Весь Гамильтон Эдмонд в одном томе (СИ) - Гамильтон Эдмонд Мур

А затем все кончилось, так же внезапно, как и началось.

Люди с дубинками вдруг развернулись и убежали. Последние зрители разбрелись с площадки, за исключением нескольких раненых, которые лежали на земле и кричали от боли. Издалека донесся вой сирены и стал постепенно приближаться к месту побоища. Чаттен стоял, тяжело дыша, и ошеломленно оглядывался. Увидев Шемси, он снова спросил:

— Где Бетта?

— Я же говорю, с ней все в порядке, — ответил тот и принялся отбрасывать обломки в сторону от помоста, а затем открыл дверцу в боковой стенке. — Можете выходить.

Бетта и еще две циркачки выбрались наружу.

— Папа называет это бомбоубежищем, — объяснила девушка и встревоженно огляделась. — А где папа? Он не ранен?

— Он отправился на корабль, — сказал Чаттен. — Мы думаем, что они приходили за Шобой Руком…

Все обернулись к «Веселому Эндрю». Возле открытого люка не было видно никаких признаков жизни.

— Подозрительно, что все так резко началось и закончилось, — заметил Шемси. — И это вовсе не то место, где можно было ожидать погрома.

Бетта вскрикнула и пустилась бегом к кораблю. Чаттен и все остальные поспешили за ней.

В шлюзе ощущался странный сладковатый запах — довольно слабый, но пока они шли по коридору, запах усилился. Док Брюэр лежал в дверях каюты Шобы Рука. Сначала показалось, что он мертв. Но Бетта опустилась рядом с отцом на колени, приподняла ему голову, и Брюэр шевельнулся. Чаттен мгновенно понял, что произошло.

— Усыпляющий газ, — определил он. — Вынесите его поскорей на воздух.

Чаттен протиснулся мимо Бетты в каюту. Повар и Некру лежали на полу. Больше никого в помещении не было. Шоба Рук пропал.

У Чаттена закружилась голова. Несколько капсул такого газа могли вывести из строя весь экипаж, чтобы злоумышленники беспрепятственно прошли бы на корабль, сколько бы людей ни находилось на борту. К тому же это позволяло не поднимать лишнего шума. «Очень ловко сработано», — подумал Чаттен, на пару с Приком вынося безжизненное тело повара из каюты.

Огни снаружи по-прежнему не горели, но толпа зевак понемногу собиралась вокруг цирковой площадки. Автомобили с воющими сиренами уже были здесь.

Чаттен попытался привести повара в сознание, затем посмотрел на Прика и сказал:

— Это сделал Фарах. Никто, кроме него, не мог знать про Шобу Рука, так что это должна быть его работа.

Прик кивнул. Он повернулся и с тревогой посмотрел на вылезающих из машин полицейских.

— Фарах — влиятельный человек на Алголе, а мы чужаки. Не знаю, добьемся ли мы здесь правосудия.

По прошествии четырех дней Чаттен понял, что ничего не добьется. Нельзя сказать, что местные власти отнеслись к нему предвзято или несправедливо. Нет, они работали тщательно и методично, были предельно вежливы, но абсолютно непоколебимы. На Алголе-1 действовали законы. Даже пиратский мир должен соблюдать определенные правила поведения, чтобы не скатиться в полный хаос. Дознаватели задавали бесконечные вопросы, выслушивали ответы, но неизменно возвращались к одному и тому же выводу: «У вас нет никаких доказательств». И это была правда.

Что до Фараха, то он исчез. Его лавка стояла закрытой. Соседи утверждали, что Фарах покинул ее в тот же вечер, когда к нему заходили чужаки. Никто не знал, куда он делся.

Имел ли Фарах где-нибудь другой дом, они тоже затруднялись сказать. Никто ничего не знал. Кому бы Чаттен ни пытался задавать вопросы, лица у всех тут же становились холодными и неприступными, словно закрытые ставнями окна.

— Полагаю, наша проблема в том, что мы не мошенники, — заявил Док Брюэр, — и они считают нас своей законной добычей.

— Они покрывают Фараха, это точно, — согласился Чаттен. — Я пытался выяснить в управлении космопорта, не сел ли Фарах на какой-нибудь корабль, но меня фактически выставили за дверь.

Док Брюэр окинул измученным, ненавидящим взглядом скопление лавок на пиратском рынке.

