Синтез - Токацин

— Гедимин — командир базы, — бросил за его спиной Иджес. — Если он что-то делает — значит, так нужно. Не нравится — иди на другой рудник.

— Я не один пойду, — отозвался Йорат. — Механик он, может быть, хороший, но на голову он болен. Его на эа-мутацию проверять надо, а не…

Гедимин, отложив стекло, развернулся всем телом и шагнул к ремонтнику.

— Повтори, — сказал он, сузив глаза. Йорат судорожно сглотнул и попятился, нащупывая удобный обломок трубы.

— Эй! — Иджес, выставив перед собой бывшую дверцу глайдера, втиснулся между сарматами. — Тихо! Я и охрану могу позвать.

В наступившей тишине за стеной ангара загудел приземляющийся глайдер. Судя по звуку, он остановился напротив ворот. «Обед,» — Гедимин покосился на часы. «Надо поесть. Видимо, я перегрелся за работой. Так действительно все начнут шарахаться…»

— Ладно, — буркнул Йорат, выпустив из рук трубу, и пошёл к воротам. Иджес облегчённо вздохнул и укоризненно посмотрел на Гедимина.

— Я послежу, чтобы он сидел тихо, — пообещал он. — Работай. Нет ничего плохого в твоих опытах. До сих пор никто не поранился — так же будет и дальше.

Защитное поле над установкой уплотнилось до полной непрозрачности, только по его поверхности пробегали редкие серебристые всполохи, а из-под купола доносился ровный гул газового факела и размеренное шипение воды, испаряющейся на раскалённых стальных стенках. Гедимин провёл рукой над жидкостью, убегающей в сточное отверстие, — ладонь прошла сквозь редеющий горячий пар. «Напора не хватает,» — сармат покосился на вентиль. Заглушка была поднята полностью. «Слишком сильный нагрев,» — Гедимин присел рядом со стальным баком, спрятанным под защитным полем; теперь гул горящего газа стал ещё громче. «Через полчаса надо будет остановить реакцию. Не следовало полагаться на мартышечьи насосы, на такие температуры они не рассчитаны…»

— Гедимин, ты здесь? — голос Иджеса сквозь респиратор звучал глухо и неразборчиво. Сармат обошёл груду металлолома и остановился, с опаской глядя на купол защитного поля и утекающий в вытяжку густой пар. Гедимин оглянулся, сквозь нагромождение труб увидел оранжевые комбинезоны, — ремонтники, не считая Иджеса, собрались у дальней стены ангара, так, чтобы между ними и установкой было максимальное расстояние. «Разумно,» — сармат одобрительно хмыкнул.

— Слежу за температурой, — сказал Гедимин, жестом приказывая Иджесу остановиться. — Нагрев слишком сильный. После обеда придётся всё отключить, пусть остынет.

— Ты сегодня не ел, — напомнил Иджес. — Тебе контейнеры сюда принести?

— Не нужно, — качнул головой сармат. — Оставь там, я потом поем.

Он отошёл от дышащей жаром установки, сел на обломок трубы, — от ворот тянуло прохладой, и это было очень кстати. «Уплотнитель отошёл,» — подумал он, ненадолго отвлёкшись от реактора и того, что в нём происходило. «Надо поправить. Закончу здесь — и займусь.»

Шипение пара стало громче. Насторожившись, Гедимин поднялся, подошёл к бассейну, но не увидел ничего нового. Влага стекала по раскалённым бокам установки и падала на дно, смешиваясь с прохладной водой; вся она испариться не успевала — всё работало, как было задумано. «Ошибка слуха,» — подумал сармат, выбираясь из облака пара в продуваемый коридор. Защитная пластина над глазами помутнела от оседающих на ней брызг, и ремонтник потянулся за ветошью, чтобы протереть её.

— Гедимин, глуши свой агрегат, — хмуро сказал Йорат; он оставил еду и подошёл ближе, к самой груде металлолома. — Он шипит, как пробитый радиатор. Сейчас это всё рванёт!

— Вода испаряется на горячем металле, — пожал плечами сармат. — Ничего странного. Вчера и позавчера установка работала так же.

— Нет, не так же, — сузил глаза Йорат. — Она шипит, воет и трещит, и раньше так не было. Вырубай её, пока не взорвалась!

— Трещит?! — Гедимин мигнул и, забыв о недовольном ремонтнике, сделал шаг к реактору. «Пробой?!»

Он успел заметить мягкий подземный толчок, услышать громкий треск, а за ним — хлопок… и грохот разлетающейся в клочья стали. Фундамент ангара, искрошив толстое напольное покрытие, вздыбился высокой волной и рухнул обратно. Стены сложились внутрь, и гору обломков вместе с шаром защитного поля накрыл проломившийся потолок. Гедимин, растянувшийся на полу и придавленный раскатившимися трубами, слышал, как шкворчит плавящийся фрил.

