Правила Дома сидра - John Irving

— Прекрасно, — сказала она. — Давайте по порядку. В кого надо стрелять?

— Вы должны выдать меня, — сказал ей д-р Кедр. — Донести на меня и на всех здесь сидящих.

— Никогда не сделаю ничего подобного.

И тогда д-р Кедр стал очень терпеливо им объяснять. Все очень просто — для него, конечно, ведь он обмозговывал это столько лет. Но не для слушательниц. Пришлось взять их за руку, как маленьких, и шаг за шагом повести к спасению.

— Исходить надо из предпосылки, — сказал Кедр, — что Мелони наверняка заполнит анкету и пошлет в совет. И что ответы ее будут не в нашу пользу. Не потому, что Мелони не любит Сент-Облако, — д-р Кедр поспешил взглядом успокоить миссис Гроган, которая уже было поднялась на ее защиту, — а потому, что у Мелони от природы злобный характер. Она такая родилась. И такая умрет. Она нам зла не желает, но в один прекрасный день разозлится на кого-нибудь, сядет и ответит на эти вопросы, выложит все, что знает. В чем, в чем, а во лживости Мелони обвинить нельзя.

Поэтому, продолжал д-р Кедр, необходимо ее опередить, и до ее письма поставить совет в известность, что он, д-р Кедр, делает здесь аборты. Это единственный путь к спасению. И естественно, совершить предательство должна сестра Каролина: она молода, в приюте недавно, какое-то время боролась со своей совестью и в конце концов поняла, что не может больше молчать. Миссис Гроган и сестры, которые много старше ее, не смеют и пикнуть, д-р Кедр для них царь и бог, и она утверждает, их вины ни в чем нет. Она вообще против любого вида диктаторства. В этом (и любом) обществе. Это обращение к совету — в рамках борьбы за права женщин. Медицинские сестры такие же люди, как все, нельзя позволять врачам попирать их достоинство. Да, медсестре не к лицу восставать на врача, но если врач нарушает закон, ее моральный долг — разоблачить его. Д-р Кедр был уверен, что миссис Гудхолл будет в восторге от этой строчки — о «моральном долге». Ведь она, несомненно, во власти иллюзии, что служение моральному долгу — смысл ее жизни. Он уверен, именно это тяжкое бремя превратило ее в кислую, злобную мымру.

Сестры Анджела и Эдна слушали своего кумира, раскрыв рты, как птенцы в гнезде, ожидающие еды из клюва родителей. Головы втянуты в плечи, разинутые клювики устремлены вверх, ждут, когда им кинут вожделенного червяка.

Миссис Гроган жалела, что не прихватила с собой вязанье, если это и есть собрание, она никогда больше не будет на них ходить. А сестра Каролина стала уже смекать, куда гнет старик; у неё была политическая закалка, и как только она уловила, кто враг (совет попечителей), стала внимательно слушать вождя, который с таким жаром излагал план неминуемого разгрома противника. Это была своего рода революция. А сестра Каролины была сторонницей революций.

— И вот еще что, — обратившись к ней, сказал д-р Кедр. — Необходимо привлечь на свою сторону правое крыло совета; они вас считают розовой. А вы предстаньте перед ними христианкой. Тогда они простят вам все, захотят вас продвинуть и назначат здесь главной. А вы… — сказал д-р Кедр, указывая пальцем на сестру Анджелу.

— Я? — с испугом произнесла та, но д-р Кедр успокоил ее, объяснив, что лучше нее никто не представит Фаззи Бука. Ведь это она нарекла его. И разве не она все время поддерживала его праведную борьбу против д-ра Кедра? Фаззи хорошо всех знал и любил в Сент-Облаке, был в курсе всех нужд и чаяний, и его взгляды (на аборт) не отличались от взглядов сестры Анджелы.

— Да? — удивилась сестра Анджела. — Так я же за аборт!

— Разумеется! Но если вы хотите, чтобы мы в Сент-Облаке и дальше помогали женщинам, надо притвориться, что против. Притвориться обязаны все.

— И я? — спросила сестра Эдна.

— Конечно. Вы заявите совету, что теперь, когда д-р Кедр пойман, совесть вас больше не мучает.

Если д-р Фаззи Бук и впрямь здесь появится, сестра Эдна, конечно, будет ложиться спать со спокойной совестью, а миссис Гроган перестанет молиться до изнурения. С появлением кристально чистого д-ра Бука, может, и молиться будет незачем.

«Мы действительно обожаем д-ра Кедра, — напишет попечительскому совету сестра Анджела. Бедный старик уверен в своей правоте, знает, ради кого и для чего он на это пошел. Он так любит сирот, готов ради них на все. Эта социальная проблема сломала его и расстроила его психику. Нас очень огорчает эта история. Какую цену приходится за нее платить».

