Настоящий британский детектив - Честертон Гилберт Кий

Я полагал, что Шерлок Холмс немедленно кинется в дом и начнет расследование. Однако у него, похоже, были совсем другие планы. С беззаботным видом, который в этой ситуации показался мне граничащим с позерством, он прошелся туда-сюда по тротуару, рассеянно поглядывая на землю, небо, дома напротив и ограду. Закончив осмотр, он медленно двинулся по дорожке, или, точнее, по узкой полоске травы вдоль нее, не отрывая взгляда от земли. Дважды он останавливался, а один раз я заметил у него на лице улыбку и услышал сорвавшееся с его губ довольное восклицание. На мокрой глинистой почве должно было остаться множество следов, но поскольку служители порядка успели добавить к ним щедрую толику своих собственных, я не мог понять, что мой друг рассчитывает там найти. Тем не менее, получив недавно весьма впечатляющие доказательства его проницательности, я не сомневался, что он видит гораздо больше того, что открыто моему скромному взору.

У дверей дома нас встретил высокий белолицый человек с соломенными волосами и блокнотом в руке; он бросился к моему спутнику и горячо пожал ему руку.

– Как славно, что вы пришли, – сказал он. – Здесь никто ничего не трогал.

– Кроме этого! – откликнулся мой друг, кивнув на дорожку. – Даже стадо буйволов не смогло бы так основательно все затоптать. Но вы, Грегсон, – вы, конечно, успели сделать необходимые выводы, прежде чем позволили своим подчиненным так поступить.

– У меня было много работы внутри, – уклончиво сказал сыщик. – Здесь мой коллега, мистер Лестрейд. Я думал, он об этом позаботится.

Холмс искоса взглянул на меня и саркастически поднял брови.

– После таких специалистов, как вы с Лестрейдом, человеку со стороны вряд ли удастся отыскать здесь еще что-нибудь стоящее, – сказал он.

Грегсон самодовольно потер руки.

– Думаю, мы сделали все, что можно, – ответил он. – Однако дело странное, а я знаю, что вы такие любите.

– Вы ведь приехали сюда не в кебе? – спросил Шерлок Холмс.

– Нет, сэр.

– А Лестрейд?

– Тоже нет.

– Тогда пойдемте посмотрим комнату, – без всякой логики заключил Холмс и зашагал в дом.

Удивленно пожав плечами, Грегсон двинулся за ним по пятам.

Пыльный короткий коридор с голыми, обшитыми деревом стенами вел в кухню и подсобные помещения. Слева и справа было по двери. Одну из них явно не отпирали уже много недель. За другой находилась столовая – то самое место, где обнаружили труп. Холмс ступил туда, и я последовал за ним с той тяжестью на душе, какую порождает присутствие смерти.

Это была большая квадратная комната, казавшаяся еще больше из-за полного отсутствия мебели. Яркие аляповатые обои на ее стенах местами уже разъела плесень, а кое-где они свисали кусками вниз, обнажая желтую штукатурку. Напротив двери красовался претенциозный камин, увенчанный белой полкой «под мрамор». К ее углу был прилеплен огарок красной восковой свечи. В единственное и чрезвычайно грязное окно едва пробивался тусклый, неверный свет, который окрашивал все вокруг в унылые серые тона, в чем ему немало помогал толстый слой лежащей повсюду пыли.

Все эти подробности я заметил позже. Сначала мое внимание целиком сосредоточилось на одной мрачной неподвижной фигуре, которая распростерлась на дощатом полу, устремив свой равнодушный, невидящий взгляд в полинявший потолок. Это был труп человека лет сорока трех или сорока четырех, среднего роста, широкоплечего, с черными курчавыми волосами и короткой щетинистой бородкой. Его костюм составляли сюртук из плотного сукна, жилетка, светлые брюки и безупречный воротничок с манжетами. Рядом, на полу, валялся начищенный до блеска цилиндр. Руки мертвого, сжатые в кулаки, были раскинуты в стороны, а ноги цеплялись одна за другую, что говорило об отчаянной борьбе со смертью. Его черты исказила гримаса ужаса, смешанного, как мне почудилось, с ненавистью, – такого выражения мне еще ни разу не доводилось наблюдать на человеческом лице. Эта жуткая, злобная мина в сочетании с низким лбом, коротким носом и выступающей нижней челюстью придавала мертвецу бросающееся в глаза сходство с крупной обезьяной, которое еще более усугублялось его неестественной позой. Я видел смерть в разных обличьях, но никогда еще она не казалась мне такой страшной, как в этой темной, прокопченной комнате близ одной из главных магистралей лондонских окраин.

