Завещание Императора - Вадим Сухачевский

— Несомненно, — много сдержаннее подтвердил Коротышка. — В особенности – если судить, снова же, и по взлету научной мысли, и по техническому прогрессу, и – главное – по дерзаниям человеческого духа. Поразительно! Однако сии хрустальные дворцы познания дерзновенно возведены, увы, на почве, чреватой землетрясениями! И тому – огромное число роковых предзнаменований, только не всякое ухо, к сожалению, услышит и не всякое око узрит… Собственно, вы сами-то, любезный, как относитесь к тому, что в последнее время происходит вокруг нас?

— Я вас, право… совсем… — Теперь фон Штраубе его решительно не понимал. — Не изволите ли пояснить?

Большой Иван Иваныч даже подскочил, едва не задев котелком люстру:

— Бог ты мой! Да вы, любезный, что же, вовсе не от мира сего? Ведь на земле пока что живете, не на небесах! Газеты, никак, читаете!

— Вижу, господин барон не придает значения таким пустякам, — иронично пояснил маленький Иван Иваныч. — В печати молодой человек выискивает лишь то, чем он сам в последнее время так поглощен. Достохвальная, конечно, целенаправленность…

Большой Иван Иваныч усмехнулся понимающе. Похоже, оба были превосходно осведомлены о его касательстве к Тайне. Фон Штраубе на миг почувствовал себя от этого неуютно, как нагой.

— …Но все-таки – не в одних лишь горних сферах парить, — укоризненно и уже более серьезно продолжал котелок, — порой не мешает и на грешную землю ниспускаться. Впрочем, чего-то подобного от вас мы с Иваном Ивановичем и ожидали, а посему… — Он снял с комода внушительную подшивку газет и переложил ее на стол. — Посему заблаговременно приготовились. Вот, окажите милость, полюбопытствуйте, без того продолжать наш разговор едва ли имеет смысл. Вот!.. Ну, убийство купца Грыжеедова мы пропустим (хотя презанятная, скажу вам, история)… Дальше трезвон об этой самой "тайне столетия"… — Коротышка поморщился. — Турусы на колесах! Теперь-то, надеюсь, вы понимаете, сколько нагорожено ерунды? Пропустим, посему, тоже… А если потрудиться перелистнуть страничку… Тут, внизу разворота. Я везде специально для вас карандашиком отчеркнул. Здесь только за последние две недели, но, надеюсь, вам будет довольно, чтобы обнаружить во всей череде некий, что ли, провиденциальный смысл. Вот, к примеру, пожалуйте: "Трагедия в небе. Крах гениального творения…" – и так далее. Почитайте, почитайте. — Он придвинул подшивку к фон Штраубе.

Тот принялся читать: "Крах гениального творения русского изобретателя". Подписано было все тем же Мышлеевичем. "Кажется, сама судьба, некий зловещий рок мешает русскому гению ворваться…"

— Сигару случаем не желаете, господин барон, или еще чего? — спросил большой Иван Иванович.

— Нет, благодарю… — отозвался фон Штраубе, а когда в следующий миг он оторвал от газеты глаза, котелков в комнате уже не было.

Еще раз поразившись умению этих Иван Иванычей неуловимо для глаза материализовываться и исчезать, он снова погрузился в чтение газеты.

Глава 7

Катастрофы

"…судьба, некий зловещий рок мешает русскому гению ворваться в те просторы, кои по праву ему принадлежат. В этом роковом ряду характерна трагическая планида нашего замечательного соотечественника, талантливого самородка Афанасия Рябова и его величественного замысла…

(Несколько абзацев, занятых пустословием, фон Штраубе без ущерба для смысла опустил.)

"…наконец, главное творение его жизни – циклопического размера воздухоплавательный аппарат, смелостью замысла и широтой фантазии далеко превосходящий сооружения известного всему миру немецкого генерала графа Фердинанда Цеппелина. Длиной почти в четверть версты, наполненный специально полученным сверхлегким газом, оснащенный двумя дюжинами пропеллерных двигателей, он способен был вмещать до полутысячи народу и подниматься на высоту Эвереста…

…Величественное зрелище наблюдали в то утро жители…ской губернии. Легкая, как птица, огромная, как океанский линкор, махина с крестьянами окрестных уездов, поместившимися в ее гигантской гондоле, взмыла ввысь, держа курс, по словам самого Рябова, на легендарную Шамбалу в Гималайских горах, известную также в наших сказаниях как благодатная, вечно цветущая страна Белозерье.

