Последний довод павших, или Лепестки жёлтой хризантемы на воде - Александр Плетнёв

А вот то, что происходило далее, вызвало поначалу недоумение. Конечно, лодка не всплывала, что бы можно было полюбоваться воочию. Наоборот, атомарина с пяти градусным деферентом на нос, на минимальной скорости погружалась в безопасные глубины.

Прижав к одному ужу наушники гидрофона, капитан слушал океан вместе с возбуждёнными комментариями акустика, литературно переходящие в предположения.

Честно говоря, у него некоторое время ёкало внутри: «не они ли, своими вызывающими манёврами спровоцировали чего-то там?». Но вскоре понял — пиндосам явно не до них. Наверху творилось нечто нетривиальное. И это мягко сказано.

На поверхности бой медленно угасал, теряя ожесточённость и первоначальную интенсивность. По мере убывания с «поля битвы» игроков, морское сражение, растянувшись на несколько миль, из зрелищной масштабной битвы, переходило в мелкие стычки добивания израненного противника. Самыми активными оставались лёгкие эсминцы, рыскавшие по поверхности океана, среди обломков в дымных разрывах высматривающие уцелевшего противника. Их пушки — шестидюймовки, пушечки в сравнении с калибром того же крейсера, тем не менее продолжали находить цели — пара американских фрегатов, проявляя чудеса неуязвимости, ещё оставалась на плаву, один из которых удачно, можно сказать убийственно, огрызался из уцелевшей носовой 127-миллиметровки.

Сегодня видимо был день артиллерии и орудия показали этим молодым выскочкам — ракетному оружию, кто по-настоящему бог войны.

Американцы, однако, в долгу не оставались и, ведя ответный огонь, успели потопили торпедами тяжёлый крейсер и ещё два эсминца противника, прежде чем от эскорта авианосца ни чего не осталось.

Победившие начали подсчёт потерь и зализывание ран.

Из стального бронированного крупняка, гордо возвышались на поверхности лишь два линкора, при этом один из них серьёзно повредили две ракеты с F/A-18А, в ухнарь раздолбав кормовую башню. Кумулятивная боевая часть прожгла раскалённым пестом небольшую дыру в толстом металле, воспламеняя пороховые заряды главного калибра. Следом жахнули находящиеся на линии заряжания два снаряда, подбросив на несколько метров саму башню, снеся часть надстроек, оставив на месте взрыва дымящуюся яму с искорёженными, рваными краями. Возможно, урон был бы б?льшим, если бы капитан линкора вовремя не отдал приказ затопить пороховой погреб под башней.

Ещё пара ракет нанесли смертельную рану тяжёлому крейсеру. Несмотря на то, что общий вес БЧ двух попавших в крейсер «Гарпунов» составил 454 килограмма, крейсер получил крен и деферент на нос. Даже если поставить временные пластыри, скорость корабля существенно падала, что могло сказать на мобильности всей эскадры. Экипаж открыл кингстоны. К раненому, медленно тонущему крейсеру подошли эсминцы, принимать на борт команду.

— Сэр, новое уведомление с «Флагстафф». Они подняли уровень опасность, до максимального. Говорят о небывалом пике возмущений на солнце. Вспышка высшего класса «Х»!

— Этого нам только не хватало. Сейчас вырубится и то немногое, что работает.

— Сэр! Береговая Охрана — первый район. Нью-Джерси!

— Что там, чёрт побери? — Недовольно оторвался от центральной консоли дежурный.

— Засекли подводную лодку!

Теперь дежурный заинтересованно вытянулся:

— Продолжай!

— Первое обнаружение произошло в заливе Барнегат, — оператор бесстрастно повторял принимаемо сообщение.

— Что за чушь…

— Сэр, срочное сообщение с базы морской пехоты Хендерсон-Холл. Ребята решили подшутить. Заявляют — их обстреливают.

— Ага, птицы помётом. Нашли время.

На пульте управления загорелись во множестве красные лампочки тревоги. Операторы, тихо бранясь, пытались перейти на дублирующие системы.

На спутниках срабатывала система автоматической защиты, стали пропадать картинки с экранов.

— Парни с береговой охраны потеряли связь с кораблями в акватории. У них там, что-то странное, сэр.

— Ни с кем нет связи, как они…, — Кремер замолчал, потирая ладонями вдруг вспотевшее лицо,

— а ну дайте изображение с какого-нибудь аналогово источника.

— Сэр!!! — Уже возбуждённо закричал оператор, — связь неустойчивая, прерывается, но по всему северо-восточному побережью паника!

— Военный городок в Мэриленд — обстрелян.

— База ВМФ Гротон — докладывают, их бомбят.

