Глобализация и девиантность - Коллектив авторов

Во-вторых, тенденция постепенного возрастания числа и уровня преступлений вполне соответствует мировым тенденциям после Второй мировой войны[89].

В-третьих, наблюдается резкий рост зарегистрированной преступности в 1989–1993 гг. (в 2,3 раза за 5 лет). Это вполне объяснимо для периода бурных социальных, экономических, политических перемен при сохранении глубокого всестороннего кризиса в стране.

В-четвертых, социальный контроль над преступностью, деятельность системы уголовной юстиции «не поспевают» за ростом зарегистрированной преступности. При увеличении числа преступлений с 1970 по 1999 г. в 4,3 раза число выявленных лиц возросло в 2,4 раза, а число осужденных – в 2,2 раза. Если учесть высокую латентность преступности, то разрыв между темпами ее роста и активностью правоохранительных органов окажется значительно больше.

Таблица 2. Зарегистрированная преступность, число выявленных лиц и осужденных в России (1961–2005)[90]

Таблица 3. Динамика некоторых преступлений в России (1985–2005)[91]

В-пятых, отмечается снижение показателей зарегистрированной преступности в 1994–1997 гг. Это может быть объяснено как реальной стабилизацией ситуации, достижением «порога насыщения» в предшествующие годы (1989–1993), так и политикой руководства страны и Министерства внутренних дел (МВД) по массовому сокрытию преступлений от регистрации.

В-шестых, «стабилизация», по-видимому, закончилась, и мы наблюдаем дальнейшее возрастание преступности в 1998–2005 гг. Уровень общей преступности вырос с 1759,5 в 1998 г. до 2499,8 в 2005 г., увеличение числа наиболее опасных преступлений (убийства с покушениями – с 29 551 в 1998 г. до 33 583 в 2001 г., причинение тяжкого вреда здоровью с 45 170 до 57 863, разбойных нападений с 39 437 в 2000 г. до 63 671 в 2005 г.) при «сокращении» высоко латентных (кражи, вымогательство, хулиганство и т. п.). Уровень преступности в 2002–2005 гг. продолжает оставаться высоким.

Поскольку данные обо всей зарегистрированной преступности всегда страдают существенной неполнотой и зависят как от активности милиции, так и от законодательных новелл (криминализация новых составов, декриминализация старых), обратимся к сведениям о наиболее опасных или же распространенных преступлениях (табл. 3).

Во-первых, наблюдается интенсивный рост тяжких преступлений в 1989–1994 гг. Так, по сравнению с 1987 г., уровень убийств (с покушениями) к 1994 г. вырос в 3,5 раза, уровень причинения тяжкого вреда здоровью в 3,3 раза (при росте всей преступности за те же годы в 2,2 раза). Уровень грабежей за 1987–1993 гг. вырос в 5,9 раза, разбойных нападений – в 6,9 раза.

Во-вторых, сам уровень (на 100 тыс. населения) убийств (около 20 в 1993, 1996, 1997 гг. и свыше 20 в 1994–1995, 1998–2005 гг.) очень высок, особенно по сравнению с другими государствами (см. табл. 1). При этом данные милицейской статистики (табл. 3) далеко не полны. По данным медицинской статистики[92], уровень смертей от убийств составил: в 1992 г. – 22,9 (по милицейской статистике, уровень убийств – 15,5), в 1993 г. – 30,4 (по милицейской статистике – 19,6), в 1994 г. – 32,3 (вместо 21,8), в 2002 г. – 30,8 (вме сто 22,5), в 2003 г. – 29,5 (вместо 22,1). К 1994 г. Россия выходит на одно из первых мест в мире по уровню смертей от убийств среди стран, представляющих сведения о причинах смертности в ВОЗ (Всемирная Организация Здравоохранения – World Health Organization). При этом не учитывается количество убитых среди «пропавших без вести» и не обнаруженных, а эта цифра составляла с середины 90-х гг. свыше 25 тыс. ежегодно (в 2003 г. – 42 643).

Согласно официальным данным, в России резко возрастает наркотизация населения и, соответственно, число преступлений, связанных с наркотиками (табл. 4). Рост наркотизма действительно имеет место. Официальные сведения, конечно же, неполны. Так, например, если сравнить статистику потребителей наркотиков и наркозависимых в Санкт-Петербурге с результатами наших исследований, то реальное количество потребителей и наркоманов в сто раз выше, чем по официальной статистике[93]. Аналогичные результаты получены московскими исследователями[94]. Регистрируются также далеко не все преступления, связанные с наркотиками. При этом наблюдается одна особенность: милиция выявляет и регистрирует большое количество преступлений, связанных с наркотиками, совершаемых наркоманами, больными людьми, «поймать» которых не представляет больших трудностей. Вместе с тем ни один крупный «наркоделец» («наркобарон») не был выявлен милицией.

