Проклятые туманом - Сондра Митчелл

— Все в порядке. Я собираюсь смотаться на илистую отмель. Скажи Бейли, ладно?

— Тебя подвезти?

Его лицо расслабилось, а на лице пробежал синий оттенок. Зеленая полоска осветила глаза, а после исчезла, оставив их темными. Он всерьез предложил подвезти меня, но я все равно покачала головой. Сейчас я просто хотела уйти от него, от себя. Даже не знаю толком от кого. От жизни, в конце концов. Сет понизил голос.

— Я с тобой, Уилла.

Мне бы радоваться, что он научился читать меня. Он так хорошо меня знал. Но я не хотела отдавать ему за это должное, потому что он вырос вместе со мной. За доброту, за то, что он единственный, кто понимал. Проще было на него злиться.

Я сказала:

— Я в порядке. Передай Бейли.

Несколько человек прошли мимо нас — неловкое напоминание о том, что не следует здесь ссориться и устраивать драму. Думаю, это замечательно, что такие люди, как мы с Сетом, не любят кричать. Сет сжал губы вместе, потом махнул рукой в сторону двери. Жест означал, что он выполнит просьбу и показывал на выход.

— Не вздумай притащить Ника на мою лодку, — ответила я и вышла наружу.

Люди предупреждали о прохладных осенних днях, и возможно, если бы я пошла через лес, могла получить удовольствие. Заметила бы медный орнамент между елями и соснами. На проторенных тропинках увидела бы камни, скрытые почвой и семенами, но гладкие от столетий пеших прогулок.

Но лес не для меня. Я шла домой сквозь влагу и холод, чтобы взять рабочее снаряжение. Направилась вдоль берега к одной из илистых отмелей.

Туман рассеивался, но где-то еще держался. Змеился по серой грязи, окутывая мои лодыжки.

Я опоздала к отливу, поэтому мне пришлось подойти почти к воде, чтобы занять незатопленное место. В воздухе витал запах рыбы, водорослей и грязи. В руке я держала грабли, но вместо того, чтобы приступить к работе, повернулась к Джексон-рок.

Остров был похож на пирамиду: груда гранитных валунов, покрытых оранжевым цветом, где росли сосны Банкса — темные вечнозеленые растения. Однако прямо на том месте одинокий ажурный болиголов наблюдал за водой.

Над ним крепкая белая штукатурная колонна рассекала небо — наш маяк. Даже днем он каждые девять секунд вспыхивал красным светом, зовя рыбаков и моряков домой.

Но там никого не было. Береговая сирена работала, когда компьютер передавал сигнал, а свет загорался от пульта дистанционного управления.

У меня заболела голова, когда я попыталась представить восточную часть острова — единственное место, где скалы обрушились на берег. Словно сам Джексон-рок хотел, чтобы о нем забыли.

Я принялась за работу, копала грязь, боролась с пиявками в ведре, они все намеривались укусить или сбежать. Мои грабли тонули в болоте, а холод, будто показывая свою боль, стал постоянным. Обычно он стирает все мысли и тревоги.

Но сегодня маяк отвлекал меня. Нет, это все туман.

А может, и то и другое. Возможно, туман всегда был здесь, а я просто не замечала его. Это все равно что думать о бедре или среднем пальце ноги. Что-то просто существует, вот и все.

Казалось, я знаю сотню причин, по которым никто не посещает Джексон-рок. Нет береговой линии, чтобы высадиться на берег. А мимо отмели лодку не проведешь. Природный заповедник для чужестранцев. Остров кишел летучими мышами, а дышать их высохшими испражнениями опасно. Привидения. На маяке никого не было. Несильная боль пронзила голову, но она не смогла прервать моих размышлений и ощущений. А может, от знания: на маяке кто-то жил.

Безоблачное небо пришло с наступлением утра и принесло запах моря. Я завтракала одна и собиралась в школу. Каждый раз, когда я смотрела наружу, колебалась. Наш сахарный клен стал ало-золотым и казалось, что искрится в чистом свете.

Прозрачный восход обещал хорошую погоду на весь день, и я застонала, когда вышла на крыльцо. Ветер был достаточно прохладным, чтобы почувствовать свежесть. Никакого холода, который проникает под воротники или масляную одежду.

Тишина давила на меня. Чистый горизонт, все подняли паруса еще до рассвета. Я отвернулась. У меня уроки. Я пыталась убедить себя, что это важно.

Словно это должно было заставить меня скучать.

Направляясь к холму, с которого открывался хороший вид, я ощущала «Дженн-а-Ло» за своей спиной. Ее не заботило, что мне запретили приходить на ее борт. Все что нужно ей — море. Она лишь желала рассекать волны на пути к нашим рыбацким местам.

На полпути к школе я оглянулась. Вдоль асфальтовых дорог тянулись вереницы крыш, обозначая город. Растянутые, словно рождественские гирлянды, они очертили городские границы от одного конца до другого.

Сосны покачивались между домами, белая колокольня указывала на восток.

В этот момент несколько ребятишек из города пробежали мимо. Они держались за руки — яркая, смеющаяся стена смела меня с тропинки. Я стояла спиной к школе в мягких, опавших иголках. С этого ракурса все выглядело резче, открывая «Сломанный Клык» с другой стороны.

Я права, гавань пуста. Осталась лишь «Дженн-а-Ло». Позади нее виднелся Джексон-рок, угрожающий ореол привлекал внимание к маяку. Что-то (а возможно, кто-то) дрейфовало по скалистому берегу острова. Грудь сдавило в тиски. Прикрыв глаза рукой, я пыталась получше разглядеть существо на острове. Оно блестело, словно стекло, поймавшее солнечный луч. Перемещаясь между деревьями, оно показалось еще раз, а затем исчезло. Данному явлению могли быть вполне разумные объяснения.

Возможно, береговая охрана проверяла маяк. Или рыболовство и фонд исследования дикой природы подсчитывают активные гнезда и живых птиц.

Прежде чем я додумалась хоть до чего-то, Дэнни Уэллет резко свернула ко мне.

— На что ты уставились, кукла?

В горле встал ком. Денни родственница Терри Койне. И все же находясь рядом с ней, я почувствовала, как начинаю злиться. Адвокаты запретили мне говорить о деле, а здравый смысл согласился. Лучше держать рот на замке. Ситуация была достаточно напряженной.

— Моя бабушка вынуждена продать свой дом из-за тебя, — сказала Денни. Она была ниже меня ростом и худая. Крошечные ручки, кукольный ротик — она выглядела хрупкой. Но мы выросли вместе, и я знала, что это не так. По привычке я искренне произнесла:

— Мне жаль.

Денни подобно змее ощетинилась. Глаза сузились, и я заметила, что она что-то обдумывает. Сможет ли она сломать мне нос одним ударом? Неужели мой голос прозвучал дерзко, что она завелась?

Адреналин заполнил меня и в каком-то