Сын зари - Дмитрий Казаков

Из гаража выбрались уже в полной темноте.

— Двинули, — решил Серега.

И они действительно «двинули», хотя куда именно, Кирилл не очень понял.

Район этот он совсем не знал, кроме того, они с Серегой шарахались по буеракам и подворотням, кое-где бежали, затем ползли. Кирилла бросало то в жар, то в холод, голова казалась такой тяжелой, словно мозг вытащили, а получившуюся полость залили свинцом.

Немного пришел в себя, когда они лежали посреди заросшего огорода, а неподалеку в зарослях кто-то шуршал и похрустывал, будто грыз сочные стебли и закусывал ботвой.

— Кто это там? — спросил Кирилл, с трудом ворочая языком.

Бок болел куда сильнее, чем раньше, и вдобавок ощущалась пульсация, будто внутри тела рос крохотный Чужой.

— Крысы, — ответил Серега. — А вообще, дело худо. Напрямую через Ванеева не перебраться.

— Почему?

— Патрули. Похоже, майор знает, в каком направлении ты пойдешь, и на нем нас и ловит. Так что тут разве что крыса и проскользнет.

Кирилл попытался вспомнить, говорил ли Дериеву о том, что ему надо на Автозавод, но не смог.

— Пойдем через Высоково, — продолжил Серега. — Крюк большой, но что поделать.

Они поднялись и вновь побрели сквозь тьму, по буграм, ямам, огибая куски заборов и участки вспучившегося асфальта. Наткнувшись на колонку, попытались накачать воды, но выяснилось, что колонка не работает — рычаг заело от ржавчины.

— А пить-то хочется, — просипел Кирилл.

— Ничего, там дальше речка, — жизнеутверждающе выдал Серега. — Недалеко, метров пятьсот.

— Погоди только, я передохну немного.

Похоже, сказалось то, что в последние дни Кирилл работал много, а отдыхал мало, да еще и не доедал — каждый шаг давался с трудом, по мускулам гуляли судороги. Ломило спину.

— Ну хорошо, — неохотно согласился бывший десантник.

Кирилл уселся прямо там, где стоял. Потер уши руками. Это не помогло — бодрости не прибавилось.

— Что-то со мной не в порядке, — сказал он. — Устал.

— Это ничего, — подбодрил его Серега, — вот доберемся до безопасного места, хотя бы до той же Высоковской церкви, там можно будет передохнуть.

Кирилл с трудом встал. На автомате затопал следом за неутомимым спутником.

Вскоре начался дождь, и им пришлось укрываться от очередного патруля: долго сидеть в густых зарослях сирени, где было холодно, сыро, и почему-то нестерпимо воняло кошачьим дерьмом.

Стало понемногу светать. Разрушенный, заросший труп города начал выбираться из ночного мрака, словно зомби. Поплыли между опустевших домов клочья серого тумана, похожие на обрывки погребального савана.

Потянулся район, где много лет назад бушевал жуткой силы пожар. Из кустов и деревьев поднимались закопченные остовы зданий.

Они миновали остатки одноподъездной высотки, и впереди открылся неглубокий овраг, а за ним, на холме — небольшая церковь.

Тучи на востоке разошлись, и луч выбравшегося из-за горизонта солнца позолотил купола. Кириллу их блеск показался настолько ярким, что он невольно вскинул руку, прикрывая глаза.

— Вот тут речушка должна быть, — сообщил Серега. — Раньше из нее только самоубийца пить рискнул бы, а теперь вроде можно. По крайней мере, из наших никто не траванулся.

Речка больше напоминала ручей, но выглядела и в самом деле чистой.

Кирилл спустился к самому берегу, осторожно зачерпнул воды и даже на всякий случай понюхал. Подумал, что бактерии и вирусы с помощью носа так и так не обнаружить, и хуже уже вряд ли будет. Начал пить.

Серега умылся, затем тоже утолил жажду.

— Теперь в сторону «Медвежьей долины» двинем, — сказал он. — А там свернем, куда тебе надо.

Кирилл кивнул. Ему в этот момент было настолько паршиво, что он с трудом соображал, куда и зачем они идут. Вместо головы на плечах будто бы торчал раскаленный валун. Мышцы слушались еле-еле.

Через речушку перебрались по остаткам деревянного мостика. Некоторое время двигались вдоль берега, а затем полезли вверх, к церкви.

Когда Серега неожиданно остановился, Кирилл налетел на него, уткнулся носом в спину и лишь после этого слегка очухался.

— Что там? — спросил он, кое-как ворочая немеющим языком, и морщась от пульсирующей боли в боку.

— Зверь вроде бы. Крупный, — шепотом отозвался бывший десантник.

Чуть выше по склону, среди молодых деревьев, кто-то ходил, негромко хрустя ветками. Время от времени доносилось недовольное взрёвывание и то шлепанье, какое издает вступающая в лужу нога.