Лестрейд, как всегда тощий и похожий на хорька, появился на пороге и приветствовал нас с Холмсом.

– Шумиха подымется изрядная, сэр, – заметил он. – Мне такие дела еще не попадались, а я ведь тертый калач.

– И никаких зацепок? – спросил Грегсон.

– Ни единой, – в тон ему отозвался Лестрейд.

Шерлок Холмс приблизился к телу и, став на колени, внимательно его осмотрел.

– Вы уверены, что ран нет? – спросил он, указывая на многочисленные пятна и брызги крови вокруг.

– Абсолютно! – воскликнули оба детектива.

– Тогда, очевидно, это кровь другого человека – предположительно убийцы, если здесь было совершено убийство. Это напоминает мне обстоятельства смерти Ван Янсена в Утрехте в тридцать четвертом году. Помните это дело, Грегсон?

– Нет, сэр.

– Почитайте о нем, не пожалеете. Нет ничего нового под солнцем! Все уже бывало прежде.

Пока он говорил, его ловкие пальцы так и летали над трупом, ощупывая, надавливая, расстегивая, изучая, тогда как в глазах у него застыло то самое отсутствующее выражение, которое я подмечал раньше. Осмотр был произведен настолько быстро, что посторонний легко мог бы усомниться в его тщательности. Под конец Холмс понюхал губы трупа и мельком взглянул на подошвы его лакированных туфель.

– Его совсем не перемещали? – спросил он.

– Разве что самую малость, во время осмотра.

– Можно отправлять в морг, – сказал Холмс. – Нам он больше не пригодится.

За дверью уже дожидались четверо полицейских с носилками. По команде Грегсона они вошли в комнату, забрали мертвеца и вынесли за порог. Когда они поднимали тело, что-то вдруг звякнуло, и по полу покатилось колечко. Лестрейд схватил его и вперился в него недоумевающим взором.

– Тут была женщина! – вскричал он. – Это женское обручальное кольцо.

Он протянул к нам ладонь с кольцом. Мы подошли ближе и принялись рассматривать найденную вещицу. Не было никаких сомнений в том, что когда-то этот тонкий ободок из чистого золота блестел на пальце невесты.

– Это усложняет дело, – сказал Грегсон. – А оно, видит бог, и так достаточно сложное.

– Вы уверены, что не упрощает? – возразил Холмс. – Ну да что толку на него глазеть. Что вы нашли у мертвого в карманах?

– Все здесь, – ответил Грегсон, указывая на кучку предметов на одной из нижних ступеней лестницы. – Золотые часы номер 97163 производства «Барро», Лондон. Цепочка для часов, тоже золотая, очень прочная и массивная. Золотой перстень с масонской эмблемой. Золотая булавка – голова бульдога с рубинами вместо глаз. Кожаная визитница с карточками на имя Инока Дж. Дреббера из Кливленда, что соответствует инициалам на белье – И. Дж. Д. Кошелька нет, но деньги имеются, на общую сумму семь фунтов тринадцать шиллингов. Карманное издание «Декамерона» Боккаччо с именем «Джозеф Стенджерсон» на форзаце. Два письма – одно адресовано И. Дж. Дребберу, второе все тому же Джозефу Стенджерсону.

– На какой адрес?

– Американская биржа на Стренде, до востребования. Оба отправлены Гуйонской пароходной компанией, и оба содержат расписание отхода ее судов из Ливерпуля. Ясно, что этот несчастный собирался возвращаться в Нью-Йорк.

– Вы навели справки об этом Стенджерсоне?

– Сразу же, сэр, – ответил Грегсон. – Я велел дать объявления во все газеты, а один из моих людей отправился на Американскую биржу, но еще не вернулся.

– В Кливленд сообщили?

– Телеграммой, нынче утром.

– В каких словах?

– Просто описали ситуацию и сказали, что будем благодарны за любые полезные сведения.

– Вы не интересовались подробностями, которые показались вам особенно важными?