Поместье с привидениями - Мартова Людмила

– Ну, и что именно я должна узнать? – спросила она достаточно спокойно, откусив один ароматный оладушек. – Очень вкусно.

– Мы с мамой разводимся, – отрывисто бросил отец. – И решили, что будет правильно, если мы вдвоем тебе об этом скажем.

– Вы с мамой что? – не поняла Светлана, аккуратно макнула оладушек прямо в стоящую на столе вазочку с брусничным вареньем, сунула в рот и даже зажмурилась от удовольствия.

– Света, не притворяйся, что не услышала или не поняла, – с досадой сказал отец. – Поверь, что маме и так достаточно трудно.

Маме? А ему, получается, легко? Она отложила оладушек, который вдруг показался резиновым.

– Родители, это что, не шутка? Вы действительно разводитесь?

– Да, детка, – мама улыбалась дрожащими губами. Не хотела пугать дочь. – Но на тебе это никак не скажется.

– На вас обеих это не скажется, – отец разговаривал сердито, как делал всегда, когда чувствовал, что виноват. – Светка будет учиться там, где хотела, вы останетесь в этом доме, я положу вам ежемесячное содержание, которого вам обеим точно хватит на безбедную жизнь. Вы никогда не будете ни в чем нуждаться. Обе.

Даже тогда, в четырнадцать лет, Светлана понимала, что дело не только в деньгах. Да и обманул, получается, ее тогда отец, если сейчас, спустя почти сорок лет, она все-таки нуждается, да так отчаянно, что впору идти на преступление.

– Могу я узнать, почему вы разводитесь? – спросила она тогда.

– Спроси отца, – мама повернулась и вышла из кухни.

– Пап?

– Я встретил другую женщину и собираюсь на ней жениться, – хмуро ответил тот. – Я вас обязательно познакомлю. Убежден, что она тебе понравится. Она удивительная.

Больше всего Светлану тогда поразило выражение его лица. Оно было какое-то просветленное. Потом она узнала, что его лицо всегда становилось таким, когда он смотрел на Инессу или просто думал о ней. Инесса ей, кстати, действительно понравилась. На пятнадцать лет моложе отца, она не выглядела совсем уж юной в свои тридцать лет. И вообще дело было не в том, что она выглядела сильно моложе мамы, нет. В ней просто было что-то такое, что цепляло глаз, заставляло не отводить взгляд. Ее хотелось рассматривать снова и снова.

Красивой, в полном смысле этого слова, она не была, но некоторая неправильность черт придавала лицу особую выразительность, а глаза – глубокие, темные, почти черные – словно приглашали на экскурсию в богатый внутренний мир, которым, без сомнения, обладала эта женщина.

Она была очень образованной: говорила на трех языках, разбиралась в музыке, литературе, живописи и архитектуре не на обывательском, а на вполне себе экспертном уровне, прекрасно играла на рояле. Когда Светлана вместе с отцом и его новой женой путешествовала по Европе, то с открытым ртом внимала Инессе на бесконечных экскурсиях, с которыми та блистательно управлялась без всякого экскурсовода.

Она помогала Светлане с математикой и физикой на экзаменах, она написала за нее реферат по французской литературе, когда та поступила в Сорбонну. Благодаря отцу, работавшему во Внешторге, это было возможно. Она быстро и профессионально подбирала образы, безошибочно тыкая пальцем в нужную одежду в эксклюзивных фирменных бутиках, и при этом сама, будучи совершенно равнодушной к нарядам, одевалась у молодых испанских дизайнеров за сущие копейки, собирая такие элегантные коллекции, что ей вслед оборачивались на улице.

Но главным достоинством Инессы было то, что она глубоко и истово любила своего мужа, Алексея Тобольцева, Светланиного отца, превратившегося после развала Союза в крупного бизнесмена. И за эту искреннюю любовь Светлана, для которой отец был главным в жизни человеком, была готова простить Инессе все. Вот только прощать было решительно нечего.