Когда меж стволов мелькнул бурый мохнатый бок, Кирилл сообразил, кто перед ними.

— Медведь. Обойдем, — шепнул Серега.

Чуть дыша, они двинулись в сторону.

Хруст и шлепанье удалились, заросли сменились голым склоном, а затем впереди обнаружилась стена церкви — облезло-желтая, точно старая львиная шкура. Прямо перед воротами, что вели во двор храма, из щели в асфальте вырос раскидистый куст, а сбоку, у ограды, притулился ржавый автомобиль.

Кириллу почудилось, что за ним что-то шевельнулось, и тут Серега сбил его с ног.

— Назад! — рявкнул он, и утреннюю тишину порвал в клочья грохот выстрела.

Бывший журналист покатился вниз по склону, боль в боку вспыхнула с такой силой, что он едва не потерял сознание. Кирилл сумел остановиться, только врезавшись в кустарник. Мгновением позже рядом оказался Серега.

— Кто-то там есть, — сообщил он, настороженно глядя вверх. — Но стреляли, это, как бы не на поражение. Так что я пойду, гляну, кто это, а ты пока укройся здесь и не высовывайся.

Кирилл кивнул, поднялся на четвереньки и забрался поглубже в заросли.

Серега бесшумно и ловко, точно огромная змея, уполз вверх. Вскоре оттуда донесся его голос. Следом долетел другой, приглушенный и вроде бы не агрессивный — похоже, им встретились вовсе не бойцы Дериева. И это хорошо, можно будет с ними договориться, чтобы пройти… уйти…

Кирилл обнаружил, что клюет носом, почти спит, и что за спиной кто-то громко сопит.

— А, это ты? — спросил он, оборачиваясь.

Но круглой физиономии бывшего десантника не увидел.

Рядом, удивленно разглядывая человека, стоял медведь. Розовый язык свисал из приоткрытой пасти. Зверь был вроде бы не очень большим, но зубы и когти на лапах выглядели достаточно внушительными.

— Э… — выскочило у Кирилла.

Ощущение было, будто его обдало кипятком.

Медведь негромко рыкнул и помотал башкой так, что у него затряслась шерсть на шее.

Кирилл встал, стараясь двигаться как можно плавней, чтобы не спровоцировать медведя. Сделал шаг назад. Но хищник потащился следом, не отводя от человека маленьких настороженных глазок…

Подниматься по склону спиной вперед не очень-то удобно, да еще ноги скользят по сырой траве…

Упадешь, и всё! Никуда не денешься, останется только закрыть глаза и ждать, когда тебя начнут рвать на куски. Развернуться возможности нет: потеряешь медведя из виду…

О том, чтобы позвать на помощь, Кирилл даже не подумал.

Когда под ногой оказалась не земля, а потрескавшийся асфальт, он все же споткнулся. Взмахнул руками, чтобы удержать равновесие — его развернуло, — и увидел краем глаза, что Серега стоит рядом с ржавой машиной и разговаривает с невысоким мужчиной в штормовке.

Медведь тоже заметил других людей и вновь зарычал. На этот раз — предостерегающе.

— Твою мать! В сторону с линии огня! — воскликнул бывший десантник, вскидывая автомат. — Брысь!

Но не успел Кирилл даже вздрогнуть, как хищник опустился на четвереньки и оказался рядом. Вновь поднялся, обнюхал лицо, недовольно сморщился, будто учуял какую-то гадость, и рванул вниз по склону.

Треск веток сообщил, что медведь вломился в заросли.

— О, мой бог… — обронил Кирилл.

— Ничего себе, — голос у мужчины в штормовке оказался скрипучим. — Даже не сказал ничего, а косолапый так и дунул прочь, словно ему задницу наскипидарили… Говоришь, что это и есть Сын зари, пришедший из рассвета, чтобы принести нам спасение, да?

«Нет! Неправда! — захотелось крикнуть Кириллу. — Ничего и никому я не собираюсь приносить! Хочу только добраться до дочери, убедиться, что с ней все в порядке, а на вас мне плевать…»

— Да, — сказал Серега убежденно. — Что ему какой-то медведь? Ты сам видел чудо!

— Да какое это чудо. — Кирилл повернулся к ним. Прокашлялся. — Он сам… убежал.

— Испытывает крепость нашей веры, — бывший десантник сообщил это совершенно серьезно.

— Ты, идио… — Кирилл осекся.

Гневные слова застряли в горле, поскольку боль в боку стала необычайно острой. В ране словно заполыхал костер, и огненные струйки потекли по коже.

В голове будто щелкнуло, и из глубин памяти хлынули воспоминания, которым неоткуда было там взяться — бегущие люди с оружием, огромное полуразрушенное здание, вид на «нижнюю» часть города с откоса, но какой-то странный, непривычный…