— Похоже на то, что мы потеряли старого бедного Лугача. И как раз в тот момент, когда начало казаться, что он приходит в себя. Но вот чего я не могу понять: зачем он понадобился Фараху?

Чаттан покачал головой. Пока Док Брюэр препирался с блюстителями закона и убирал яркие обломки с цирковой площадки, стараясь спасти хоть что-нибудь из реквизита, они с Шемси, Лутом и Приком бродили по извилистым улицам, но безрезультатно. Даже Прик не смог выяснить ничего определенного.

— Думаю, у Фараха есть другой дом, далеко отсюда, и все здесь прекрасно знают, где он находится. Я даже могу представить, как это выглядит: что-то вроде виллы с тропическим садом за белыми стенами. Но это все. Его дом может оказаться где угодно, даже на другой планете.

Они не нашли и тех двоих, кого Фарах послал следить за ними, так же как полиция не выяснила, кто участвовал в нападении и кем оно было организовано. Вечером четвертого дня на корабль заявился местный чиновник, вручил Доку Брюэру официальное письмо, кивнул и ушел. В бумаге говорилось, что им дается двадцать четыре часа на то, чтобы заправить корабль топливом и покинуть планету.

— «Во избежание дальнейших недоразумений», — прочел вслух Док Брюэр и выругался. — Это просто великолепно — взять и вышвырнуть нас из этого воровского притона, поскольку наше присутствие здесь нежелательно.

— А что будет, если мы не улетим? — спросила Бетта.

— Они конфискуют «Веселого Эндрю», и все, вероятно, закончится тем, что нас продадут на невольничьем рынке. — Док обреченно ссутулился. — Не знаю, что теперь делать. Я не вижу никакого выхода.

— Я сделаю еще одну попытку, — раздраженно произнес Чаттен. — Прик, пойдем со мной.

Они снова шли по улицам города под проливным дождем. В горьких раздумьях о Шобе Руке и опасном секрете, который тот хранил, о Лоуренсе Харви и Прародине, а также о тех проблемах, что ожидают «Веселого Эндрю», когда он вновь окажется в пределах действия галактических законов. Чаттен свернул к площади, где находилась лавка Фараха. Он ни на что не надеялся, не имел определенной цели — просто это было единственное известное ему место в городе.

Навес из алого шелка свернули, дождь ожесточенно поливал площадь, и вода с громким журчанием стекала в трубы. В тусклом свете все вокруг казалось серым, ни один человек не появлялся на улице. Ставни в доме Фараха по-прежнему были закрыты, внутри царила темнота.

— Можно идти обратно, — вздохнул Чаттен. — Здесь нет ничего интересного.

Он развернулся, но вдруг Прик тронул его за локоть:

— Подожди.

Из соседнего дома вышел мужчина и направился к ним. Он был невысокого роста, с птичьим, острым и хищным лицом и светлыми пустыми глазами.

— Я так понял, что вам нужна информация, — произнес он. — Я могу кое-что рассказать, если вы заплатите.

Чаттен вцепился в незнакомца, чтобы тот никуда не убежал:

— Заплачу. Хорошо заплачу!

Несколько часов спустя, потратив уйму времени на заправку топливом и бюрократические проволочки, «Веселый Эндрю» стартовал с космодрома. Однако корабль полетел странным курсом. Выйдя за пределы атмосферы, он внезапно ушел с траектории и устремился вниз, после чего приземлился на другой стороне планеты. Здесь не было никакого города, скопления домов и надоедливых лавок. Только обширные имения и утопающие в садах виллы. Курортное место, окруженное многими милями первобытных джунглей, озерами и реками — со всеми необходимыми атрибутами спокойной и беззаботной жизни.

Одна из таких вилл находилась даже в большей изоляции от мира, чем остальные. Возле нее, на частную посадочную площадку, и приземлился с грохотом и ревом «Веселый Эндрю», чей грубый, проржавевший корпус выглядел болезненно неуместным рядом с уже стоявшей там опрятной космической яхтой.

Чаттен и Док Брюэр, в сопровождении Прика и Шемси, вышли из корабля и направились к вилле. Прочие получили строгий приказ оставаться внутри.

Фарах и его люди встретили гостей на полпути.

Время близилось к полудню, Алголь ярко сверкал на небе. В джунглях, пахнущих сыростью и зеленью, распустились цветы. И в саду за белым забором тоже росли цветы — алые и оранжевые.