Инесса не лезла в отцовский бизнес, но всегда была готова помочь, если тот с ней советовался, и ее советы, Светлана знала, были уместными и полезными. Она идеально вела дом, гостеприимный и хлебосольный, открытый для друзей, когда это было необходимо, и полностью приватный, только для двоих, когда отцу хотелось тишины и уединения.

У них с отцом не было общих детей, но Инесса прекрасно ладила со Светланой, а потом, когда пришла пора, с ее малышами, которые проводили с Инессой и дедом практически все каникулы. Почему вторая жена отца не родила, Светлана не знала. Один раз она пробовала спросить, но папа, обычно мягкий, отбрил ее так, что она больше не совалась. За Инессу отец был готов убить.

Потом, когда его уже не было в живых, а прошлое поросло быльем, смягчающим любую боль, она однажды рискнула задать этот вопрос самой Инессе, но та только печально улыбнулась, сказав, что каждый расплачивается за свои грехи как может. Светлана тогда решила, что отцовская жена имеет в виду сделанный в молодости аборт, но уточнять не стала.

В целом, Инесса Резанова была вполне себе приличная баба, и за тридцать лет, которые она прожила с ее отцом, не сделала ничего, за что Светлане стоило ее ненавидеть. Пожалуй, исключением могла стать история с наследством, но тоже не стала, поскольку проблемы со здоровьем у отца начались лет за пять до кончины. Он перенес первый инфаркт, после которого привел все свои дела в порядок.

Все, что он считал нужным оставить своей единственной дочери, он переоформил на Светлану и ее детей еще при жизни, предусмотрительно дождавшись очередного ее развода. Замужем она была трижды, и после последней попытки признала, что «это не ее». У нее был свой гостиничный бизнес, не очень крупный, но вполне успешный. Два из четырех отелей в разных городах были оформлены на отца, и он перевел их на нее. Сейчас сетью рулил Светланин старший сын.

Также на дочь Алексей Тобольцев переписал дом в Париже, довольно дорогой, а внукам подарил коллекцию живописи, которую собирал последние десять лет, выписывая картины со всего света. Оценивалась она в баснословную сумму. После этого и Светлане, и ее детям было сообщено, что на наследство они могут не рассчитывать, в завещании их не будет.

Они не рассчитывали, и после смерти выяснилось, что все движимое и недвижимое имущество он действительно оставил только Инессе. Ее решение продать всю заграничную недвижимость и вложиться в покупку и восстановление древней усадьбы в глубинке казалось странным, но протеста у семьи не вызвало. В конце концов, ее деньги, может делать с ними все, что считает нужным.

В последние десять лет Светлана серьезно увлеклась астрологией. Настолько серьезно, что создала свой сайт и практиковала в качестве астролога, астропсихолога и астроколумниста. Отец, когда еще был жив, подсмеивался над этой ее страстью, но считал увлечение безвредным. Светлана окончила Тибетскую школу астрологии и Международную школу хорарной астрологии и на постоянной основе давала консультации, предсказывая жизнь и судьбу по звездным картам.

Хобби приносило не только удовольствие, но и неплохой доход, вот только сейчас никакие звезды не могли помочь Светлане в свалившейся на нее беде. Ей нужны были деньги, довольно много, и если в любой другой ситуации она могла бы попросить их у сына, который, как правило, никогда ей не отказывал, то в нынешнем положении рассказать обо всем детям было совершенно невозможно.

Именно по этой причине она не могла продать квартиру в Париже. Адвокат, занимающийся всеми финансовыми делами, был семейным, скрыть факт выставления недвижимости на продажу ни за что бы не удалось, а быть пойманной с поличным Светлана не хотела. Не могла. Оставался только один путь. Совершенно безумный и, более того, преступный.

Звезды впервые в жизни не давали ясного ответа, стоит ли ей претворять свой план в жизнь. Именно в эти выходные намечался пик метеорного потока Персеиды – лучшее время, чтобы изменить жизнь к лучшему. Более того, именно в этом году данное явление давало отличную синергию с силой планет и звезд. Персеиды, как известно, сильно воздействуют на человеческое сознание, помогают осознавать и принимать свои слабые стороны. Ну и что? О своих слабостях и тайных пороках Светлана знала и так.