«Действительно, какую», — думала сестра Эдна, рот все еще открыт, головка втянута в плечи — никогда еще она так сильно не любила д-ра Кедра. Он и правда готов ради них на все.

— А что будет с вами, Уилбур, если мы вас предадим? — спросила она, и по ее сморщенной щечке медленно покатилась слеза.

— Мне почти сто лет, Эдна, — ласково сказал Уилбур Кедр. — Пойду на пенсию.

— Но вы далеко от нас не уедете? — спросила миссис Гроган.

— Постараюсь, — ответил д-р Кедр.

Он говорил о Фаззи Буке с такой убежденностью, рассказал столько подробностей его жизни, что только одна сестра Каролина заметила уязвимое место в его великолепном плане.

— А что, если Гомер Бур не захочет сюда приехать и стать Фаззи Буком? — спросила она.

— Сент-Облако — его родной дом, — произнесла, как заклинание, сестра Анджела. Для нее это было ясно как Божий день, а Гомер не мог думать об этом без содрогания.

— Но он не верит в аборты, — напомнила старикам сестра Каролина. — Когда вы говорили с ним об этом? — спросила она д-ра Кедра. — Я сравнительно недавно. Он признает ваше право делать аборты, это ведь он послал меня к вам. Но говорит, что сам никогда не будет их делать. Для него это убийство. Вот как он к этому относится.

— Он без пяти минут превосходный хирург, — устало проговорил д-р Кедр.

Сестра Каролина обвела их взглядом, и они показались ей динозаврами, не только допотопными, но и слишком огромными для этого мира. Разве планета может таких прокормить? Мысль не совсем социалистическая, но она смотрела на них, и у нее сжималось сердце.

— Для Гомера аборт — это убийство, — повторила сестра Каролина, чувствуя себя в ответе за этих голодных динозавров, которые, несмотря на размеры, выглядели изможденными и слабыми.

— А что же нам делать — ждать и надеяться? — спросила сестра Анджела.

Никто ей не ответил.

— Господи, поддержи нас весь долгий день, пока не удлинятся тени и не наступит вечер… — тихо начала молиться миссис Гроган.

Но д-р Кедр прервал ее:

— Если есть еще путь к спасению, это отнюдь не молитва.

— Для меня молитва — единственно верный путь, — возразила миссис Гроган.

— Вот и молитесь про себя. — Кедр был тверд.

Он медленно передвигался по маленькой комнате. Дал сестре Анджеле письмо попечителям собственного сочинения. Вручил письмо и сестре Каролине.

— Просто подпишите их, — сказал он. — Можете, конечно, прочитать.

— Но ведь еще неизвестно, предаст ли вас Мелони, — сказала миссис Гроган.

— Какое это имеет значение, — ответил Кедр. — Взгляните на меня. Мне ведь уже мало осталось. И я не хочу, чтобы наше дело зависело от Мелони, от моих лет или эфира.

Услыхав эти слова, сестра Эдна спрятала лицо в ладони.

— У нас одно спасение — Гомер, — подвел итог д-р Кедр.

Сестры Анджела и Каролина поставили подписи, Кедр выбрал несколько писем из переписки Уилбура Кедра и Фаззи Бука. И сестра Анджела вложила их в конверт со своим письмом. Пусть совет поймет, что решение принято всеми сестрами вместе с миссис Гроган. В эту ночь д-р Кедр заснул без эфира.

Миссис Гроган, которая всегда спала как сурок, в ту ночь не сомкнула глаз, молилась. Сестра Эдна долго гуляла по яблоневому саду. Теперь они все ухаживают за ним, но их яблокам далеко до тех, что присылает Гомер. Сестре Каролине, у которой был (с этим никто не спорил) самый живой ум, д-р Кедр поручил обдумать все подробности жизни и образования ревностного миссионера д-ра Бука; если совет будет задавать вопросы, а это, несомненно, случится, кто-то ведь должен вразумительно ему отвечать. Несмотря на молодость и бьющую через край энергию, сестра Каролина не без сопротивления взяла с собой в постель историю Фаззи; но сон скоро одолел ее, она не успела даже дойти до детей, умирающих от диспепсии.

Сестра Анджела в ту ночь дежурила. Дважды дала женщине, ждущей аборта, успокоительное; беременной принесла стакан воды; уложила как следует малыша, которому снился неспокойный сон, — он сбросил одеяло и спал с ногами на подушке. Д-р Кедр так устал, что отменил вечерний обход с поцелуями. Сестра Анджела сама совершила обход, ради д-ра Кедра, да, наверное, и ради самой себя. Поцеловав последнего мальчугана, она почувствовала в пояснице боль и присела на свободную кровать. Прислушалась к дыханию спящих сирот и попыталась вспомнить, каким был маленький Гомер, как дышал, в какой позе любил спать. Мысли о нем успокаивали. Преклонные годы, эфир и еще Мелони — да, пожалуй, только и остается, что уповать на Гомера.