Младший научный сотрудник 4 (СИ) - Сергей Тамбовский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Опа, он еще и нагревается долго, совсем забыл я про это, чуть не полминуты горела красная лампочка внизу, и только после этого появилось изображение со звуком. По умолчанию он был настроен на какой-то развлекательный канал — там шел типичный ситком с разговорами на, вокруг и около дивана. Диван, можно сказать, и был главным действующим лицом во всех этих ситкомах, по моему скромному мнению. И еще закадровое «гы-гы» каждые пятнадцать секунд.
Переключаем дальше… музыка, АС/ДС кажется, Хайвей то хелл… душевно, но мимо. Едем дальше, видим мост… ээээ… то есть что-то японское, говорящие головы — ну это совсем уже не в… и не в Красную Армию. Корейского ничего не обнаружил, зато напоролся в итоге своих блужданий по кнопкам на старое доброе АБС, Америкен Бродкастинг Компани. Вот его и послушаем…
Пока там шел «Звездный крейсер Галактика», но, сколько я помнил его содержание, дело близилось к финалу. Граф Балтар уже разболтал сайлонам про местоположение флота землян, и сайлоны раздумывают оставить его жить или все же прикончить… блин, смотрели же ведь такое в далеких восьмидесятых…
Финал оставили открытым — сами мол догадайтесь, что там с этим графом будет, и пошла заставка ABC World News Tonight, Нью-Йорк с птичьего полета, с зависанием возле статуи Свободы.
— Добрый день, — растянула губы в дежурной улыбке дикторша, судя по титрам внизу, звали ее Барбара Уолтерс. — Сегодня 10 сентября и мы начинаем, как и всегда, ровно в семь часов по североамериканскому восточному времени. Вкратце о содержании выпуска.
И экран сменился нарезкой сюжетов, кои сейчас должны были осветиться более подробно. В Эмиратах взрыв бомбы в Боинге-737, 117 человек погибло. На островах Сент-Китс и Нэвис провозглашена независимость, первым президентом стал какой-то Кеннеди Симмонс. В Судане запрещены алкогольные напитки и азартные игры. Первой мисс Америка африканского происхождения стала Ванесса Уильямс. Авария при старте советского космического корабля Союз. А сейчас эти и другие новости в подробном изложении, вернулась на экран цветущая Барбара.
Вот так вот — про корейский Боинг ни полслова… подумал я, вникая в заковыристые обороты ведущей новостей АБС. Вот и думай, что хочешь.
Питер вернулся еще до окончания этого Тунайта, но мне в принципе все уже стало ясно и так.
— Ну что, насмотрелся? Пойдем, провожу тебя в твой отсек, — сказал он, выключив Панасоник.
— Мистер Вачовски, — вспомнил я еще про один пункт, — вы кажется сказали, что здесь есть еще одна женщина из нашей кампании…
— Точно, есть такая, — он наморщил лоб, вспоминая ее имя, и все-таки вспомнил, — Льюдмилла ее, кажется, зовут.
— А можно с ней пообщаться? — закинул я такую удочку.
— А почему нет? Пошли — провожу… — и он вывел меня из этой кают-компании, и мы опять через лифт очутились на том же этаже, где был мой отсек, но в другой части корабля.
— Вон там она лежит, — показал он на очередную дверь без конкретной надписи, а только с номером.
— А почему меня отдельно от моих товарищей положили? — пришла вдруг мне в голову такая мысль.
— Не знаю, — рассеянно отвечал Питер, открывая дверь, — возможно у нашего руководства какие-то соображения на этот счет имелись. А вот и Льюдмилла, правильно? — спросил он у девушки, лежавшей на койке справа, больше никого в этом отсеке не имелось.
Люда, а это была именно она, хотя и сильно замотанная бинтами, повернула голову, увидела меня и произнесла неожиданную фразу:
— Это все ты во всем виноват, — и она протянула свой измазанный йодом указательный палец в мою сторону, чтоб уж никаких сомнений не было, про кого это она.
— Что она говорит? — забеспокоился Вачовски.
— Говорит, что во всем виноват я, — честно перевел я ее фразу, а потом обратился к ней, — а почему я-то и в чем я виноват?
На это она отвернулась к стенке и окончательно замолчала… вот и поговорили по душам, подумал я.
— Пойдем, — вздохнул Питер, — тебе здесь больше делать нечего.
А по дороге к моему помещению он все же позволил себе поинтересоваться — в чем же я виноват по мнению Льюдмиллы?
— Женщины, — ответил я, — странные существа, у них на первом месте не логика, а эмоции стоят… вот что-то ей в голову внезапно и ударило, Льюдмилле… ничего криминального за собой я не вспоминаю… с остальными своими товарищами я, кстати, могу пообщаться?
— Сегодня уже поздно, — подумав, отвечал он, — а завтра с утра я наверно организую твой перевод в их отсек, тогда и пообщаетесь.
И следом за этим он сдал меня с рук на руки госпитальному санитару Джексону. Который организовал для меня ужин, потом спросил про самочувствие и окончательно распрощался до утра, заперев на ключ.
— Если что-то срочное случится, — сказал он напоследок, — жми на эту кнопку, и он указал куда жать — на кнопке было написано «urgent call».
Ночь на таком большом корабле, как авианосец длиной в три футбольных поля и водоизмещением в сто тысяч тонн, это не совсем обычное дело, скажу я вам. Конечно авиа-ангары и основная полетная деятельность далековато от меня находились, но возни, беготни и стуков чего-то железного о железное и тут было предостаточно. Уснуть удалось часа через три после того, как ушел санитар Майк.
А наутро выяснилось, что уоррент-офицер Вачовски человек слова, сказал и сделал, как нормальный пацан из нашего рабочего района. После завтрака и беглого осмотра моего состояния меня взяли и перевели к Ираклию, Сереге и Виталику. Постельное белье, правда, сказали с собой взять, что и правильно — чего лишней стиркой заниматься.
— Ну наконец-то, — выдохнул Серега, — давай рассказывай, куда там тебя этот хрен водил.
— Стоп-стоп, — притормозил я его, — давай по порядку — сначала о том, что там случилось на корейце и как мы здесь оказались.
— А ты не помнишь ничего что ли? — поинтересовался Ираклий.
— Последнее, что помню, это как наш морпех побеседовал с их морпехом и после этого допросил меня на предмет, что с нами случилось. Вы в это время еще под замком сидели. Потом как отрезало.
— Там все просто, — вышел на первый план наш бывший капитан, — что-то резко подорвалось в трюме десантника, и он так же резко завалился на борт и начал тонуть. А нас соответственно стали спасать и наши, и американцы — тут уж кому как повезло, нас четверых сюда выдернули.
— Пятерых, — поправил я его, — Людочка еще тут же.
— Да? — почти синхронно удивились все трое, а
