Исав и Иаков: Судьба развития в России и мире. Том 1 - Сергей Кургинян
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Согласись, читатель, не было бы этих обстоятельств № 1, 2, 3, 4, 5 — мое обсуждение всяких мелких элитных спецсюжетов показалось бы излишним. Но № 1, 2, 3, 4, 5 — налицо! А раз так, то и разного рода неслучайные провокации (они же, так сказать, отклики на мои воздействия, мою достройку предмета), переплетаясь с этими сюжетами, формируют второй слой интересующей меня текстуальной периферии.
Элитная Пустота, откликаясь на мое обсуждение развития, хочет сказать нечто вполне конкретное, почти примитивное и абсолютно внятное как с политической, так и с классовой точки зрения. Что же именно? Пытаясь ответить на этот вопрос, я вдруг вспомнил несколько ярких конкретных откликов — не на мои статьи о развитии, но на нечто сходное.
Много лет назад на высоком (и по составу в основном иноземном) собрании я впервые услышал: «Дверь модернизации захлопнулась для России в середине 90-х годов. И это навсегда». Кто говорил об этом? Иностранцы? Нет. Они слушали. Говорили же высоколобые элитарии из России. Причем вовсе не в алармистском ключе, а «с чувством глубокого удовлетворения и облегчения». А почему они так об этом говорили? И есть ли корреляция между тогдашней констатацией и этой, выявленной мною в части II и заполнившей первую оболочку моей предметной периферии, Пустотой?
Я считаю, что корреляция есть. Выявлять ее содержание можно по-разному. Можно — с помощью развернутых аналитических выкладок. А можно — апеллируя к емким метафорам. Мне по понятным причинам второй путь представляется предпочтительным.
Когда-то, узнав о ярком высказывании Джабы Иоселиани: «Демократия — это не шутка! Это вам не лобио кушать!», — я преисполнился уважения к автору высказывания, который сумел так противопоставить нечто бытовое, понятное и любимое («лобио кушать» — это почти культовая кавказская трапеза) и высокий идеал («демократия»). То, что Джаба Иоселиани в этом же высказывании весьма своеобразным образом утверждает приоритет высокого идеала над бытом («Кто будет против демократии — того к стенке поставим!»), это не главное. Главное — в противопоставлении Низа и Верха — кушания лобио и демократии. Причем противопоставление — в пользу Верха.
Наша элита — это элита Низа. Иначе — ультрагедонистическая элита. В этом смысле она, конечно, хочет «кушать лобио». Вообразите себе, что ей кто-то сказал: «Развитие — это вам не шутка! Это вам не лобио кушать». Что она ответит?
Что можно согласиться на реверансы в пользу Верха («развитие»), если никто не отнимает Низ, возможность «кушать лобио». Что говорят нашей элите представители так называемого сценария мягкой (а я бы сказал, мягчайшей) модернизации (тот же Иосиф Дискин, позицию которого я уже разобрал в предыдущих частях этой книги)? Что никто не посягает на «лобио», его можно кушать, кушать и кушать. Надо только время от времени отвешивать поклоны модернизации, и тогда лобио станет даже больше. А про то, что «либо лобио, либо модернизация», говорят только ужасные и очень отсталые люди. Такое «либо-либо» имело место в отдаленные эпохи всяких там робеспьеров и сен-жюстов, при другой расстановке классовых сил, при другом качестве общества, другом уровне технологического развития. Да, такое «либо-либо» было и при Сталине. Но оно не только не носит безальтернативного характера, оно глубочайшим образом в прошлом. Сейчас же все, развиваясь, едят больше лобио, а съев больше лобио, восходят к вершинам развития. Все так делают! А уж у нас-то, при нашей просвещенной власти, при нашем особо прогрессивном новом предпринимательском слое, впервые существует возможность «лобийного развития» (не в смысле «лобби», которые будут распиливать деньги, полученные на развитие, а в смысле того самого «лобио», которое в вареном виде, и с орехами, растет на древе развития).
Элита наша — барышня порочная, но толковая. Она понимает, что Дискин — того… заманивает… Что либо речь идет о «распиле» под разговоры о развитии (тогда понятно, что лобио будет больше, но тогда развития не будет — и ради бога). Либо… либо даже наимягчайшая модернизация все равно заберет у нее, элиты, наидрагоценнейшее лобио в пользу какого-то там развития.
Взять ресурсы у тех, кто с утра до вечера поглощает нефтяное и иное лобио, и отдать их какому-то ВПК?!! Да еще и так, чтобы отданное нельзя было разворовать, то есть превратить в то же лобио? Обидно! Вдвойне обидно. И тем, у кого будут забирать ресурсы (то бишь лобио), обидно. И тем, кому ресурсы будут переданы, обидно (на черта ресурсы, если их нельзя превратить в лобио).
