Охота на привидений - Артем Кораблев

Бес заверещал, как котенок, которому сделали больно, острые коготки впились в кисти моих рук, и я почувствовал, насколько они слабы. А тельце беса было просто тщедушным, тоненькие ребрышки прощупывались под тканью его курточки и так и ходили у меня под пальцами. Каким-то чудом я не раздавил его сразу. Он продолжал жалобно пищать, ужас мой сразу же испарился, сменившись одним изумлением. Я ослабил хватку и, не выпуская странное существо из левой руки, осветил его фонариком.

В который уже раз мне стало стыдно — я держал в руке маленького перепуганного котенка, которого кто-то, видимо ради смеха, нарядил в шутовской наряд. Котенок был весь какой-то задрипанный, шерстка на голове прекоротенькая, словно плюшевая, хвост и впрямь крысячий, лапки тонюсенькие, сам тощий, а сквозь курточку проступает маленькое круглое пузико. В общем — смотреть жалко. А уж морда-то у него до чего страшненькая, мымрястая, я таких никогда и не видал. И тут вдруг до меня дошло, что это за котенок. "Да это же Ганнибал!" — сказал я даже вслух от изумления. Я совсем отпустил его и стал тихонько почесывать меж ушей. Бедняга тыкался мне своей головкой в руку и урчал от благодарности, как маленький тракторишко. Настроение у меня поднялось, кроме теплого чувства к малышу я испытывал еще и радость, что нашел его и могу теперь вернуть Светке.

Однако надо было выбираться из ямы. Я сунул Ганнибала за пазуху и поднялся на ноги, опираясь о стены ямы. Под ногами у меня опять что-то затрещало и захрустело. Я посветил туда фонариком и не понял, что это за обломки и рухлядь. Пришлось опуститься на корточки.

О Господи! Из обломков полуистлевших досок прямо в меня острием торчал осколок — часть довольно толстой кости, обернутый какой-то тряпкой. Уже догадываясь об истине, я направил луч фонарика вперед вдоль дна узкой ямы и убедился, что сижу на старом гробе в разрытой могиле. Ощущение ужаса вновь вытеснило все другие чувства из моей груди.

Я потревожил чьи-то останки, пусть невольно, и случилось это в полночь на одиноком кладбище. Мне стало совсем не по себе. Лучшее, что я мог придумать в таком положении, — это поскорее выбраться отсюда. Тем более, что и цель моя, ради которой я сюда приперся в полночный час, также не могла быть достигнута в таком положении. Не мог же я наблюдать за склепом Куделина, сидя на дне разверстой могилы.

Выбраться было необходимо, но как? До верхнего края ямы дотянуться я не мог никаким образом, она была слишком глубока. Если бы у меня был нож, я бы мог вырубить в стенках ямы ступеньки и подняться по ним, но как раз нож-то я и потерял. Оставалось только попробовать подняться, упираясь ногами и руками в противоположные стенки ямы, как это делают герои многих боевиков и триллеров. Поначалу у меня даже вроде бы получалось, но, не поднявшись и на треть глубины, я оскользнулся на обледенелой стенке, полетел вниз и опять хряпнулся спиной, да еще больно напоролся левой половинкой моего мягкого места на торчащий острый обломок кости покойника. Хорошо еще, что я не успел достаточно высоко подняться, а то наверняка пропорол бы себе зад до крови, кто его знает, какие бактерии живут на этих останках! Оклемавшись, я попробовал еще и еще в других местах ямы и все с тем же успехом, только острых костей там не было. Ганнибал мне мешал ужасно, он и не думал сидеть спокойно за пазухой, а перемещался под свитером, словно крыса в норе. При этом котенок нещадно цеплялся острыми коготками за мои бока, живот, спину. Да еще я боялся его раздавить при падении. В общем, вылезти из этой ловушки мне никак не удавалось.

Я запыхался и присел на крышку гроба отдохнуть и обдумать свое положение. Ганнибала я выудил из-за пазухи, дабы он прекратил свои колючие упражнения. Замерзнуть здесь я не боялся: во-первых, на мне была теплая одежда, во вторых, мороз был не сильным, и наконец — я мог сколько угодно продолжать свои попытки выбраться из ямы, от которых даже уже при-потел. Вот только руки у меня замерзли, перчатки-то я позабыл. Чтобы согреть их, я сунул иззябшие ладони в карманы. В правом что-то зашелестело, я вытащил это "что-то" и возблагодарил судьбу и свою забывчивость. В руке у меня оказался пакетик крекера, тот самый, который я захватил еще утром, отправляясь в гости к бабе Дуне. "Так вот зачем коза лазила ко мне в карман", — неожиданно посетила меня догадка.

