Сопротивление - К.Д. Рейсс

Мастер вернулся домой через три дня, а жёсткость его ударов не имела равных, но я наслаждалась каждым из них. Он тянул и выкручивал кольца пирсинга в моих сосках до тех пор, пока я не кончила, а потом заставлял меня кончать снова и снова. Это стало началом игры. И наши сердца до сих пор продолжают в неё играть.

До. Сих. Пор.

Я сжала бёдра, слегка вильнув ими. Пройдёт вечность, прежде чем я кончу, но мне было некуда спешить. Я открыла рот, почувствовав, как горели мои бёдра, как пульсация отдавалась между моих ног. Сначала меня окутало облегчение… Радость… И лишь потом освобождение.

ГЛАВА 10.

Ланч.

Такое чувство, что меня пытались раскормить как поросёнка перед забоем для Пасхального празднования. Сегодня день азиатской кухни. Суп с клёцками, жареный рис, бифштекс по-корейски и ещё какая-то зелёная хрень с листочками, название которой я не смогла вспомнить.

— Этот соевый соус почти не содержит натрия, — сказала Карен со своего места напротив меня. Она была поглощена журналом, пока её суп остывал. — Кажется, они поняли, что тебе дают столько таблеток, что этот натрий скоро начнёт влиять на давление.

Она полила свой рис соевым соусом. Её волосы были скручены в нелепый пучок, а на длинной шее виднелось бордово-синее пятно.

— Не хочешь прикрыть засос? — я вытянула шею, попытавшись рассмотреть пятно поближе.

На её лице появился шок, и она попыталась посмотреть на свою шею, как будто это было возможно.

— Прямо возле тебя лежит зеркало, — предложила я.

— Нет. Всё в порядке, — она скрыла засос под волосами, распустив их.

Увидев, как её волосы обрамляли лицо и как Карен задрала руки вверх, я поняла, насколько худой она была. Карен ковыряла вилкой свою еду и посматривала на Марка, санитара с кольцом в носу, который походил на панка. Я заметила его татуировку, тянувшуюся от затылка вниз под его рубашку. Он посмотрел на неё и сделал движение пальцами, показав, что ему нужно идти. Карен махнула вилкой. По тому, как она её держала, я поняла, что девушка не съела ни крошки. Это было видно из-за того, как она ковырялась в еде.

— Мне жаль, что я не попала на похороны Аманды, — произнесла она. — Многие пошли. Сестра была там, и Таня. Она тоже решила пойти. Говорила, что в этот день шёл дождь. Как в кино, — Карен закатила глаза.

— Всё в порядке. Ничего сверхъестественного не случилось. Знаешь, её гроб ведь был закрыт из-за происшествия. Она не встала как зомби, — я подняла руки вверх, спародировав походку зомби, потому что это было лучше, чем тот факт, что мне на самом деле было наплевать. Ведь так?

— Я слышала о поминках после похорон, — сказала Карен.

— Да, — я откашлялась. — Вау. Прошло уже немало дней. Это было лучшее, что мы могли дать ей, — мне было не по себе, когда я клала в рот свою еду, особенно, когда передо мной сидела девушка с ярко выраженной анорексией, но мне очень хотелось есть.

— Лимузины выстроились в ряд на холме перед кладбищем. Чёрт, там было столько кокаина.

Я перестала жевать и оттолкнула свой поднос. Кокаин был проблемой. В тот момент Дикона не волновало то, что у меня было несколько партнёров. Он переживал о том, что не знал их. Переживал, что они были наркоманами с Манди Стрит, где мы хотели иметь своё тихое и безупречное место. Нервничал из-за того, что они были под его крышей. Он не стал бы меня связывать, пока не вывел бы всю дрянь из моего организма, да и ещё некоторое время после этого тоже не прикоснулся бы ко мне. Та неделя превратилась в пытку. Смерть Аманды тяжёлым бременем упала на мои плечи, но Дикон пытался привить мне способность адаптироваться.

— Я неделю провела в углу, пуская слюни, — ответила я на её шутку.

Но на самом деле всё было не так. Я чувствовала, что опускалась на самое дно, когда Дикон подобрал меня и подвесил на верёвках к крюкам на потолке. Всё изменилось после того, как Аманда умерла. Словно мы нуждались друг в друге, он и я. Ему было больно видеть меня такой неспособной позаботиться о себе. Не так много времени прошло с момента её смерти до того, как мы снова решили завладеть друг другом.

— Эй, — вмешался Уоррен, усевшись напротив меня. — Дождь только что прекратился. Вода в заливе поднялась прямо до лавочек.

— В каком заливе?

Уоррен и Карен переглянулись.

Она оттолкнула от себя поднос и стрельнула глазами в сторону Марка, прежде чем встала с места.

— Давай проведём ей тур. Наш тур.