Так кому ж не обидно-то?
Населению? Оно молчит. И, опять же, если ему предложат на выбор — либо с тобой поделятся лобио (в Шарм-аль-Шейх съездишь, шмотки подкупишь), либо «вперед и с песней» (паши на модернизацию, пусть даже и за приличную зарплату), то… Уверены ли вы, что электорат за это проголосует? И что электоральная поддержка, даже если она будет, превратится на следующем этапе в поддержку социальную и политическую? Я — не уверен.
Так кому не обидно? Ученым и инженерам, которым заплатят в два-три раза больше? Они, конечно, зарплате обрадуются, но… Настроения в этой среде самые разные. Человек ведь существо не до конца рациональное. Кто-то и впрямь поддержит (причем до конца). А кто-то станет осуждать жесткость политических технологий, с помощью которых произойдет такое перераспределение ресурсов в пользу модернизации. Ведь «мягких» технологий тут по определению быть не может. Разве что в виде издевки.
Так что такое с политической точки зрения выявленная мною в предыдущей части исследования элитная Пустота? Это… Это Его Величество Классовый Интерес. Интерес, доведенный до метафизической страстности. Интерес в том, чтобы развития не было. Класс подвергает путинский ритуал возвращения к субъектности мягкой, но очень мощной обструкции. Он не восстает против ритуала. Он его — очень аккуратно и осторожно — сводит на нет. Вместе с политическим субъектом, которого угораздило по причинам частного характера осуществить, видите ли, какой-то там ритуал. Пусть и беспомощный, но все равно опасный.
Вы сомневаетесь в справедливости моей гипотезы? Так я ведь ее не только высказал, я ее доказывать буду. И аналитически, и на конкретных примерах. Сначала — аналитические доказательства, которые легко поддаются даже математизации.
Возьмите всю существующую социально-политическую (да и экономическую) информацию того времени (апреля—июля 2008 года). Оцените этот массив в мегабайтах. Введите весовые коэффициенты. И оцените, какой процент от данных мега- и гигабайт был центрирован на вопросе развития. Потом оцените, на чем именно этот малый процент центрирован. Вы убедитесь, что на чем угодно, кроме выхода из бессубъектности. На любых ЧТО, но только не на том, КТО будет осуществлять эти ЧТО. А если вам этих выкладок мало (хотя они очень убедительны), то… То я могу дополнить их другими, весьма, как мне представляется, убедительными примерами.
В тот же период, когда господствующий класс так тихо-тихо и мягко-мягко сводил на нет случайные, но опасные ритуализации Владимира Путина, мне пришлось побывать на одном элитном мозговом штурме. В приглашении тема штурма формулировалась так: «Энергетическая война. Роль России».
Мозговой штурм по поводу энергетической войны начался с надрывного крика высоких газпромовских интеллектуалов о том, что никаких разговоров о войне быть не должно. Что надо говорить только о дружбе и сотрудничестве. Высокие газпромовские интеллектуалы орали буквально как резаные. К ним подключился высокий газовый босс из соседней могущественной корпорации. Босс тоже требовал, чтобы «никаких войн»! Зачем было собирать мозговой штурм на объявленную тему и потом требовать, чтобы тема была отменена, — так и осталось для меня загадкой. Но то, что визг был аномально-нервным, это я зафиксировал. Визг был настолько нервным, что председательствующий сказал: «Ну, хорошо. Давайте изменим тему нашего мозгового штурма. Не энергетическая война, а…»
«Конкуренция», — предложил один ТЭКовец.
«СОТРУДНИЧЕСТВО!!!» — завопили другие.
Являясь следующим по очереди выступающим, я сказал, что можно, конечно, не говорить о войне в данном высоком собрании. Однако в Лондоне, Нью-Йорке, Амстердаме etc. у всех ТЭКовцев (от студентов и преподавателей до корпоративных боссов) на столах лежит книга Даниэла Ергина «Добыча», в которой говорится ИМЕННО О ВОЙНЕ — нефтяной, газовой, энергетической и так далее. А в соседних финансовых офисах лежат книги Джорджа Сороса, в которых говорится о финансовой войне и рефлексивности финансовых рынков. То есть опять-таки О ВОЙНЕ. «Так как, — спросил я, — не потеряв лицо, ЗДЕСЬ можно не говорить о войне, если ТАМ все говорят только о войне?»
Побледневший ТЭКовский босс мне ответил: «Вот Вы ТАМ и говорите о войне. А ЗДЕСЬ — пожалуйста, не надо».