Завлаб клана Росс - Олег Языков

Между тем жизнь шла своим чередом, её же не остановишь. К нам на «Коровку» забежал сам адмирал Косгрейт. Посмотреть на ремонт, нахмурить мохнатые брови на экипаж, потрогать пластмассовые стебли с коробочками лотоса и поумиляться раскрашенной моделью транспортника. Он же и порекомендовал по окончании промежуточного ремонта «Божьей коровки» раскрасить ее в естественные цвета. Даже вызвал к нам на мостик начальника ремзавода и велел ему выписать краску. Начальник равнодушно сказал, что покраска изделия изначально предусмотрена для снижения отклика на облучение радаром, а какой пигмент присадить — пусть у хозяина голова болит. А я тут же поручил это дело мичману, у него голова непробиваемая — космический десант ведь!

В общем, вылез я как-то из медкапсулы («Традиции и правила этикета Империи Аратан», подарок адмирала), а ремонт-то и закончен! Пора двигать на имперскую планету. Полюбовавшись на свежую краску на палубе, панелях и новую плазменную турель на подволоке (кстати, только что окрашенную!), я переступил через слабо гудящую улитку, подбирающую чьи-то масляные следы, и появился в рубке.

— Смирно! Владелец на мостике!

(Другое дело! Сразу чувствуется флотский порядок и дисциплина. Но немножко покорежило это «Владелец». «Капитан» было бы явно лучше! Ничего, скоро будет…)

— Вольно! И это, друзья, я ведь не офицер флота. Не надо тут это «Смирно!», «Равняйсь!», «Пошел на…», — смех. — Я не шучу. Вот вернетесь на свои корабли, там и будете упражняться в кукареканье. А у нас на борту принята доброжелательная, вежливая, уважительная атмосфера. В первую очередь — к такой бестолочи как я! — Снова смех, но уже поживее, более эмоциональный. — Да и я на мостике и на борту «Божьей коровки» не навсегда. Вот дойдем до Союза Калгари, и я вас оставлю. Будете зашибать кредиты, а я сойду на какую-нибудь красивую планету и буду учиться. Договорились? Ну, вот и ладненько. Мичман Жиро! Представьте мне экипаж.

— Лейтенант Озири, пилот.

Доброжелательный кивок, дружеская улыбка.

— Главстаршина Фламен, сканер и связь.

Повтор.

— Капитан Боккар, инженер, щиты.

Уважительный поклон.

— Мичман Жиро, стрелок, противоабордаж.

— И абордаж, естественно, мичман?

Жиро с улыбкой пожимает плечами.

— Это уж как придется, капитан-лейтенант завлаб д'Эльта!

— Так, стоп! Откуда вы этого нахватались?

— Ваш искин ведь мы кололи…

— Экипаж, слушай мою команду! Об этом отныне и навсегда напрочь забыть! Мое имя — Стас д'Эльта, и все тут. Ясно? Все это — и капитан, и завлаб, — дела давно минувших дней. Да и не здесь все это было, а у меня на родине. Мне от этих этикеток ни тепло, ни холодно. Пока я всего лишь хозяин этого транспортника и посредственный медик. Но обещаю — еще до границ Союза буду вполне себе ничего. Так что, если у кого будет поцарапан пальчик — милости прошу в медотсек.

Дружеские, понимающие улыбки.

— Все, хватит на этом, прекратили. Доклад? Кто?

— Капитан Боккар. Я тут оказался самым старшим офицером. Промежуточный ремонт закончен. Аппаратура управления и связи проверена, карты и обстановка получены, искины закреплены за направлениями, программное обеспечение обновлено. Двигатели в порядке, топливо взяли, энергощиты на режиме. Оружие проверено и дозаряжено. Продовольствие по штату, пищеблок в норме. Система жизнеобеспечения проверена и отлажена. Груз отсутствует. О состоянии медотсека информация отсутствует…

— В норме, расходники по штату…

— Корабль к бою и походу готов, д'Эльта!

— К бою не надо, грузовик не крейсер.

— Извините, двенадцать лет выслуги, привычка…

— Ну, что, пилот Озири, двигаем? Курс на столицу Империи.

Лейтенант Озири закоченел на своем ложементе, переговариваясь с диспетчером Базы по сети и осторожно выводя «Божью коровку» на предстартовую трассу. Периодически пищал сканер радиста, на лице Жиро быстро сменялись зеленые, оранжевые и красные отблески прицелов противокорабельных пушек и ракет, на своем боевом посту вздыхал инженер. Вдруг, через динамики, а не на нейросеть, пришел вызов.

— Диспетчерская служба вызывает хозяина среднего транспортника «Божья коровка» Стаса д'Эльта! Старший диспетчер вызывает…

Я поборол оторопь.

— На связи, старший диспетчер!

— Скажите, д'Эльта, а что за зверь такой эта ваша «Божья коровка»?

Добровольцы насторожились.

