– Это вовсе не глупости, – возразил Чжу Ба-цзе. – Я хочу лишь сказать, что все может случиться. Это, конечно, не значит, что я буду выполнять свой долг недобросовестно. Но если ничего не выйдет, я вдвойне проиграю.

– Нечего зря болтать! – сказал Сюань-цзан. – Пора трогаться в путь!

Они быстро собрали вещи, Чжу Ба-цзе взял узел, Сюань-цзан сел верхом на коня, а Сунь У-кун с посохом через плечо пошел вперед. Распростившись со старым Гао и всеми его родственниками, они двинулись на Запад.

Дым очагов над соснами клубился,

Был темным лес, и пламенел закат,

Все дальше уходил монах на Запад,

И было много на пути преград!

Питался подаяньями прохожих,

И в непогоду крова не имел,

В лохмотьях жалких шел монах на Запад,

Он был настойчив, терпелив и смел.

…Гони соблазны, подражай монаху —

И отрешись от суеты мирской,

Учеником святого Будды будет,

Кто в созерцанье обретет покой!186

Целый месяц шли они втроем без всяких приключений. И вот однажды, пересекая границу Тибета, они увидели впереди высокую гору.

– Надо быть осторожнее, впереди гора, – сказал Сюань-цзан, остановив коня.

– Пустяки! – ответил Чжу Ба-цзе. – Это гора Футушань – гора Будды. На ней живет монах по прозвищу Отшельник Воронье гнездо, который занимается самоусовершенствованием. Мне приходилось с ним раньше встречаться.

– А что он за человек? – спросил Сюань-цзан.

– Это человек высокой добродетели, – сказал Чжу Ба-цзе. – Он предлагал мне тоже заняться самоусовершенствованием, но я отказался.

Беседуя, они незаметно добрались до горы. Это была чудесная гора.

На юге – зелень темная сосны

И бирюза изящная акаций,

А птицы в густоте ветвей лесных

Не устают с утра перекликаться.

На севере – склонились ветви ив,

И персиков плоды налиты соком;

Попрыгав, крылья пестрые раскрыв,

Исчезли журавли в пути высоком.

Сейчас – цветенья дивная пора,

Весь мир насыщен тонким ароматом,

И травы ярче лучшего ковра

Разнообразием цветов богатым.

Ручьи в ущельях весело журчат

И вниз со скал кидаются бросками,

И контур белых облаков курчав

Над черными могучими хребтами.

Поистине прекрасен этот вид!

Взгляни – и вмиг исчезнут все тревоги…

Что ж путник ни один не оживит

Петляющей ущельями дороги?187

Сидя на коне, Сюань-цзан увидел впереди под душистой акацией соломенную хижину. По одну сторону хижины разгуливали олени, держа в зубах цветы. По другую сторону – горные обезьяны несли куда-то фрукты. На верхушках деревьев пестрокрылые фениксы распевали песни. Священные журавли и золотистые птицы собирались стаями.

– А вот и сам отшельник У-чао, – сказал Чжу Ба-цзе, указывая вперед.

Сюань-цзан подстегнул коня и подъехал к дереву. Между тем, заметив приближающихся путников, отшельник поспешил спрыгнуть с дерева. Сюань-цзан сошел с коня и почтительно склонился перед ним. Поддерживая Сюань-цзана под руку и помогая ему подняться, отшельник промолвил:

– Прошу вас, святой монах, встаньте. Простите, что не встретил вас раньше.

– Примите, почтенный отец, также и мои поклоны, – сказал тут Чжу Ба-цзе.

– О, да это Чжу Ган-ле, с горы Фулиншань! – изумленно воскликнул отшельник. – Как же ты очутился вместе со святым монахом?

– В позапрошлом году, – отвечал Чжу Ба-цзе, – бодисатва Гуаньинь повелела мне встать на путь добродетели, и вот согласно ее воле я стал учеником этого святого отца и следую за ним.

– Отлично ! Замечательно ! – воскликнул отшельник. – А это кто такой? – спросил он, указывая на Сунь У-куна.

– Что же это такое, святой отец, его ты узнал, а меня признавать не хочешь? – смеясь спросил Сунь У-кун.

– Видимо, я незнаком с вами, – отвечал монах.

– Это – мой старший ученик Сунь У-кун, – пояснил Сюань-цзан.

– Простите мне мою неучтивость, – с улыбкой извинялся отшельник.

Сюань-цзан еще раз поклонился отшельнику и спросил его, далеко ли до храма Раскатов грома, который расположен в Индии.

– Ох, далеко, далеко! – сказал отшельник. – Дорога туда трудная, много диких зверей.

Сюань-цзан стал просить отшельника поподробнее рассказать о предстоящем пути.

– Путь, конечно, далек, – промолвил отшельник, – но в конце концов вы достигнете цели своего путешествия. Трудно только будет вам бороться с духами. Но я знаю сутру о духовном и телесном совершенстве. В ней всего пятьдесят четыре фразы и семьдесят иероглифов. Как только повстречаете духов, читайте сутру, и они не причинят вам никакого вреда.

Сюань-цзан поклонился монаху до земли и попросил его прочесть сутру. Монах начал читать.

«Сутра сердца праджня-парамиты» гласила:

Бодхисаттва Авалокитешвара (1) во время осуществления глубокой праджня-парамиты ясно увидел, что все пять скандх пусты. Тогда он избавился от всех страданий, перейдя на другой берег.

Шарипутра! (2) Чувственно воспринимаемое не отлично от пустоты. Пустота не отлична от чувственно воспринимаемого. Чувственно воспринимаемое – это и есть пустота. Пустота – это и есть чувственно воспринимаемое. Группы чувств, представлений, формирующих факторов и сознания точно таковы же.

Шарипутра! Для всех дхарм пустота – их сущностный признак. Они не рождаются и не гибнут, не загрязняются и не очищаются, не увеличиваются и не уменьшаются.

Поэтому в пустоте нет группы чувственно воспринимаемого, нет групп чувства, представлений, формирующих факторов и сознания (3), нет способностей зрительного, слухового, обонятельного, вкусового, осязательного и умственного восприятия (4), нет зримого, слышимого, обоняемого, ощущаемого вкусом, осязаемого и нет дхарм (5); нет ничего от сферы зрительного восприятия и до сферы умственного восприятия (6).

Нет неведения и нет прекращения неведения, и так вплоть до отсутствия старости и смерти и отсутствия прекращения старости и смерти (7).

Нет страдания, причины страдания, уничтожения страдания и пути, ведущего к прекращению страданий (8). Нет мудрости и нет обретения, и нет ничего обретаемого.

По той причине, что бодхисаттвы опираются на праджня-парамиту, в их сознании отсутствуют препятствия. А поскольку отсутствуют препятствия, то отсутствует и страх. Они удалили и опрокинули все иллюзии и обрели окончательную нирвану.

Все Будды трех времен (9), по причине опоры на праджня-парамиту, обрели аннутара самьяк самбодхи (10).

Посему знай, что праджня-парамита – это великая божественная мантра, это мантра великого пробуждения, это наивысшая мантра, это несравненная мантра, наделенная истинной сутью,