— Глуши! — заорал он, выбираясь из-под завалов, и сам пополз к уходящему в стену кабелю. Оранжевая тень метнулась к стене, выдранный из розетки кабель упал на пол, и Гедимин услышал, как стихает под полом негромкий треск. Облегчённо вздохнув, он попытался встать, но на спину обрушился сильный удар, и сармат растянулся во весь рост.

— Доигрался? — с двух сторон его пнули под рёбра, третий удар пришёлся ниже, в живот. Гедимин вскинулся, ему почти удалось подняться, — но кто-то сел сверху, прижимая его к полу.

— Держи его! — ещё двое уселись на ноги, третий с силой вывернул Гедимину руку, так, что захрустели кости. Он дёрнулся ещё раз и почувствовал, как в шею упирается «жало» лучевого резака.

— Только дёрнись, — прошептал ему в ухо Йорат, прижимая резак к горлу сармата. — Доигрался, кретин? Доволен?

Сквозь покорёженную маску Гедимин увидел, что его обступили ремонтники. Трое сидели на нём сверху, четвёртый — Йорат — придавил коленом его правую руку. Кто-то с яростным воплем врезался в строй сарматов, но двое ремонтников повисли на нём, третий подставил подножку, — и рядом с Гедимином на пол, приглушённо ругаясь на северном наречии, грохнулся Иджес.

— Вы, уроды, с ума посходили, что ли… — прохрипел он, но Йорат бросил тому, кто его держал, лучевой резак, и Иджес замолчал. Гедимин рванулся, но всё, что у него получилось, — немного приподняться над полом. Четвёртый сармат с размаху сел ему на поясницу, и ремонтнику осталось только хватать ртом воздух.

— Доволен? — Йорат поднялся на ноги и подобрал что-то с пола. — Опыты у него…

Гедимин шевельнул высвободившейся рукой, дотянулся до обломков, но брошенный им кусок металла только чиркнул по сапогу Йората — а потом кисть захрустела под весом ремонтника, наступившего на пальцы.

— Йорат, — прохрипел Гедимин, пытаясь повернуть голову, но тот, кто сидел у него на спине, с силой надавил ладонью на затылок. — Ничего не трогай, там фтор…

— Мать твоя пробирка, — тихо и беззлобно сказал Йорат, опуская обрезок трубы на предплечье Гедимина. От второго удара по размозженным костям у сармата потемнело в глазах. Йорат наступил на рану, примеряясь, чтобы ударить ещё раз, но тут заскрежетали ворота.

— Эй, внутри! — закричал охранник, пытаясь отодвинуть створку. — Что там? Вы там живы?

Ремонтники шарахнулись в стороны. Йорат, сплюнув, отшвырнул трубу в груду обломков и попятился. Гедимин поднялся на ноги. Перебитая рука свисала под странным углом, кровь стекала по боку и капала на пол. Гедимин подхватил висящую кисть, прижал руку к груди. Острая боль быстро отступала, сменяясь глухой, тянущей. Сармат посмотрел на осколки раздробленной кости и криво усмехнулся.

— Добьёшь?

Дверь с грохотом выгнулась внутрь, и створки, не выдержав, упали. В ангар шагнули двое «Маршаллов», ещё один выглянул из-за их спин.

— Всем стоять! — гаркнул он. — Тески, мать вашу так, что здесь было?!

Он уставился на дымящиеся обломки, просевшую крышу и обрушенные стены. Двое его спутников смотрели на отступивших ремонтников, потёки крови на полу и Гедимина, прижимающего к груди сломанную руку.

— Авария, — прохрипел он. — Взрыв аккумулятора. Сильные кислоты. Ничего не разбирайте, сразу в яму.

«Броненосец» посмотрел на него, побелел под бронёй и шумно выдохнул.

— Врача сюда! — крикнул он, развернувшись к воротам. — Авария!

…Ожог на шее, смазанный анестетиком, напоминать о себе перестал в ту же секунду; неприятно ныли мышцы спины, принявшие на себя удар, но, судя по ощущениям, рёбра, а тем более — позвоночник, остались целы. Гедимин лежал на спине, вытянув в сторону правую руку. Комбинезон с него стащили, разрезав на части, и сармат-медик теперь водил по его груди и животу холодным датчиком. Широкий жёсткий обруч обхватил правое плечо, закрепив сломанную конечность, анестетик, вылитый на рану, заглушил боль, но шевелиться лишний раз не хотелось.

— Внутри всё цело, — сообщил медик, отключая прибор. — Спина завтра пройдёт. Ещё что-нибудь чувствуешь?

— Рука, — Гедимин повернул голову и поморщился — не столько от боли, сколько от досады.

— Будем чинить, — вздохнул медик, жестом подзывая помощника. — Дай ему воды… Отключать мы тебя не будем, вырубим только руку, так что лежи тихо. Можешь спать. Процесс долгий и — для тебя — скучный.