Увы! Сами небеса воспрепятствовали осуществлению этого грандиозного замысла! На высоте в несколько верст, сопровождаемый треском небесного электричества, аппарат, к ужасу стоявших на земле, внезапно вспыхнул ослепительнее Солнца и вмиг истаял в огненной пучине, унесшей сотни человеческих жизней, в том числе жизнь самого блистательного инженера, погибшего на тридцать третьем году жизни, в зените своей…"

Далее шли большей частью восклицания.

Следующая заметка, отчеркнутая карандашом, называлась "Кара Нептуна" и была пересказом другой заметки – из американской "New York Observer":

"По сведениям осведомленных источников, близких к военному министерству Североамериканских Соединенных Штатов, Россия провела в своих тихоокеанских водах испытание принципиально нового подводного корабля, пытаясь тем самым воплотить в жизнь идею французского мечтателя Жюля Верна.

Русский "Наутилус" даже превосходил мечтания француза, имея до 50 ярдов длины и более миллиона галлонов измещения, снабженный двигателем внутреннего сгорания, способный взять на борт 50 человек экипажа. Втайне построенный и доставленный во Владивосток, он призван был положить конец превосходству военного флота Японской империи на Тихом океане.

Однако, после двух дней успешных испытаний, корабль в очередной раз погрузился в пучину – и с того момента более уже не всплывал. Попытки извлечь его с глубины в конце концов привели к обрыву спасательных тросов. Сквозь толщу воды некоторое время было слышно, как моряки, взывая о помощи, стучат азбукой Morse по корпусу своего гибнущего корабля, но он уходил все глубже ко дну, пока не был раздавлен смертельным давлением.

Российское правительство, как обычно, хранит молчание о происшедшем.

Боже, убереги Россию перед нарастающим японским могуществом!

Боже, спаси безвинные души погибших страшной смертью отважных моряков!"

"Провинциальный вестник"

Ф.Ф. Петров-Разумный

Смерть гения

Нет, не оскудело еще отечество наше!.. (etc., etc.)

…таков был и уроженец уездного…ска…ской губернии, гениальный изобретатель-самоучка Прохор Чебурых. Проведав об изобретении беспроволочного телеграфа нашим соотечественником профессором Поповым, Чебурых двинулся в своих изысканиях еще дальше. Он замахнулся на передачу видимого изображения посредством эфира. "Телевизер" (по аналогии с телефоном и телеграфом) — так он назвал свое детище, созданное им без каких-либо субсидий, исключительно на собственные средства.

Первый опыт "телевизерного" сообщения был произведен между уездным городом…ском и селом…яево, отстоящими друг от друга на двенадцать верст. Принимавший телепортируемое изображение сельский дьякон Борисоглебский видел в своем телевизерном приемнике самого Чебурых, сперва раздувающего сапогом самовар, а затем пьющего из него чай.

Но дерзновения изыскателя простирались в дали, поистине чарующие разум. Он был обуреваем идеей охватить телевизерным способом связи всю планету нашу, разделенную границами, пустынями, океанами. Осуществись мечта Прохора Афиногеновича – и человек в скором времени обрел бы возможность стать вездесущим и всевидящим, как сам Саваоф.

Господь, однако, не допустил соперничества смертного. Во время новых испытаний разразилась гроза. Небесная молния ударила в 60-аршинную телевизерную мачту, возвышавшуюся над…ском, в мгновение ока пламя перекинулось на деревянный дом изобретателя; не успели подъехать наши привычно нерасторопные пожарные, как огонь уже пожрал все. Пожар не пощадил ни самого Прохора, ни его гениального творения. Тем паче не могли уцелеть описания революционного прибора.

И вот, — с горестью спрошу я тебя, мой читатель, — если бы, правительство наше, если бы Академия наук проявили своевременный интерес к тому, что делается не только у них под носом, а еще и к тому, что происходит российской глубинке, которая своими самородными талантами…

"Балтийский курьер"

Несостоявшийся Эдем

"Нет, не умеет отечество наше…

…при всей подозрительности нашего общества к выходцам из низов, тем более инородных кровей…

…сын бедного местечкового сапожника Лейба Гершензон, сумевший вопреки всему окончить гимназию и затем даже поступить в Санкт-Петербургский университет. Неустанно думающий о всеобщем благе, увлеченный всеми прогрессивными идеями современности, пытливый молодой человек избрал для себя, однако, не юридическую стезю, столь модную сегодня, а естественнонаучную сферу, надеясь именно на этом поприще…