С 2002 г. сокращается количество и уровень зарегистрированных преступлений, связанных с наркотиками, но отражает ли это реальную динамику преступлений или активность милиции («отягощенную» деятельностью Госнаркоконтроля)?

Структура наркопреступности по составам преступлений в 2003 г. была следующей. На первом месте по своему удельному весу (96,1 %) находилось изготовление, приобретение, хранение и пересылка нелегальных препаратов, далее следовали незаконные посевы мака, конопли или иных растений (1,3 %), организация или содержание притонов для потребления наркотиков (0,2 %), склонение к потреблению наркотических или психотропных веществ – 0,1 %.

Таблица 4. Зарегистрированные преступления, связанные с наркотиками в России (1987–2005 гг.)

Источник: Ежегодники «Преступность и правонарушения». М.: МВД РФ, МЮ РФ.

Необходимо подчеркнуть, что из наиболее распространенных преступлений – изготовление, приобретение, хранение и пересылка наркотических средств или психотропных веществ 70–75,0 %, т. е. подавляющее большинство, совершается, по данным судебной статистики за 1999–2003 гг., без цели сбыта, т. е. потребителями наркотиков.

Наркопреступность демонстрирует выраженную территориальную вариацию. В 2003 г. при среднероссийском уровне рассматриваемых преступлений – 127,0, максимальный уровень был зарегистрирован в Еврейской автономной области (436,3), Приморском крае (298,9), Республике Тыва (280,7). Высокие показатели (свыше 200) зафиксированы также в Хабаровском крае, Томской и Тюменской областях. Минимальные показатели – в Чукотском АО (34,6, а в 1997 г. – 1,1), Тульской (32,8), Кировской (37,2), Ивановской (39,0), Костромской (39,2), Пензенской (39,9) областях, Ингушетии (38,7). Низкие показатели (менее 50) – в Мордовии, Республике Саха, Владимирской, Вологодской, Ивановской, Курской, Ленинградской, Липецкой, Нижегородской, Псковской, Тверской, Ярославской областях. При этом нелишне напомнить, что зарегистрированные показатели отражают не только (и, может быть, не столько) реальную ситуацию, но и активность правоохранительных органов.

Подавляющую массу осужденных за преступления, связанные с наркотиками, составляют подростки и молодежь, очень высока доля лиц, не имеющих постоянного источника дохода (до 70 %), существует устойчивая тенденция нарастания доли женщин.

Значительное место в российской наркопреступности занимают организованные преступные группы и сообщества, из которых наибольшую опасность на сегодняшний день представляют сформированные по этническому признаку. Они имеют обширные межрегиональные и международные связи, зачастую основанные на отношениях родства, замкнуты, используют различные языковые наречия и диалекты, что приводит к повышенным трудностям их раскрытия. Цыганские группировки действуют преимущественно в Приволжском и Центральном федеральных округах, таджикские и азербайджанские группировки наиболее активны в крупнейших городах России – Москве, Санкт-Петербурге, Екатеринбурге и в Приволжском регионе, а чеченские – в Алтайском крае, Оренбургской и Волгоградской областях.

Сведения о некоторых социально-демографических характеристиках выявленных лиц, совершивших преступления, приводятся в табл. 5.

Наибольший интерес представляет постоянный и значительный рост удельного веса лиц, не имеющих постоянного источника доходов (с 11,8 % в 1987 г. до 55,6 % в 1999 г., т. е. в 4,7 раза за 12 лет), и безработных (с 2,9 % в 1993 г. до 9,8 % в 1999 г., т. е. в 3,4 раза за 6 лет). Это еще раз свидетельствует о возрастании роли «исключенных» (excluded) как социальной базы преступности. Это же может служить подтверждением селективного подхода милиции и уголовной юстиции к правонарушителям (по известному принципу: «того, кто украл буханку хлеба, сажают в тюрьму, укравшего железную дорогу избирают в сенат»).

Таблица 5. Социально-демографический состав выявленных лиц, совершивших преступления в 1987–2003 гг. в России (в %)[95]