— Это ма-а-ленький, славный такой жучок, диспетчер, красного цвета с черными пятнышками. Глядя на него, душа радуется! А в чем дело?

— Кто вас красил, д'Эльта?

— Как кто? Ремзавод, естественно! Образец для нанесения краски ему был дан.

Я с недоумением посмотрел на мичмана Жиро. Ему я и давал раскрашенную модельку. Мичман усердно прятал глаза. Комсомольцы-добровольцы пофыркивали и отворачивались от моих ничего не понимающих взглядов. Меня стали терзать смутные… впрочем, это уже где-то было. Нехорошо зачесался копчик.

— Славный жучок, говорите? — в диспетчерской, уже не скрываясь, во весь голос хохотали двое. — Бо-о-ожья ко-о-ровка? Аха-ха-ха! Да это вчерашний ужас всего Содружества, д'Эльта. Пиратский корабль «Красный череп»! Узнаешь?

Я с недоумением оглядел перхающий экипаж вежливых, доброжелательных единомышленников-добровольцев.

— Старший диспетчер! Вы можете кинуть мне картинку грузовика?

— С удовольствием! Я уже выложил её в «Галанет», там уже куча просмотров и комментов! Держите, капитан Красный череп.

Вдоль серой брони рубки поднялся двухметровый виртуальный экран «Галанета». На фоне звезд и чернильной черноты космоса, ярко, как в павильоне киностудии «Мосфильм», светилась отраженным светом красная спинка «Божьей коровки». Впрочем, уже нет… От милого насекомого ничего не осталось. Я не знаю, кто в этом, в конечном счете, виноват — мичман Жиро, давший команду покрасить корпус в цвета насекомого и напутавший с расположением черных пятнышек или безмозглые дроиды-маляры ремзавода, наляпавшие краской где попало, но результат был один.

Вместо радостной, пятнистой спинки невинного крошечного насекомого, в зловещей черноте ледяного пространства ярко горел знаменитый и ужасный Красный череп. Он пристально смотрел куда-то за ваше левое плечо своими черными пустыми глазными впадинами и угрожающе скалился, сволочь, как лагерными металлическими фиксами, шеренгой кормовых пусковых установок ракет средней дальности «Конус», дисциплинированно выцеливающих пустоту за дюзами корабля.

— Охренеть — не встать! Малевич со своим черным квадратом бы удавился, супрематизм ему в едало! Такое под силу только Петрову-Водкину, пожалуй… И то только после целого пузыря «Жириновки»… — Я еще раз глянул на Красный череп и содрогнулся. — Литрового, век воли не видать, а то еще и мало будет…

Глава 8

Мало сказать, что я был зол. Еще как зол, но, главное, я был обижен на свой экипаж. Но потом понял: опять сработала эта чёртова формула. Хотели, видать, как лучше, а получилось… Получилось, как получилось. И неплохо получилось, кстати говоря. Я еще раз кинул взгляд на Красный череп. Такое впечатляет, знаете ли… Поможет ли эта живопись нам в дороге? Не знаю. Но наверняка заставит любого пирата вздрогнуть и три раза подумать, прежде чем отдать приказ напасть на «Коровку».

Поскольку мы еще не ушли в прыжок, быстро скачал из сети пару ссылок на «Красный череп». Ничего особенного — пират, Фронтир, крайняя жестокость и тяга к съемкам видеосюжетов о массовых казнях и космических атаках. Уничтожен во время специальной операции флота, которому надоело прибирать за Черепом трупы… Тут я заметил, что пальцы без моего участия приглушенно отбивают какой-то ритм, а губы издают негромкое мычание. Там — тарам та — та — та татам, там тарантам та — та — та… Как там было-то? Океан бурчит угрюмо… Нет, не бурчит. Ворчит, во! А дальше? А дальше было вроде бы так:

Океан ворчит угрюмо,Шумно бьет волной в борта.По волнам несется шхуна«Бранденбургская звезда».

Это шхуна капитанаДжо Кровавое Яйцо.Словно жопа павианаКапитаново лицо…

Во, точно! Джо Кровавое Яйцо! И в этом мы обогнали Содружество с его Красным черепом. Века, эдак, на три с гаком… Это какой пиратище был, что до сих пор про него подростки на расстроенных в хлам гитарах в подъездах матерно-романтические баллады поют. И я, довольный как слон, во весь голос проорал до конца всю песню. Причем на русском языке. Ошеломленные добровольцы, выкатив на меня глаза по семь копеек и открыв рот, безмолвствовали.

— Это военный марш с вашей Родины? Боевая песня? — громко сглотнув, наконец-то прорезался мичман Жиро.

— В общем-то, да… — скромно ответствовал я. — Про древнего пиратского капитана, который бороздил теплые моря моего мира три с лишним века тому назад на парусном бриге… Или на корвете, каком… Его, кстати, звали Джо Кровавое Яйцо. Это примерный перевод. Похоже на Красный череп, не так ли?