— В аэропорту «Кэннэди» взрывы, и ещё…

— Объявляйте тревогу, — и уже на высоких тонах, — КРАСНЫЙ РЕЖИМ!!!

Станет тесен весь мир и не вдруг,Посмотри, свою скуку убей,На вселенную ту, что вокруг,Я её подарю всю тебе.

Обстановка была почти привычна. Именно почти — нечто среднее от японского минимализма и ненавязчивого богатства — бросалась в глаза отделка и добротность мебели. Но больше внимания привлекал вид на огромный сад, пронзительно голубое небо и величественную гору, увенчанную белой шапкой.

Где-то по периферии сознания крадётся недоумение и сомнение: что-то не так, нет чего-то привычного и естественного. И словно в ответ на лёгкую тревогу стал пробиваться шум листвы и щебет птиц, следом пошла реакция по органам обоняния.

Подавшись вперёд к притягательной перспективе, рука наткнулась на невидимую преграду, как потом выяснилось — огромный экран с невероятной чёткостью и достоверностью восприятия.

— Я понимаю — у Вас масса вопросов. Но представьте, что это шанс поквитаться за поражение. И пусть придётся снова умирать, но Вы видели ужас Хиросимы, как можно это оставить не отомщённым? Справедливо ли, что на американскую землю не ступала нога чужого солдата? У Вас появилась уникальная, фантастическая возможность!

Вот уже более часа длилась немыслимая беседа. В немыслимом месте. И как выяснилось в немыслимом времени. Интересно то, что мозг сразу адаптивно воспринял воспоминания и вновь произошедшее — переход от жизни к смерти и опять к жизни.

«Интересно, а как у других? — Отвлечённо пронеслось в голове, — наверняка у всех по-разному: у кого-то неожиданно, просто вспышка и всё. У кого-то так же вспышка, но боли. Кто-то ждал, знал, понимал… желал. А могло быть долго и мучительно (да когда же всё кончится!). И вдруг жив, и мозг лихорадочно загоняет неприятное воспоминание на задворки памяти. И воспринимаешь всё — как так и надо. А ещё сначала пассивность и спокойствие, наверное, что бы сразу с ума не сойти. И лишь потом приходит знание. Сначала щадящее, как будто заходишь в прохладные воды Синано по щиколотки. Потом глубже, уже по пояс и кожу покрывают мурашки. А далее с головой ныряешь в воды открывшейся истины и …, отпускает. Наверное, для человека это стресс — умереть, а после воскреснуть».

Вот уже больше часа он слушал. Смотрел на экран, где порой бессмысленным калейдоскопом мелькали картинки.

«Видимо человеческому мозгу сложно сразу осмыслить, пусть и в усечённом виде, историю более шестидесяти лет. Историю в целую жизнь. Казалось, что тут сложного? Да вот только в голову лезут мысли всякие. Кажется, что прошли не десятки, а сотни лет. И ты чужой в этом изменившемся мире. И где-то там, в далёкой жизни остались жена, дети, друзья, Тиёко Каваи».

Великий адмирал Японии. Главнокомандующий штабом авиации флота Ямамото Исороку прикрыл глаза. Так легче думать. В памяти чётко отпечатались последние минуты жизни. Крик пилота. Рёв моторов. Мелькающие силуэты вражеских истребителей и самолётов прикрытия. Вспомнил, как он пристегнулся, взял в руки личное холодное оружие, пытался сохранить спокойствие и равновесие в раскачивающемся самолёте. А дальше провал.

«Что ж, человек совершает в жизни много поступков и действий. Но лишь два из них являются знaковыми и важными. И если рождение человек не контролирует, то смерть…. К смерти мы идём всю жизнь, и если она и случается внезапно, то, по крайней мере, можем принять её достойно».

Он часто слышал клятвы со словами «верность», «умереть за Императора». Наверное, у каждого настоящего война в голове сидит тайный суицид. Вот и он…. Поражение у атолла Мидуэй что-то изменило в нём, и подсознание всё дальше толкало его к роковой кульминации. Адреналин даже не дал ему почувствовать боль от ранений перед тем, как все кончилось.

Из-за собственного потока, терзающих, какой-то щемящей тоскою мыслей, всплыл голос. Воспоминания его отвлекли, и он не заметил, как на экране снова появился человек.

— Прошу прощения. Я не расслышал, что вы сказали, — Исороку с трудом дались слова.

Говоривший, на секунду сбился. А потом, как-то заученно, лекторно продолжил:

— Поскольку все силы будут отданы под ваше начало, за вами же остаётся и выбор командиров. То есть вы сами можете формировать свой штаб.