Светотени - Игорь Наталик

Открытый в Константинополе в 1856 году Оттоманский банк с английским капиталом спустя семь лет получил права государственного банка, став постоянным каналом проникновения иностранного капитала в Турцию. А в 1863 году бывшие союзники Турции настояли на консолидации внешнего долга (600 млн.ф.ст. в 1858 году и 2,3 млрд.ф.ст. в 1869 году) и усилении контроля за его погашением. Получив в годы Крымской войны реально займов на сумму около 8 миллионов ф.ст. и затратив на военные цели более 11 миллионов ф.ст., Турция продолжала выплачивать долги периода указанной войны вплоть до апреля 1914 года.

Таким образом, подспудно оформлялось несколько узлов противоречивых интересов западноевропейских государств, России и США в контроле над решением Восточного вопроса. В этом наиболее выпукло проявилась со временем историческая закономерность, связанная со вступлением держав в очередную фазу экономического раздела мира.

*

Его Императорское Величество считает своим правом и

своей обязанностью заявить Е.В.Султану о прекращении

силы конвенции, определяющей количество и размеры

военных судов, которые обе прибрежные державы

предоставили себе содержать в Черном море.

Внешнегосударственные интересы России с 1856 по 1882 год представлял князь А.М.Горчаков, умеренный, утонченный либерал, обладавший ясным умом и светскими манерами. "Питомец мод, большого света друг", - сказал о нем Пушкин. В отличие от своего предшественника, графа К.В.Нессельроде, служившего государям, а не государству, князь Горчаков прислушивался к голосу общественного мнения и имел самостоятельный взгляд на внешнеэкономические задачи России.

В условиях относительной экономической слабости и политической изоляции, когда Россия нуждалась в "залечивании ран", князь Горчаков разработал программу, смысл которой заключался в подчинении внешнеэкономических задач государства вопросам внутреннего экономического и культурного развития. Россия была занята внутренними реформами и не желала быть втянутой в осложнения, которые могли бы помешать этой внутренней работе.

"Позиция Турции, - писал Горчаков, - почти всегда является отражением цвета волны Сены... Австрия ослаблена, Пруссия территориально увеличена, Франция изолирована, Англия занята своими делами... Эту обстановку надо использовать для наших жизненных интересов на Востоке. Они сводятся лишь к восстановлению справедливых требований России... В территориальных потрясениях нашего времени я не потерял надежды снять клеймо (Парижского) договора 1856 года", освободиться от статей Парижского договора о нейтрализации Черного моря, которые ущемляют интересы и права России.

В 1867 году князь Горчаков получил звание Канцлера. Курс, направленный на поддержание лояльных отношений с Турцией и великими державами в Восточном вопросе, был сохранен. Российское Императорское правительство считало необходимым, "отстаивая интересы христиан, удерживать их от преждевременных выступлений" против Порты. Однако эта теоретическая посылка нередко нарушалась при столкновении и конкретными событиями, выгодами и интересами стран и народов.

27 октября 1870 года в Царскосельском дворце Александр II созвал министров на заседание по вопросу о целесообразности отмены ограничительных статей Парижского договора 1856 года. Соглашаясь со своевременностью подобного решения, многие министры высказывали опасения по поводу вероятности новой войны как следствия односторонних действий России. В частности, Д.А.Милютин, поддерживая правительственный проект, полагал целесообразным ограничиться заявлением об отмене статей, относящихся к Черному морю, не касаясь территориального вопроса. Государь согласился с этими доводами.

Решение России отменить нейтрализацию Черного моря было изложено в циркуляре князя Горчакова от 31 октября 1870 года и разослано через послов России за границей правительствам всех государств, подписавших Парижский договор. Кроме того, каждому из русских представителей за границей Петербургский кабинет направил разъяснение с учетом характера страны и особенностей ее политики на Востоке. В ноябре 1870 года циркуляр был опубликован в "Правительственном вестнике".