Уоррен осмотрел меня с ног до головы, как будто моя светло-голубая больничная рубашка просвечивалась.

— А я могу тебе доверять?

— Можешь засунуть его себе в задницу.

— Ты захочешь увидеть кое-что, — вмешалась Карен. — Это того стоит. Почти так же, как и свобода.

— Мне не нужно доказывать то, что мне можно доверять. Я вылизывала твою киску в Оджай, а ты, — я повернулась к Уоррену, — нюхал кокаин с моих сисек. Я заплатила за него, но в ответ не получила ничего, кроме обомлевших сосков.

— Засчитано, — ответил Уоррен, указав на дверь.

Снаружи всё было обустроено, ухожено и засажено дорогими цветам. Зелёный сад был усеян деревянными скамейками — место, где можно точно понять, что ты психически больной, дать твоему сожалению сожрать тебя изнутри и обдумать свои недостатки. Джек присел над клумбой полевых цветов, потерев жёлтые лепестки.

— Привет, Джек, — сказал Уоррен, хлопнув непригодного к сексу ботана так сильно, что тот плюхнулся на задницу.

— Блядь!

— Не круто, Уоррен, — вмешалась я и помогла Джеку встать.

— Я в порядке, — ответил Джек, стрельнув глазами в Уоррена.

Я вытерла плечо Джека, даже несмотря на то, что там ничего и не было.

— Прости, чувак, — Уоррен сжал ладонь в кулак и легонько толкнул Джека в плечо.

Парень скривился. С каждой грёбаной секундой Уоррен нравился мне всё меньше и меньше.

— Мы собираемся проверить наши «дыры». Ты с нами? — спросил Уоррен.

— Нет. Обойдусь.

— Теперь можем идти? — вмешалась Карен, отступив ближе к саду. — У меня сеанс через пятнадцать минут, — она ткнула пальцем вверх, указав на часы на здании.

Наши личные вещи были изъяты, в том числе и часы. Часы, которые висели на здании, были единственным источником времени, которым мы располагали.

— У меня тоже, — сказала я.

Уоррен побежал трусцой впереди нас и развёл руки. Он неплохо выглядел среди густой листвы, словно Плутос — греческий бог изобилия.

— Камеры повсюду, — он указал наверх. Я не смотрела прямо перед собой, но, покосившись, увидела какое-то стекло на ветках дерева. — Но есть места, которые камеры не видят. Так называемые «дыры» в их системе наблюдения, — даже в своей дурацкой рубашке психически больного Уоррен представлял собой пуп земли, знавший всё во вселенной. — Как вот здесь. Дыра. Они могут найти тебя только в том случае, когда будут проходить неподалёку, но камеры не зафиксируют ничего из того дерьма, которое ты будешь здесь творить до тех пор, пока ты сама не вытянешь это дерьмо в поле зрения камер. Идите за мной.

Словно открыв ловушку, он указал на три метра пространства так называемых «дыр».

— Но они тоже знают о существовании этих «дыр», — вмешалась Карен. — Если они видят, что кто-то выходит из поля зрения камеры, но не замечают, как ты возвращаешься, то приходят и проверяют тебя.

— Если только они внимательно смотрят, — ответил Уоррен. — Рисковое дело. Идёмте к заливу.

Мы прошли вниз по извилистой тропе. Я услышала, как автомобили превышали скорость где-то за изгородью, но это было похоже на магистраль. К шуму машин добавился звук плеска воды, и пройдя линию деревьев, мы вышли к заливу. Забор из сетки ограждал нас от воды.

— Это Тихий океан? — спросила я, последовав за ними к забору, в котором была прорезана дыра.

— И близко нет, — Уоррен оттопырил край разрезанной сетки забора. — Мы находимся в месте под названием «Нигде».

Мы проползли под сеткой. Карен положила журнал на ствол упавшего дерева и, сняв обувь, принялась закатывать края штанов.

— Давай, сладкая, — сказал Уоррен, когда Карен шагнула в воду. — Я в этом не участвую.

— Почему? — я последовала примеру Карен, закатав штаны.

— Из-за моего младшего брата.

— А что с ним? — я попробовала воду пальцем. Вода даже на солнце была холодная как лёд, а дно было выложено маленькими круглыми камешками.

— Я попытался его утопить, — ответил Уоррен таким тоном, словно учил его играть в видеоигру или объяснил какую краску выбрать для рисунка. — Если меня поймают в воде, мой отец меня убьёт.

— Сейчас утро, и они не смогут увидеть, даже если ты будешь в воде. Влага на линзах конденсируется, камеры мокрые. Дождь только что прекратился, листья тяжёлые от капель и блокируют видимость камер.

Карен вскинула руки вверх и подняла лицо в небо:

— Я люблю «дыры».

— Если вы когда-нибудь потеряете Карен, — крикнул Уоррен, стоявший у кромки воды, — в первую очередь ищите её в «дырах».