Магия в крови - Илья Новак

Дук боялся вздохнуть. Зеркало было напитано болью, а в мутной синеве отражались сущности всех тех, кого хозяева постоялого двора убили здесь. Беззвучные стоны плескались над зеркальным кругом, вязли в мохнатых лианах и тихо колыхали лепестки цветов. Провалы ртов и пустых глазниц зияли в горячечном кошмаре, окутывающем изумрудную площадку. Эхо чужой боли забилось в голове Дука, и он зажал рот ладонью, чтобы не вскрикнуть.

Старик на алтаре застонал, но звук не отразился эхом и тут же смолк, будто проглоченный дубовой пещерой. Ведьма, стоящая в его ногах, заговорила на незнакомом языке.

— Вагант, ты ее понимаешь? — спросил Дук сквозь пальцы.

Бард Бреси хрипло прошептал:

— Алманский язык. Древний. На нем аптекари рецепты записывают, нас в семинарии учили, но я плохо знаю.

— Что она говорит?

Бард прислушался.

— Призывает кого-то.

— Призывает?

— Она... Сейчас, погоди... Это вроде стихов. Огненные машины приближаются к... к миру. Огненные колеса стучат в мое сердце. Но они далеко и будут не скоро. Открою дорогу... Открою дорогу прямую, чтоб пришли они быстрее.

— Что это значит... — начал Жиото, и тут позади озера появился хозяин. Одетый в такую же, как у ведьмы, хламиду, он за волосы тащил молодую женщину. Волосы были светлыми. В другой руке он сжимал топор, но не как у Кабана, а с коротким топорищем и округлым лезвием.

— Вач... — начал Бреси.

Толстяк повернулся, ткнул в сторону ведьмы пальцем и буркнул:

— Погодить надо. Если сейчас на нее... Не слажу.

— Что он говорит? — прошептал Дук.

Бреси, дольше общавшийся с Вачем и успевший привыкнуть к его манере изъясняться, перевел:

— Говорит, эта ведьма сильная, если он сейчас с ней начнет драться, она его одолеет. Так что же делать, друган?

— Погодить, — повторил Вач, удобнее перехватывая топор.

Дук уже не слушал его — он смотрел на лицо хозяина. Тот снял свою шапку, и по плечам рассыпались черные, блестящие от масла косы. Рана на левой щеке пылала, в воздухе от нее расходились золотые круги.

Шаман швырнул женщину около алтаря и что-то сказал ей. Пленница закричала. Ни Вач, ни Бард ничего не увидели, но Дук ощутил, как черный ужас пополз от нее во все стороны. Будто в ответ по зарослям пронесся шелест, послышалось уханье. Хозяин высоко занес топор и ударил по ноге того, кто лежал на алтаре.

Дук различил алую дымку, что плеснулась от старика, — его боль. Она смешивалась со страхом женщины, и все это напоминало пожар: красные всполохи страдания сквозь дымные клубы страха. Из-за их насыщенности Дук Жиото ощутил рвотный позыв и согнулся, схватившись за живот.

Клубы гнилостного света заплескались, беззвучные крики мертвецов наполнили пещеру. Ведьма вытянула перед собой руки, в одной был нож с лезвием в форме полумесяца.

От раны на щеке шамана пошел дымок — она горела, кожа вокруг плавилась. Ведьма исступленно заухала.

Черное и красное стянулось к лицу шамана, смешалось с золотым сиянием, исходящим от щеки. Ведьма шагнула к нему и ткнула ножом в рану — шаман не сопротивлялся. Кровь брызнула сквозь пелену, но очень медленно: струя повисла в воздухе, расширяясь и удлиняясь. Головы шамана уже не стало видно, ее место занял клуб плотной темной субстанции. Струя изогнулась и закружилась; потом все это распалось на части, обратившись очень крупными, размером с кулак, сгустками крови. Они парили, толкали друг друга мягкими боками. Тело шамана стояло неподвижно, вместо головы его был шар из сгустков.

По круглому зеркалу пробежала рябь, плеснулся гнилой свет. Он стянулся в сине-зеленую струю, которая ударила туда, где смешались кровь шамана, боль и страх жертв. Пространство там свернулось, как прокисшее молоко. Дрожа и переливаясь всеми оттенками красного, сгустки кружились, образовав то набухающий, то съеживающийся шар над застывшим, как статуя, колдуном. Вдруг сгустки в центре шара задергались, задрожали и устремились прочь, превратившись в стенки туннеля огромной протяженности — начинаясь от широкой каемки по окружности шара, туннель этот пронзил границы пространства, вытянулся, казалось, на бесконечные лиги. В дальнем его конце висела смолисто-черная густая тьма. Оставляя за собой струи пламени, там летели какие-то машины, парили горизонтально огненные колеса, шевелились крылатые тени.

Ведьма, бешено ухая, упала на колени, вытянув руку с ножом к горлу женщины, которая сжалась под алтарем. Вач метнулся вперед и выскочил на зеркальный круг.

Дука мало интересовали богатеи из города, но на плече толстого висела сумка старика. Жиото бросился за Вачем. Изумрудная поверхность оказалась очень скользкой, ступни толстяка разъехались. Он упал на четвереньки, подрубил ноги шамана, тут же вскочил и увидел, что ведьма е ножом наступает на него. Шаман взвыл, и стенки туннеля, состоящие из бесчисленных красных комков, изогнулись.

Туннель стал смещаться, чернота с огненными машинами, в которую он вел, исчезла, мелькнули горы, долина — словно противоположный конец туннеля опускался и наконец вгрызся в землю. Там полыхнул багровый огонь, затем возникла каменная стена.

Вач, вспрыгнув на алтарь, обрушил топор на ведьму, но та успела отпрянуть, и лезвие прорубило ее плечо. Ведьма упала, клокоча, будто птица. Кривой нож зацокал по зеркалу.

В зарослях вокруг зашумели крылья.

Туннель сломался, и каменная стена в его конце оказалась прямо перед Дуком. Кровяные сгустки напоминали алые камни, из которых складывались стенки туннеля. Они дрожали и осыпались — проход разрушался. Оглянувшись, Дук увидел, что Вач расправляется с ведьмой, а Бреси, подхватив ее нож, перерезает веревки, которыми привязан старик. Светловолосая женщина неподвижно лежала под алтарем. Из зарослей летели совы, с их крыльев сыпались сине-зеленые искры. Одна из птиц впилась когтями в плечо Вача, он отбросил ее ударом кулака, подхватил на руки женщину, огляделся — колдовские птицы летели со всех сторон — и прыгнул в остатки туннеля. Его фигура мелькнула между осыпающихся красных комков. Бреси поволок старика следом.

Вскинув посох, Дук попятился. Мертвая ведьма лежала у алтаря, шаман стоял на коленях. Теперь ближний конец туннеля сместился, показав его голову. Рана расползлась, заняла все лицо, там не осталось видимых черт. Заросли вокруг шевелились, дрожали мясистые стебли, извивались, будто змеи, мохнатые лианы. Дук ткнул острием сову, несколько других налетели на него, он отпрянул, споткнулся и полетел спиной назад.

Глава 4

— Так вы знали Геба? — повторила Лара.

Они расположились на широком выступе, гораздо ниже уровня поверхности — полоса серого неба виднелась высоко над головой. Здесь росли редкие карликовые деревца, чахлый кустарник и трава: по склону иногда осыпалась земля, и за множество лет образовался слой почвы, пригодный для растительности. Даже если хорошенько разбежаться, до противоположной стены Разлома не допрыгнешь. Впрочем, и места для разбега не было.