Гринер и Тео. Роза для короля - Евгения Белякова

Всю эту замысловатую историю Тео придумывала буквально на ходу, услышав в день отъезда от Гринера, что он ни под каким видом не согласен отсиживаться в Тэнниеле, пока маги и король будут биться за Вердленд. Тео пыталась переубедить ученика, указав, что вот Рик ('разумный человек, в отличие от некоторых!') остался в столице и вполне может быть полезен там, но Гринер настоял на своем.

Впрочем, с Риком тоже пришлось долго и утомительно спорить, прежде чем он согласился остаться. Тео пришлось битый час убеждать его, что поле битвы — не место для шпиона, и уж тем более, барда. Рик напирал, прикрываясь приказом Близнецов. Гринер не знал, какими именно доводами Тео уломала барда, но, когда она вернулась из храма Древа, буквально кипя от злости, спрашивать у нее смысла не было, а потом он решил, что как-нибудь обойдется без этой информации.

Вообще путешествовать вместе с армией было интересно. Гринер познакомился со многими солдатами, не обращая внимания, что его ровесники из числа дворян презрительно морщат носы и называют его 'якшающимся со швалью'. Для юноши было куда важнее общение с простыми и опытными воинами, тем более что некоторые из них взялись натаскивать его в бое на мечах. А постоянные попойки 'благородной' молодежи и охоты, на которые они отправлялись каждый раз, когда армия становилась лагерем, его не привлекали.

Гринер совершенствовал владение мечом, научился вполне сносно держаться в седле и частенько (если его не звал к себе король) сидел у костра с простыми солдатами, слушая их байки и истории из жизни.

По расчетам магов, армии должны были встретиться на равнинах Эльды — через две недели после того, как вердлендская армия выступила из Тэнниела. Именно там — чуть раньше, и войскам придется вступить в бой в лесах. Потому король приказал двигаться как можно быстрее. Конечно, наступившая зима, обозы с фуражом и запасами существенно замедляли скорость армии, но, с другой стороны, когда приказ отдает правитель, на груди которого сияет божественный дар… каждый воин старается исполнить его в точности, даже если это означает короткие привалы, ранние подъемы и изматывающие марши.

'Отдохнем, когда достигнем равнин', - сказала Тео Гринеру, когда об этом зашла речь. — 'Лучше прийти раньше и потратить день на то, чтобы восстановить силы'.

'А может так получиться, что придется сразу вступить в бой?' — спросил Гринер.

Тео ответила, что возможно всякое, и надо готовиться к худшему, но надеяться на лучшее.

Проводя почти каждый вечер с Дорианом, Гринер, хоть и старался поначалу отгородиться от какого бы то ни было общения, вскоре подружился с королем. Насколько это было возможно, конечно. Все же он был 'оруженосцем' для окружающих, для самого Дориана — учеником Тео, милым и смышленым парнем, и только три человека во всей армии знали, что, сложись все иначе, это Гринер сейчас сидел бы в шатре с Розой на груди. Тео, кстати, сначала беспокоилась, как бы артефакт не выдал себя, но тот светился в присутствии Гринера так же, как и без него. Если разница и была, человеческим взглядом заметить ее было трудно.

Дориан рассказывал Гринеру о других странах, созвездиях, учил его определять время и направление по звездам, объяснял основы тактики, показал, как считать 'сложные цифры', как юноша их называл. Но в основном молодой оруженосец действительно выполнял полагающиеся ему по рангу обязанности: подливал королю горячий чай, помогал чертить карты, записывать донесения. Оружием, доспехами и обувью Дориана занимался другой парень, постарше — с ним подружиться у Гринера не получилось, и оба они решили вести себя так, будто другого оруженосца не существует. Вообще-то, Гринера можно было назвать скорее пажом, или даже секретарем; но Дориан сам приказал избавить армию от лишних людей, иначе они достигли бы равнин хорошо если к весне. Должность 'оруженосец' была уступкой.

Молодые шевалье поговаривали, что король после окончания войны отдаст 'Джонатану' земли Толли, будто бы корона не в состоянии следить за делами в баронстве. Одни считали Гринера подлизой, другие жалели, что не им достанется такой крупный куш. Гринер частенько, заметив завистливые либо презрительные взгляды, мысленно хихикал, представляя, как вытянутся лица дворян, расскажи он им, какое именно отношение он имеет к барону Толли.

Он прямо видел, как выпучатся у них глаза, если он скажет что-нибудь вроде: 'Знаете, барон Толли был совершенным засранцем — поднял несколько кладбищ мертвяков, и мы с наставницей их всех убили, а потом и самого барона-некроманта победили, и его призрака-жену…'. Но он прекрасно знал, что никогда не скажет такого, даже если его будут принижать еще больше.

Тео внимательно следила за слухами, вертящимися вокруг Гринера. Она испытала облегчение, поняв, что характер у парня уравновешенный и тот не станет бросать свои тайны в лицо обидчикам, хоть наизнанку те вывернись. Понаблюдав немного за учеником и убедившись, что тот прекрасно знает себе цену и не ставит ее в зависимость от чужого мнения, Тео поздравила с этим себя, Дерека и даже выпила в честь этого факта, естественно, ничего не сказав Гринеру.

У нее хватало и других забот.

Пару раз она наблюдала за вражеской армией с высоты птичьего полета и знала, что Лионель со своим войском неуклонно движется прямиком им навстречу, будто его кто-то тянет на невидимой веревке. Ближе подлетать она не решалась, и в человеческом облике подходить — тоже. Кендрик слишком хорошо ее знает и присутствие своей бывшей наставницы способен почувствовать издалека. Когда она 'вступила' в ополчение Лионеля в начале осени, была другая ситуация — и у нее было меньше информации, и Кендрик не знал еще, что она следит за ним. Теперь же, она была уверена, бывший ученик начеку и не пропустит ее появления вблизи армии. Она пыталась уговорить Дерека подобраться ближе, но тот отказался, сказав, что не видит такой необходимости. Все, что нужно знать — направление движения лионской армии и примерную численность.

И все же Тео частенько раздумывала, что можно, наверное, взять коня… переместиться на максимально близкое расстояние, затем пройти пешком и поглядеть… Зачем — она и сама не знала.

Вечером девятого дня с момента выступления армии Тео направилась к шатру короля, по пути завернув к костру, у которого сидел Гринер, слушая рассказы вояк. Самые старшие из них помнили сражение двадцатилетней давности, когда Вердленд завладел Кордосом, отбив его у Лиона, и в то же время предыдущий барон Мервульф с отцом нынешнего барона Верендарта, под видом лионцев напали на королевские войска, которые, потрепанные битвой, возвращались от ущелья. Юноша слушал с жадностью — в рассказах речь шла о его отце, короле Беореле. Магичка поймала взгляд Гринера, легонько кивнула. Тот сморгнул, показывая, что скоро присоединится к ней.