И одной любви достаточно (СИ) - Иван Цветков

— Ну, я же не упала.

— Могла бы просто сказать, что давай поужинаем вместе. Зачем вот всё это?

— Хотела сделать тебе приятный сюрприз.

— Да уж, сделала.

— Вань, не переживай за меня так. Мне через пять дней уже гипс будут снимать. Там уже всё срослось. Да и я не инвалид ведь какой-то. Твоя забота льстит, но я ведь не при смерти.

— Типун тебе на язык. Сплюнь, — сказал строго я. Ведь я знал, какого быть при смерти. Хоть и от других людей, но всё же откачивали меня долго.

— Ого, ты чего так завёлся? Если хочешь, я могу уйти к себе, — бубня себе под нос, сказала Маша.

— Нет уж, сиди. Сейчас поставлю тогда себе греться и будем ужинать, — ответил я. Сказано — сделано. И через пару минут мы сидели за одним столом. — Приятного аппетита. А теперь открывай ротик.

— Спасибо, они-чан.

— Когда это ты успела подсесть на аниме?

— Никогда. Это бывшие подружки пытались подсадить.

— Именно теперь они бывшие, да?

— Точно, — сказала Маша смеясь.

— Ну как, не остыло? — спросил я, после того как ложка с едой отправилась в рот девушки.

— Нет, всё хорошо. Тебе тоже приятного аппетита. Я забыла сказать.

— Спасибо. Теперь правда придётся работать вдвое усерднее. И тебя кормить, и про себя не забывать.

— Вань, а можно узнать, как твои дела?

— Ты же ведь спрашивала. И я отвечал.

— Да, но твои ответы выглядели как обычно.

— То есть? Ты про моё «нормально»?

— Именно. Расскажи мне, как жил это время, как друзья, родители. Как твоя девушка?

— Между прочим, ты тоже мне отвечала по типу «нормально», так что имею право. И у меня действительно всё нормально. А что у тебя?

— Всё нормально, — ответила Маша усмехаясь.

— Мда, вот и поговорили, — сказал я.

Странно. Ладно мне есть что скрывать. Но ей? Она ни слова не говорила про Диму. Не говорила о том, как вообще жила это время. Ну что же, это её выбор, рассказывать мне или нет. Я ведь ей тоже не говорю о том, что полез в петлю, так что мы квиты. К моему сожалению, ужин прошёл в тишине. К сожалению, потому что хотелось поговорить с ней. Но о чём говорить? О том, что с нами случилось за эти три года, либо предаваться воспоминаниям о нашей любви. Будущее для нас было туманным и неясным. Настоящее тревожным, непостоянным. И только прошлое влекло нас. Оно влекло, но мы установили дверь с замком на прошлом. Жгучая смесь боли и любви, трагедии и счастья, горя и радости. Весь этот коктейль мог вывернуть любого. Во всяком случае меня. В перерыве между размышлениями, я накормил Машу и поел сам. А ещё напоил нас ароматным зелёным чаем.

— Спасибо большое, Вань, — сказала девушка, и кое-как встала из-за стола.

— Пожалуйста. И да, ты это дело брось.

— А? О чём ты? — спросила Маша, улыбаясь безвинной улыбкой.

— Я про твои прыжки. Помогу тебе уж, чего поделать. Просто я это, кхм, не хочу, чтобы напрягалась. Не подумай чего лишнего. Так что давай я отнесу тебя.

— Ой, даже так. Я правда не знаю, что и сказать. Это просто как-то неожиданно. Но знаешь, я согласна, но только при одном условии: тогда я забуду про прыжки до конца недели…

— Погоди, ты намекаешь на то, чтобы с этого момента я носил тебя на руках всегда? И до кухни, и до туалета?

— Именно.

— Погоди, то есть я предлагаю тебе помощь, а ты ещё и ставишь условия? Не слишком нагло?

— Разве? По-моему, в самый раз. Никаких полумер, помнишь?

— Туше, — сказал я, смирившись со своим поражением. — Хочешь на рученьки, будет тебе на рученьки.

В другое мгновение я подхватил девушку на руки и победоносно, имитируя печатный, прусский шаг, пошёл в спальню. Войдя в неё, я начал плавно опускать Машу на кровать, и как резко отпустил её, и та плюхнулась вниз, подлетев вверх от матраса.

— Ваня! — закричала, еле сдерживая смех Маша.

— Ахаха, что, не ожидала? Хотела ведь на рученьки? Получай, — говорил я, смеясь в унисон с девушкой, — и привыкай. Мы заключили договор, так что теперь буду носить на руках. А вот способ того, как я буду отпускать тебя с рук, остаётся за мной.

— Вот же жук. Ты у меня погоди, вот снимут с меня гипс, и я тебе такое устрою, — сказала Маша и погрозила кулачком. Она попыталась натянуть на себя маску серьёзности, но идея провалилась, так что спустя мгновение она не могла сдержать смех.

— Ути-пути, уже боюсь, — сказал я и наигранно задрожал, — ты сначала попытайся кинуть в меня подушку.

Да, так и проходила эта неделя. В объятиях давно забытого чувства — радости, веселья, безмятежности. Счастья. Постепенно вошло в привычку носить Машу в туалет на руках. Умывались мы вместе. Маша стояла на одной ноге, и закинув одну руку на меня, держалась. Для надёжности я поддерживал её за талию. А для надёжности ли? Да кто же знает, может мне просто хотелось приобнять её за талию? Однако вышло как вышло, и мы умывались, глядя на отражения друг друга в зеркале. Про совместный приём пищи я промолчу. От нечего делать мы смотрели кино. Развалившись вдвоём на диване, мы залипали в телек, лежа чуть ли не в обнимку. Интересно чувство всё-таки. Лежать с красивой девушкой в одной кровати, раздевать её, снимать с неё нижнее бельё, мыть всё тело, но при этом всём это не твоя девушка. Более того, она твоя бывшая. А, ну и ещё конечно мне пришлось один раз остаться на ночёвку. Ладно хоть кровать в квартире не одна, а то была бы совсем комичная ситуация. Наталья Игоревна сильно задерживалась на работе, так что на утро мне нужно было вести Машу на снятие гипса. Вот и всё. Бурная неделька подошла к концу. Моя работа ведь закончилась. Более я не обязан видеться с Машей. И что дальше? Надо подумать. Сейчас она в кабинете врача, так что как раз есть время на различные думы. Ох, ну почему так сложно? Чёрт, ну-ка брысь надежды. Да и надежды на что? На возобновление отношений с Машей. На зарывание топора войны, на любовь, на совместную жизнь, на свадьбу и двух детишек, мальчика и девочку. Нет, хватит. Довольно с меня надежд. Человек предавший однажды, поступит так ещё раз. Но в этот ещё один раз будет больнее. Развод, раздел имущества, алименты и редкие встречи с детьми. А, какого? Это другая сторона