Капитан Америка. Темные замыслы - Стефан Петручо

– Если вы знали, что есть еще Спящие, почему вы держали их в тайне? Вы могли использовать такую мощь бесчисленное множество раз.

В глазах Черепа сверкнула обида.

– Потому что само их существование – это оскорбление. Они были построены с мыслью, что я не сумею уничтожить Капитана Америка. В то время Гитлер не мог представить себе собственное поражение, но он учитывал возможность, что ему придется прятаться. Самые первые Спящие должны были найти ярчайший символ демократической пропаганды, изучить его слабости и собраться в грозный боевой костюм, предназначенный исключительно для его уничтожения. Но разве Гитлер уступил эту честь мне, своей правой руке? Нет. Он хотел воспользоваться костюмом сам. Смерть Капитана Америка от его рук могла бы показать всему миру, что Рейх снова возродился. – Он сжал пальцы вокруг устройства, и оно исчезло из вида. – Но ведь уничтожение Роджерса было моей миссией. И я не представляю, где спрятаны части, и даже как они выглядят!

На мгновение Шмидт испугался, что его руку опять свело. С некоторым усилием он разжал кулак и уставился на то, что в нем было.

– Возможно, уязвленная гордость мешала мне видеть другие возможности, но в результате у меня все еще есть Сониключ.

Череп прищурился, глядя на засохшее пятнышко с краю устройства.

– Я думаю, это кусочек засохших кишок. Не нужен для экспериментов?

– Нет, благодарю. У меня множество образцов ДНК. Я думал, если скрепить их с генами домашней кошки, могло бы получиться интересное, хотя и строптивое, животное. Но позвольте мне сказать, что я восхищаюсь вашим выбором умереть в битве со злейшим врагом.

– Ты что, не слушал меня? Я вообще не собираюсь умирать. Признаюсь, мне не известны все детали проекта, а особенно загадочен источник энергии, но я знаю, что костюм должен сохранять жизнь обитателя в самых экстремальных обстоятельствах, которые только можно себе представить. Очевидно, наш бывший лидер боялся, что к нужному времени он будет уже довольно стар и болен.

Зола все еще сомневался:

– Нацистские исследователи могли вообразить достаточно экстремальные обстоятельства, учитывая, какие эксперименты они проводили в лагерях, но я боюсь, что даже они не смогли бы остановить этот вирус.

– Осторожнее, доктор. Твой прагматизм уже граничит с пессимизмом. Я не мечтаю, что Спящие снабдят меня лекарством – только способом пережить твои прогнозы. Если костюм позволит мне прожить лишний месяц, можно будет найти способ еще удлинить это время. Как ты думаешь, года хватит, чтобы найти лекарство?

– Я не знаю.

Возможно, Шмидту стоило ожидать механически нейтрального ответа. Вместо этого он обнаружил, что гадает, насколько интересующегося «исправлением» эволюции андроида может заботить его смерть, или даже исчезновение всего человечества.

Но ему нужно было хоть кому-то доверять.

– Ну-ну, – Шмидт кивнул на кучку разбитого хрусталя. – Тот бокал был наполовину полон или наполовину пуст?

– Очень хорошо. Если я не знаю, что потерплю неудачу, то существует возможность, что я добьюсь успеха.

Шмидт нажал кнопку в ножке Сониключа. На его поверхности заплясал слабый свет, тонкие линии путешествовали по перепутанным медным проводам, становясь толще и ярче, по мере того, как двигались быстрее и быстрее.

Красный Череп издевательски усмехнулся:

– И во всяком случае, я хотя бы уничтожу Роджерса.

6

История не существует, если ее некому читать

Сабина Фертиг из Пенсильвании проводила отпуск в Париже, празднуя недавно полученную ученую степень по лингвистике. Она уже сфотографировалась на фоне Пирамиды Лувра из стекла и металла у входа в знаменитый музей. Сейчас она была в торговом центре неподалеку, надеясь сфотографироваться еще и на фоне Опрокинутой пирамиды – уменьшенной и перевернутой вверх ногами версии первой, служившей грандиозным световым фонарем.

Как и миллионы других, в 2003 году Сабина прочитала знаменитый роман, в котором маленькая пирамида, расположенная под фонарем, оказалась верхушкой гробницы, в которой находились останки Марии Магдалины[11]. Впрочем, это была только книжка. Она смотрела видео о ее установке и знала, что этот кусок камня – именно то, чем кажется, всего трех футов в высоту.

Но все равно она хотела сфотографироваться.

Не найдя какого-нибудь любезного покупателя, который бы сфотографировал ее, Сабина держала свою новую цифровую камеру на вытянутой руке перед собой и шестимесячной дочерью Ирмой, когда что-то попало ей в глаз.

Сморгнув, она посмотрела наверх, думая, что соринка упала с фонаря. Когда еще что-то крошечное коснулось ее щеки, она с Ирмой и коляской отодвинулась на безопасное расстояние и посмотрела снова.

Солнечный свет, лившийся сквозь стеклянные грани, был достаточно ярок, чтобы высветить плавающие в воздухе пылинки, но, по-видимому, ничего не болталось и не падало. Сочтя свои тревоги материнской паранойей, Сабина собралась уходить – и почесала щеку.

То, что ее стукнуло, все еще оставалось на коже. Боясь, что это стекло, она осторожно сняла его и с любопытством потерла между большим и указательным пальцами. На ощупь это было похоже на камень или бетон. Посмотрев снова на маленькую пирамиду на полу, Сабина заметила небольшую трещинку на одной из ее граней.

Она подвинула коляску поближе. Что-то слишком маленькое, чтобы его разглядеть, выскочило из трещинки и, пролетев по дуге, приземлилось на плиточный пол, оставив на своем пути малюсенькое облачко пылинок.

Она отодвинулась, но продолжала наблюдать.

Насекомое? Может быть, но оно было такое крошечное – меньше, чем бывают насекомые. Может быть, здесь, в Париже, они особенно мелкие? Или это просто кусочек камня? Маленькая пирамида крошится?

Сабина поискала режим видео в новой камере. Если она заснимет, как трещина становится больше, может получиться хороший клип. Еще один хлопок, не такой громкий, чтобы на него обернулись, но громче предыдущего, склонил ее к мысли, что сначала лучше отойти с Ирмой куда-нибудь на безопасное расстояние, что бы там ни происходило.

Каменная стена в другом конце помещения казалась для этого вполне подходящей. Добравшись до нее, Сабина решила, что должна сообщить кому-нибудь о происходящем. В конце концов, это же достопримечательность, и еще она приехала в Париж опробовать свои познания. Неподалеку стоял охранник, покачиваясь с пятки на носок и сцепив руки за спиной.

Храбрясь, Сабина подошла и, когда он посмотрел на нее, улыбнулась и сказала, собрав все свое знание французского:

– Il ya une fissure dans la petite pyramide.

Она была вполне уверена, что сказала: «В маленькой пирамиде трещина».