Я достал одно маленькое печеньице и уже собирался положить его в рот, как Ганнибал словно ополоумел. Он взвыл, заурчал и захрипел одновременно, резво взбираясь по моей куртке к кусочку крекера. "И впрямь мелкий бес", — понял я заблуждение подслеповатого Максимыча. Никогда я не видел, чтобы котята так себя вели. Я отдал ему печенье, и он с хрустом стал его жрать. Более мягкое слово "есть" явно не передавало сути процесса. Тут до меня дошло, что котенок, видимо, страшно голоден, раз покусился на кусок сухого печенья, да еще так его пожирает. Действительно, Максимыч говорил, что бес к нему уже прошлой ночью не являлся. Видимо, котенок попал в эту западню еще до прошлой ночи. Я скормил ему половину пакетика, и все он схрустел, не переставая дико урчать, египетское отродье. Затем я снова сунул его за пазуху, и на этот раз он тут же уснул. А я пока еще думал, что бы такое мне предпринять дальше.

Вообще-то бояться было нечего. Конечно, меня утром хватятся, будут искать и в конце концов найдут, по следам или еще как-нибудь. Я могу ускорить процесс поисков, если буду орать. Но мне не хотелось быть найденным, хотелось избежать позора и выбраться самому, к тому же Бог его знает, сколько пройдет времени, прежде чем меня отсюда вытащат. Сидеть на гробе, даже в компании котенка, немного удовольствия.

"Какая же скотина разрыла эту могилу? — разозлился я и задумался: — А действительно, какая? И главное, зачем?" Да, это была новая загадка Ворожеева, которую Максимыч и Вовка сразу же припи-

шут к проделкам нечистой силы. Хотел я доказать одно, а получалось совсем другое. Нет, надо было непременно выбираться и выбираться самому.

Я поднялся и вернулся к своим упражнениям на стенках ямы. Ничего у меня опять не получалось. Тогда я попробовал другой способ. Я перешел в самое узкое место могилы, уперся спиной в одну стенку, а ногами на уровне живота в другую. Перебирая ногами по стене и упираясь спи-ной и руками, я медленно стал передвигаться вверх. Дело пошло, через некоторое время я был почти у края ямы. Правда, силы мои были уже на исходе, ноги тряслись, брюшной пресс дрожал, и котенок сидел у меня на животе каким-то пудовым грузом. Я приостановился, чтобы перевести дух и приготовиться к последнему рывку.

"Ду-у-уня!" — донеслось до меня из ночного далека какое-то слабое, но зловещее завывание, от которого холодело все внутри, и я чуть опять не полетел вниз. "Ду-у-уня!" — повторилось уже немного ближе и еще более зловеще. "Да кто ж это бабу Дуню среди ночи зовет?" — удивился я, пытаясь найти объяснение таинственным крикам. "Ду-у-ня, чертовка старая, где ты?!" — на сей раз выкрик звучал сердито и визгливо. Я попробовал перекреститься на всякий пожарный случай даже в этом трудном положении, но забыл слева

направо или справа налево кладется православными крестное знамение. Пока я вспоминал, мне стало казаться, что наверху у края ямы кто-то ходит. Я перекрестился кое-как и сделал последнее усилие, чтобы выбраться из могилы.

— Дунька, ведьма рогатая, где тебя черти носят! — отчетливо взвизгнул дребезжащий голос совсем неподалеку и в тот же миг на фоне неба над краем ямы прямо передо мной возникла страшная рогатая голова.

— Ме-е-е, — проблеяла она мне в лицо. Внутри у меня все оборвалось, я рухнул и вырубился.

Сколько уж я пролежал в беспамятстве на дне могилы, мне сказать трудно. Только когда я пришел в себя, было уже довольно светло, и Ганнибал разгуливал возле моей физиономии, щекоча мне ноздри своим крысячьим хвостом. У меня было такое ощущение, что я просто проснулся, по крайней мере я видел какие-то сны — это точно. К тому же шишки у меня на башке, кроме той, что я заработал при первом падении, не было, и даже шапка не слетела.

Едва я сел, с трудом соображая, где я и что со мной произошло, как до меня опять донеслись какие-то голоса.

— Са-а-ша! Са-а-шаИ — надрывались где-то вдали мужские басы.

— Пал Палы-ы-ч! Дядя Е-го-ор! Св-е-тка-а! Я здесь! Сю-у-да!!! — закричал я в ответ что было мочи.

Глава VII

ПОСТЕЛЬНЫЙ РЕЖИМ

— Куда его сейчас? Тридцать восемь было. Постельный режим. А как поправится — все, сразу домой. И чтобы я еще раз куда-нибудь с этим Шерлок Холмсом поехал!

Пал Палыч раздраженно басит где-то у меня за спиной. Интересно, кому это он?

— Дядя Паш, но он же все-таки нашел Ганнибала, — это Светка, опять заступается.

— И тебя никуда не возьму! Вот пусть Ирка или Андрей с тобой ездят — пожалуйста. А со мной — все, никуда не поедете. На фиг мне это нужно, по сугробам да по ямам лазить, из могил кого-то вытаскивать?