Обманутая - Барбара Делински

Доброта и понимание — это были те самые качества, которых больше всего недоставало в Лидии Кристиану, когда он был в возрасте Дебры. Во многом это определялось обстоятельствами. И личностями окружающих людей. И их взаимоотношениями. Родители ждут от своих детей несколько иного, нежели от внуков. В течение многих лет Кристиан не оправдывал надежд Лидии. Он задумался о том, как бы она отнеслась к его детям. И ему стало грустно, когда он понял, что вряд ли ему доведется узнать об этом.

— Как ты думаешь, мой отец умер? — спросила Дебра, резко возвращая его на землю. Голос у нее был такой, словно она не хотела спрашивать, а вопрос вырвался сам собой. Кристиан посмотрел на нее, но ее взгляд был устремлен на Лидию.

— Нет. Я думаю, он прячется.

— Как ты думаешь, он когда-нибудь объявится?

— Только если кто-нибудь заставит его это сделать.

— А что если он узнает, что Лидия больна? Как ты думаешь, он приедет?

Кристиан был слишком поглощен состоянием Лидии, чтобы подумать об этом раньше.

— Возможно. — Вопрос заключается в том, как дать ему знать. Можно опубликовать информацию в газетах, можно дать ее на телевидение, но толк от этого будет только в том случае, если он следит за средствами массовой информации. И все же эта идея явно заслуживает внимания. Пресса с восторгом ухватится за возможность оживить дело Фрая, особенно с таким мелодраматическим поворотом. Детектив наверняка сообразит, куда именно обратиться. Это стоило попробовать.

— Ты не хочешь, чтобы он возвращался, да? — спросила Дебра. На этот раз она смотрела прямо ему в глаза.

— Стал бы я нанимать частного детектива, если бы не хотел его возвращения? — Кристиан не отвел глаз.

— Ты сделал это, чтобы доставить удовольствие моей матери.

— Я сделал это, чтобы доставить удовольствие себе.

— Детектив оказался не слишком-то хорошим, — с вызовом заявила Дебра. — Правда. Пока от него мало толку.

— ФБР занималась этим два месяца и не раскопала ничего. А мой парень в деле всего две недели. Он занимается этим, но все случилось уж слишком давно. Ему может потребоваться довольно много времени, чтобы нащупать свежий след. — Кристиан продолжал смотреть на нее, пока она не отвела глаз. И он тут же ощутил собственную мелочность. — Эй, — мягко окликнул он ее. — Как насчет перемирия? Я не хочу раздувать конфликт между нами, по крайней мере, не сейчас. Я достаточно встревожен тем, что происходит с Лидией.

— Да ну? — со скептическим видом осведомилась Дебра.

— Она моя магь.

— Кажется, раньше тебя это не волновало.

Он мог понять ее горечь. Она видела его таким почти все свои шестнадцать лет.

— Тебе не все известно, Дебра, у каждой медали есть две стороны, — предостерег он ее. — Как-нибудь мы сядем и поговорим, но не сейчас. А пока мы должны сосредоточиться на том, чтобы помочь твоей бабушке.

Вздрогнув от этого напоминания, Дебра поспешно посмотрела на безжизненное тело Лидии. Затем она перевела взгляд на бутылочки с растворами для внутривенного вливания и на экран кардиографа, фиксировавшего сердцебиение Лидии.

— Я все это ненавижу, — прошептала она.

Кристиан обошел кровать и обнял ее за плечи, ничуть не смутившись, когда все ее тело напряглось.

— Я тоже. Но если это может ей помочь, кто мы такие, чтобы жаловаться?

Дебре нечего было ответить на это, но она продолжала оставаться напряженной. Через несколько минут он прижал ее к себе и опустил руку, но далеко заходить не стал. Он хотел утешить Дебру. Но и сам нуждался в поддержке. Лидия казалась еще более слабой, а кардиограф настолько часто издавал странные попискивания, что и его собственное сердце замирало. Она угасала. Он знал это с такой же отчетливостью, как тогда, когда жизнь Габи близилась к концу. Ее кожа тогда приобрела восковой оттенок, как и кожа Лидии сейчас. Кристиан задумался, протянет ли она ночь.

Лидия протянула ночь с четверга на пятницу и с пятницы на субботу без каких-либо видимых перемен. Если не считать краткого заезда к Лауре, чтобы вымыться и побриться, Кристиан не отходил от нее ни на минуту. Иногда он стоял рядом, иногда дремал в кресле. Когда они оставались одни, он тихо беседовал с ней, рассказывая ей все то, о чем молчал долгие годы. Ему хотелось верить, что она слышит его, хотя убедиться в этом у него не было никакой возможности. Она ни разу не открыла глаза и не издала ни единого звука.

К утру субботы у него уже не оставалось никаких сил.

— Поезжай домой, поспи, — умоляла его Лаура. — Я буду здесь, я заменю тебя.

— Нет, я останусь.

Она взяла руками его голову и заглянула в глаза с таким сочувствием, которого, казалось, он не заслужил.

— Она не поймет, что тебя нет.

— Я знаю. — Он обнял ее, ощущая себя менее несчастным, чем прежде. — Я хочу быть здесь, если она очнется.

— А если нет? — прошептала Лаура.

— Все равно я хочу быть здесь. Она была со мной, когда я появился на свет. Всю жизнь нам недоставало друг друга, но я хочу быть с ней, когда она будет покидать этот мир. Это все, что я могу сделать.

Лидия умерла в субботу днем, спокойно угаснув, так и не приходя в сознание. С ней были Кристиан, Лаура, Дебра и Скотт. Кристиан обнимал их, когда они плакали. Сам он не проронил ни единой слезы, но горе его было поистине глубоким.

Он столь же сильно страдал и все последующие дни. Он занимался организацией похорон, наблюдал за потоком людей, втекавших и вытекавших из дома, но ощущал себя отчужденным от всего этого. Он так давно не участвовал в ежедневной жизни Лидии. Ему это было известно не меньше, чем всем этим людям, которые приходили заплатить ей последнюю дань уважения.

Лаура ощущала глубину его горя и постоянно находилась рядом. Каждую ночь, когда Дебра засыпала, она пробиралась к нему в комнату и ложилась рядом. Они не занимались любовью, а просто лежали, обнявшись, и в темноте он говорил ей о своем горе.

— Я вернулся не потому, что моя душа смирилась, — говорил он ей страдальческим голосом. — Я вернулся из-за Джеффа и из-за тебя. Лидия не была нужна мне. А потом что-то произошло. Я почувствовал, что она так смотрит на меня, как будто видит меня впервые. После всех этих лет. И от этого мне стало так хорошо.

— Она была рада, что ты приехал, когда мы нуждались в тебе, — Лаура провела пальцем по его подбородку.

— Рада? Не знаю. Скорее удивлена. Но этого оказалось достаточно, чтобы у нее открылись глаза.

— Она любила тебя, Кристиан.

— Возможно.

— Ты не веришь? — Лаура подняла голову.

— Да нет. Все матери в каком-то смысле любят своих детей. Это не значит, что они им нравятся или что они испытывают к ним уважение. Меня мучает то, что мы с Лидией едва знали друг друга. Помнишь время, которое я проводил со Скоттом, когда над ним нависло обвинение в изнасиловании? Я делал это не потому, что он твой сын или мой племянник, просто он мне нравится. Он хороший парень. Понимаешь, я тоже считаю себя хорошим парнем. Но только моей матери никогда не довелось узнать этого.