Крестоносец. Византия (СИ) - Марченко Геннадий Борисович

Мануил задумчиво отпарвил в рот сушёный финик, а я сдела ещё глоток. Чтоыб промочить горло, да и вкус вина очень уж нарвился. После чего прлодолжил:

— Хотя, и Вашему Величеству никто не помешает привлечь к захвату Апулии и Калабрии венецианский флот. Это же так приятно, когда враги уничтожают друг друга…А чтобы в Венеции не зазнавались, и не требовали для себя чего то исключительного, можно уравновесить их давними конкурентами из Анконы и Рагузы, которые тоже с радостью будут верными вассалами империи чтобы защититься от соседних сербских князей и венецианцев. Главное, не лезть в их внутренние политические игры, и не грабить. Возвращаясь к Фридриху Швабскому. Он довольно успешно воевал в будущем в Италии, хотя и громкие неудачи у него случались. Если он высадится на Сицилии одновременно с восстанием местных баронов, ему будет нетрудно справиться с королём Вильгельмом, который не сможет вмешаться в войну на континенте, и руки Вашего Величества будут развязаны. Штауфены и так будут стремиться завладеть короной Сицилии, и в конце этого столетия добьются своего, отняв трон у Отвилей.

— А не захочет ли Фридрих, завладев Сицилией, протянуть руки к моим владениям в Италии, как сделали норманны в прошлом веке? — задумчиво поинтересовался Мануил.

— Не думаю, Ваше Величество. Ему ведь придётся покорять своих новых подданных по обе стороны Альп, а это надолго. В любом случае Штауфены для вашей империи будут лучше норманнов. Они ни разу не нападут на ваше владения, пока будут сидеть на сицилийском троне. А вот наследник короля Вильгельма, тоже Вильгельм, почему-то прозванный Добрым, и его незаконный кузен Танкред, граф Лечче, которому сейчас двенадцать, и который сменит Вильгельма II на троне, через тридцать восемь лет захватят Иллирию и Македонию, попытаются завоевать Константинополь, и варварски разорят Фессалонику, устроив резню жителей и осквернив святыни. В общем, как ни посмотри, немцы будут получше норманнов, хотя бы потому что их больше будут занимать собственные проблемы.

В разговор снова вмешался Каматир:

— Допустим… Ну а что делать с династией Отвилей? Тот же Роберт де Басунвиль захочет себе корону Вильгельма. И Папа, как сюзерен Сицилии, его в этом может поддержать. К тому же, у Вильгельма есть сводный брат Симон, бастард Рожера. Если они сбегут и потом, с чьей-то помощью попытаются вернуть свои владения, проблем будет много.

— Думаю, с Папой вы сможете договориться. Папа Адриан IV будет очень стремиться к воссоединению Западной и Восточной Церквей. Обещайте ему это. Пусть святые отцы с обеих сторон изучают и обсуждают этот вопрос. Дело это небыстрое. Договорятся — хорошо. А не договорятся… Ну, значит, не договорятся. Роберта де Басунвиля, Ваше Императорское Величество, — я наклонил голову в сторону Мануила, — пообещает сделать королём в обмен на вассальную присягу. Ну так сделайте. Главное, не уточнять, где именно он будет королём. В следующем году король Рожер объявит себя королём Африки. Вы можете отдать его африканские владения Басунвилю и его сторонникам из числа апулийской знати, они там будут очень кстати, когда начнутся восстания сарацин и и наступление Альмохадов. К тому же, у Роберта не будет наследников, и после него его Африканское королевство отойдёт к императору как сюзерену, став провинцией вашей империи, как было до сарацинского завоевания пять веков назад. Что до короля Вильгельма и его брата Симона, который в следующем году станет герцогом Таранто, то это тоже решаемо. Если они выживут на этой войне — что вполне вероятно — предложите им хороший кусок взамен потерянного королевства. Враг легче покоряется если его не загонять в угол и оставить шанс. С помощью венецианцев, рагузинцев, анконцев, гаэтанцев и амальфийцев, а может и пизанцев с генуэзцами, кто знает, вы сможете завоевать сарацинский эмират на Мальорке. Альмохадам будет не до их формального вассала, они будут заняты войной с христианами в Испании. Король Вильгельм сменит один остров на другой, и свой дворец в Палермо на эмирский, похожий как две капли воды, да ещё получит гарем эмира в дополнение к собственному, и принеся оммаж Вашему Величеству, сможет там бездельничать так же, как и на Сицилии. Да ради такой перспективы он первый бросится на штурм Мальорки!

