В поисках древних кладов - Уилбур Смит

Робин опустила книгу и быстро прикинула. Английский капитан заявил, что «Гурон» может перевезти за один рейс две тысячи рабов. Если их доставить в Америку, можно выручить немыслимую сумму — три миллиона долларов, на эти деньги можно купить пятнадцать таких кораблей, как «Гурон». За один-единственный рейс Манго Сент-Джон разбогатеет так, как не мечталось самому жадному богачу. Ради такой прибыли работорговцы пойдут на любой риск.

Но справедлив ли в своих суждениях капитан Кодрингтон? Робин слышала о встречных обвинениях, выдвигаемых против офицеров Королевского военно-морского флота, — якобы источником их усердия являются обещанные призовые деньги, а не ненависть к работорговле и не любовь к людям. Говорили, что любой корабль они трактуют как невольничий и применяют пункт об оснастке в самом широком смысле.

Робин поискала брошюру, подробно разъясняющую этот пункт.

Пункт об оснастке гласил: чтобы корабль мог считаться невольничьим, он должен отвечать одному из оговоренных условий. Корабль можно арестовать, если для проветривания трюмов на его люках установлены решетки; если трюмы разделены переборками, облегчающими установку палуб для рабов; если на борту есть запас досок, которые можно настелить, соорудив невольничьи палубы; если на борту есть кандалы и запоры или ножные кандалы и наручники; если бочонков для воды на нем слишком много для команды и пассажиров; если на корабле несоразмерно много кухонных чанов, или слишком большие котлы для варки риса, или запасы риса или муки чрезмерно велики.

Даже если корабль вез туземные циновки, которые могли использоваться как подстилки для рабов, его дозволялось арестовать и отправить в порт с призовой командой. Вот какие полномочия были предоставлены людям, получавшим от ареста кораблей финансовую выгоду.

Не был ли капитан Кодрингтон охотником за наживой, не скрывались ли за светлыми фанатичными глазами алчность и жажда личного обогащения?

Робин внезапно захотелось, чтобы так оно и было, и все же доктор надеялась, что в отношении «Гурона» ее соотечественник ошибается. Но тогда почему капитан Сент-Джон, едва заметив британское военно-морское судно, положил руля к ветру и попытался спастись бегством?

Робин пребывала в смятении, почему-то она чувствовала себя виноватой. Ей было необходимо успокоиться. Она набросила на голову и плечи кружевную накидку и снова вышла на палубу. Наступала ночь, ветер усилился и налетал ледяными порывами. «Гурон» отличался малой устойчивостью; борясь со встречным течением, он мчался на юг, тяжело переваливаясь с борта на борт и высоко вздымая брызги.

Зуга сидел в каюте. Сняв пиджак и дымя сигарой, он углубился в список снаряжения, которое экспедиции необходимо было приобрести на мысе Доброй Надежды.

Робин постучала, он пригласил ее войти и радушно поднялся навстречу.

— Сестренка, с тобой все в порядке? Весьма неприятное происшествие, но ведь мы не могли ничего поделать. Надеюсь, ты не расстроилась.

— Тот человек поправится, — сказала она, и Зуга, усадив ее на койку, единственное сиденье в каюте, сменил тему разговора.

— Иногда мне кажется, что лучше было нам собрать поменьше денег на экспедицию. Всегда есть соблазн приобрести чересчур много снаряжения. Отец пересек Африку всего с пятью носильщиками, а нам понадобится по меньшей мере сотня, и каждый понесет по сорок килограммов.

— Зуга, нам надо с тобой поговорить. Наконец-то предоставилась такая возможность.

На волевом грубоватом лице промелькнуло выражение неудовольствия, словно брат догадался, о чем она собирается говорить. Робин выпалила, пока он не успел ее остановить:

— Зуга, этот корабль — невольничий?

Он вынул сигару изо рта и внимательно осмотрел кончик, а потом ответил:

— Сестренка, невольничий корабль воняет так, что его можно учуять за пятьдесят лиг по ветру, и даже после того, как рабов выгрузят, эту вонь не вытравить целой тонной щелока. На «Гуроне» нет такого зловония, как на невольничьем корабле.

— Этот корабль совершает первый рейс у нового владельца, — тихо напомнила Робин. — Кодрингтон обвинил капитана Сент-Джона в том, что он купил этот корабль на прибыль от предыдущих рейсов. «Гурон» еще не успел запачкаться.

— Манго Сент-Джон — джентльмен. — В голосе Зуги зазвенело нетерпение. — Я в этом убежден.

— Владельцы плантаций на Кубе и в Луизиане — самые элегантные джентльмены, каких можно встретить за пределами Сент-Джеймсского двора, — возразила она.

— Я склонен верить его слову джентльмена, — огрызнулся Зуга.

— Что-то ты больно поспешен, Зуга, — произнесла Робин с обманчивой кротостью, но в ее глазах, как в изумрудах, вспыхнули зеленые искры. — Ведь если окажется, что мы плывем на борту невольничьего корабля, это не нарушит твои планы, не так ли?

— Черт побери, женщина, он дал мне слово. — Зуга не на шутку рассердился. — Сент-Джон занимается законной торговлей. Он рассчитывает загрузить «Гурон» слоновой костью и пальмовым маслом.

— Ты осматривал трюмы корабля?

— Он дал мне слово.

— Ты попросишь его открыть трюмы?

Зуга заколебался, на мгновение отвел взгляд, а потом принял решение.

— Нет, не попрошу, — заявил брат тоном, не допускающим возражений. — Это оскорбительно, и он с полным правом возмутится.

— А если мы обнаружим то, чего ты так боишься, цели нашей экспедиции будут дискредитированы, — согласилась она.

— Как начальник экспедиции я принял решение…

— Папа тоже никому не позволял вставать у него на пути, ни маме, ни семье…

— Сестренка, если до прибытия в Кейптаун ты не изменишь своего мнения, нам придется добираться до Келимане на другом корабле. Это тебя устроит?

Она не ответила, продолжая сверлить его обвиняющим взглядом.

— Если мы в самом деле найдем доказательства, — Зуга в волнении взмахнул руками, — что мы сможем сделать?

— Можем сделать заявление под присягой в Адмиралтействе в Кейптауне.

— Сестренка, — он устало вздохнул, видя, что Робин не согласна на компромиссы, — как ты не понимаешь? Если я предъявлю обвинение Сент-Джону, мы ничего не выиграем. Если обвинение окажется необоснованным, мы поставим себя в чертовски нелепое положение, а если, что маловероятно, этот корабль действительно оснащен для работорговли, нам будет грозить серьезная опасность. Не надо ее недооценивать, Робин. С капитаном Сент-Джоном — шутки плохи. — Зуга замолчал и покачал головой, завитые по моде локоны над ушами качнулись. — Я не собираюсь ставить под угрозу тебя, себя или всю экспедицию. Таково мое решение, и советую тебе подчиниться.

Помолчав, Робин медленно опустила взгляд и сцепила пальцы.