Содержание документа и форма изложения, выражавшая не просьбу, а требование, вызвали одновременно одобрение и тревогу в России. Печать, отечественная и иностранная, немедленно откликнулась на этот важнейший документ. Так, "Московские ведомости" отметили, что Россия не уничтожает трактата, а устраняет в нем только то, что прямо угрожает ее безопасности и интересам. Кроме того, следовало бы практически, а не формально идти на отказ от ограничений на Черном море: без согласия Западной Европы надо приступить к строительству военных крепостей и производству новых кораблей. "Русские ведомости" и "Отечественные записки" считали первоочередной задачей России внутренние реформы, а не строительство черноморского флота.

Решение России продиктовано "чувствами достоинства и обязанностью не оставить все пространство нашей южной границы в зависимость от случая или каприза. Речь идет не о создании затруднений для Порты, - писал Горчаков, или о желании добиться исключительного перевеса. Речь идет только о возвращении прав суверенитета, без чего не может нормально существовать ни одно великое государство".

Ликвидация ограничительных статей Парижского договора 1856 года, обезопасив южные границы Российского государства, ускорила освоение низовий Дона и Новороссийского края, способствовала расширению внешней торговли через Босфор и Дарданеллы. Восстановление законных прав и интересов России на Черном море подняло ее престиж в глазах балканских народов, Турции и других стран.

*

Время действовать еще не наступило.

В конце XIX века черноморские проливы стали главной экспортной артерией, соединявшей Россию с внешними рынками. На рубеже нового столетия ввоз и вывоз сырья и готовой продукции через русские порты распределялся следующим образом: Черное и Азовское моря - 58% - вывоз, 10% - ввоз, Балтийское море - 32% и 85%, Каспийское море - 1% и 1%, Белое море - 8% и 1%, Тихий океан - 1% и 3%.

Эти данные свидетельствуют, что порты черноморско-азовского бассейна имели колоссальное значение для внешней торговли страны. В частности, по вывозу они стояли на первом месте в Российской Империи. Через черноморские проливы проходил почти весь экспорт пшеницы, ржи, ячменя. Этим же путем шел вывоз нефтепродуктов, марганца и других видов сырья, перевозка которых наземным транспортом обходилась в 25 раз дороже. До 1914 года объем русского экспорта, направлявшегося через проливы, непрерывно увеличивался.

Более скромную роль черноморские проливы играли в русском импорте. В Россию через аграрные балканские страны могли ввозить лишь незначительное количество товаров. В этом косвенно отражался тот факт, что экономические позиции Росси на Ближнем Востоке были слабее, чем позиции других великих держав. Отечественные интересы в данном регионе, тем не менее, постоянно активизировались. Это выражалось и в посылке торговых агентов в Турцию с целью изучения местного рынка, и в обсуждении проблем ближневосточной торговли с опытными коммерсантами, и в заметном оживлении культурных связей.

Немаловажным фактором успехов русской торговли на турецком рынке было учреждение торговых комитетов при российских генеральных консульствах в Константинополе и Смирне, а также направление постоянных коммерческих представителей от ряда русских торговых фирм в различные города Османской империи.

В торговле через черноморские проливы были одинаково заинтересованы экспортировавшие зерно помещики и буржуазия быстро развивающихся южных промышленных районов. Именно поэтому российское правительство стремилось получить согласие Англии на проход своих военных кораблей через эти проливы. При этом не без основания предполагалось, что английские правящие круги перед лицом нарастающей германской опасности на Ближнем Востоке займут в этом вопросе благоприятную позицию. Однако фактически никакого поворота в английской политике того времени не произошло, а неофициальные заявления многократно делались исключительно с намерениями получить уступки в Иране и Афганистане и привлечь Россию в свой политический лагерь.

Между тем, настойчиво преследуя свои внешнеэкономические цели, господствующие классы России подталкивали правительство на активизацию ближневосточной политики. В этой среде снова стал проявляться повышенный интерес к славянам Балканского полуострова. Экономическая "политика наша на Ближнем Востоке, - писал представитель крупного русского капитала М.П.Федоров, - должна, с одной стороны, обеспечить защиту России от агрессивного пангерманизма, а с другой - быть политикой широко славянской, преследующей цель восстановления сил славянства на Балканском полуострове и единения их между собой и с Россией"