Пока я это говорил, Мануил и Каматир не смогли удержаться от ухмылок.

— Ну а герцогу Симону, если переживёт Сицилийское королевство, тоже можно предложить вассальный трон. Рядом с Мальоркой есть остров Менорка. Герцогом Таранто быть хорошо, а королём Менорки ещё лучше. Надо лишь принести оммаж императору Ромеев.

— Уверен, Симон уцепится за такой шанс руками и ногами. Он ведь будет с королём Вильгельмом не в лучших отношениях, и через тринадцать с лишним лет устроит заговор, захватив своего сводного брата и пытаясь посадить на трон его малолетнего сына. Король Вильгельм чудом сохранит трон, благодаря вмешательству духовенства и горожан, возмущённых погромами и побоищами, которые устроят мятежники, хотя и лишится наследника, получившего в суматохе стрелу в глаз, бедный ребёнок…Так что Ваше Величество сможет играть на противоречиях между братьями. Ваша империя получит опору в западной части Средиземного моря. А если вы ещё позаботитесь отобрать у Альмохадов Геркулесовы Столпы в Гибралтаре и Сеуте с Танжером, то сможете держать в руках Mare Nostrum[16], и неважно, кто ещё будет владеть его берегами.

— Всё это замечательно, — помолчав сказал император. — Но скажи, рыцарь, почему ты назвал венецианцев врагами? Ведь Венеция — вассал Империи.

— Ваше Величество, не гневайтесь за откровенность, но венецианцы такие же «вассалы» для вас, как король Рожер для Папы. И даже меньше. Норманны хоть не наживаются за счёт папских владений. А венецианцы, впрочем, как и генуэзцы с пизанцами, относятся к вашей империи как к корове, которую они доят, не заботясь о том, чтобы её кормить. Они даже получили в Вашей столице, на севере Константинова града, собственные кварталы, где чувствуют себя хозяевами. Вам, конечно виднее, но вообще-то, это довольно позорно и унизительно, да и небезопасно, особенно в случае войны.

— Думай, что говоришь, рыцарь! — яростно сверкнул глазами Мануил, — Венецианцы мне помогают в войне с Рожером. Так же как помогали моему отцу и деду! Они платят пошлины в казну, как и пизанцы с генуэзцами.

— Прошу простить, Ваше Величество, но я говорю не от себя, а то, что услышал от Святого Януария. Венецианцы, конечно, вам помогают, но только ради себя. Для них выход из Адриатики, попавшей целиком в руки норманнов — как нож острый. Но при этом они всегда готовы повернуть оружие против вашей империи, если им что-то не понравится. Так было при вашем родителе, когда он попытался повысить пошлины на их купцов. Так будет и при вас, через двадцать четыре года, когда венецианцы настолько обнаглеют, что устроят в Константинополе резню с генуэзцами и пизанцами, спалив их кварталы. После чего откажутся платить компенсацию и штраф в вашу казну. А когда Ваше Величество выгонит их из империи, начнут войну, которую будут вести до конца вашего царствования. А дальше будет только хуже…

— Хватит намёков, рыцарь! — Мануил, отпив вина, вперил в меня мрачный взгляд. — Рассказывай подробно. И о магометанах в Азии, и об италийских торгашах с прочими латинянами, и о моей семье, и о том, что ждёт Империю. Но не вздумай солгать или умалчивать! В тюрьме Анемас есть умельцы — разговорят даже немого.

При упоминании об «умельцах», позвоночник слегка похолодел, вспомнились Баварец и подручные в Саарбрюккенском замке, думаю, у здешних палачей квалификация повыше. — Ваше Величество, под пытками, конечно, кто угодно признается в чём угодно. Но только когда тот, кто допрашивает, знает, что он хочет услышать. А того, что мне сообщил Святой Януарий, не знает никто, кроме меня. Я могу сказать что угодно, и никто не поймёт, правду ли я говорю или нет. Так что бесполезно грозить мне «умельцами» в Вашей тюрьме. Я и так расскажу всё что знаю о будущем Вашей империи. Но прошу набраться терпения, ибо печален будет мой рассказ.