Загадочный пеленг - Владимир Казаков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
ОПЕРАЦИЯ ПО УНИЧТОЖЕНИЮ ПОЛЕВОЙ СТАВКИ
Полковника Кронова отозвали в Москву, а капитану Неводову предложили временно исполнять его обязанности. Поговаривали, что вознаграждение пришло за умело выполненную операцию по выявлению целой группы агентов противника. Приехав в штаб воздушной армии, Неводов встретился с полковником Стариковым. Высокий, худой, узкоплечий полковник поджидал его на аэродроме за рулем "виллиса". Неводов был предупрежден, подошел к машине, сел в кабину. - Здравствуйте, товарищ полковник. Я Неводов. - Здравствуйте, майор!.. Согласно приказу вы майор уже третий день. Рад поздравить! Прокатимся куда-нибудь на речку, в лесок? - С удовольствием! Полковник Стариков вел машину аккуратно, не вынимая из уголка тонких губ потухшую папиросу с длинным мундштуком. Его белое лицо неподвижно, светлые глаза прищурены и затенены надвинутым козырьком фуражки. Он выбрал поляну на обрывистом берегу степной реки, вылез из машины, с удовольствием разминая ходьбой длинные ноги, затянутые в шевро высоких сапог. - Присядем?.. Рассказывайте, майор, о вашем плане, Говорите все, что считаете нужным, я пойму. - Обстановка такова... Показания Тугова подтверждают, что он и Шейкин жертвы инсценировки с целью отвести наш главный удар. Кто настоящий резидент? Мои соображения вы знаете. Вот основные улики: о плане бомбардировки переправы знал ограниченный круг лиц, и ОН был среди них. На борту самолета СИ-47 тоже был он. Вы помните текст третьей радиограммы? "23 в 8.00 пришлите спарринг-партнеров на аэродром". В этот день и в этот час через наш аэродром должен был проследовать ЛИ-2 с очень высокими представителями Ставки. Об этом знали только командующий, генерал Смирнов, я и он, -как обеспечивающие безопасность перелета. Слава богу, кто-то изменил маршрут ЛИ-2, но в тот день и в то время над Нашим аэродромом появились две пары "мессершмиттов". Теперь еще... - Минутку, майор. Вы правы, это он. Я ведь временный представитель Центра, а на самом деле начальник Саратовского управления. Дело агента Слюняева, с которым вы частично знакомы, вели мои работники. Разными путями мы подошли к одному лицу. Он сын Слюняева, сменивший неблагозвучную фамилию отца на другую - Кторов. Кторовым он уехал в отпуск из училища, в одной из глухих деревушек женился и взял фамилию жены. В боевую часть приехал уже под новой фамилией. Мы распутали весь клубок, и конец привел к вам. Слюняев признался, что это не его сын, а человек, пришедший "С той стороны"... Кажется, все, нужно его брать и делать очную ставку с "отцом". Но... Слюняев умер до того, как мы узнали последнюю фамилию его "сына". В нашем распоряжении нет фактов, уличающих его в преступной деятельности. У вас же, майор, доказательства только косвенные. Поэтому Центр согласился принять ваш очень рискованный план. Повторите мне его в общем. - Расчет на его фанатизм, на его преданность фюреру. И еще на то, что сейчас он должен считать себя вне подозрений. Мы планируем бомбардировку населенного пункта, в котором якобы расположилась ставка Гитлера. План разрабатывается в соседнем полку так, чтобы сведения просачивались и в другие части. Он должен знать об операции. Узнав, постарается сообщить. Ведь дело касается жизни фюрера! Попросит полет или навяжется с кем-нибудь, захватит с собой передатчик. Мы запеленгуем .передачу, сфотографируем самолет и "привяжем" фотокадры к местности. Если не клюнет на приманку с фюрером, придется арестовать так. На совещании у командующего присутствовали представители всех частей воздушной армии. Командующий сам ознакомил офицеров с общей обстановкой на фронтах. Красная Армия наступала. Предстояла перебазировка авиации на новые аэродромы. Командующий перешел к тактическим задачам и, неожиданно прервав себя на полуслове, обратился к великану полковнику, командиру полка АДД5: - Пока не забыл... Я проверил подготовку ваших летчиков, полковник, и остался недоволен. Послезавтра вылет, а у вас еще не подобраны все экипажи. Пожалуйста, не убеждайте меня, что все ваши летчики - асы! Вы не поняли всю важность задачи. Только снайперов точного бомбометания на борт! Только тех, кто ночью видит не хуже совы! Из Москвы дважды запрашивали о готовности, и я доложил. В какое положение вы меня ставите, полковник? - Все будет сделано, товарищ генерал-полковник! Сам пойду на этот филиал волчьей норы! - громыхнул побуревший от досады великан. - Без патетики! Больше напоминать не буду. Итак, продолжаем, товарищи!.. Краска с полного лица командира бомбардировщиков не сходила до конца совещания. Кроме него, командующий никого не задел, и он, скрывая возмущение, ерзал на стуле, мешая сидевшему рядом генералу Смирнову слушать. Тот, ухмыльнувшись в усы, отодвинулся поближе к Лаврову. Совещание закончилось докладами командиров частей о готовности к перебазированию. Не спросили об этом только командира бомбардировщиков. Он ждал, уставившись на командующего преданными глазами, на челюстях бугрились желваки. Но к нему так и не обратились. Полковник выходил из комнаты злой, ссутулив широченные плечи. У двери его толкнул в бок Лавров. - Получил пониже спины? - Чтоб сказился подлюка Гитлер! - смачно сплюнул разгневанный полковник. Ну и подсыплю я ему хайля, зануде, костылей не унесет! Представители частей разлетелись по своим аэродромам, а майор Неводов не находил себе места. В который раз проверив готовность к операции, бездумно ворошил старые и ненужные бумаги на столе, наконец, прочно уселся на подоконнике около зеленого ящика полевого телефона. И телефон зазвонил. Подал голос генерал Смирнов: - Просит тренировочный полет. - Поподробнее, пожалуйста, поподробнее, товарищ генерал! - В связи с предстоящими перелетами в полках запланированы тренировки по маршруту. Он в плановой таблице. - По маршруту нельзя. Найдите любой предлог и пускайте только в зону или по кругу. Горючее, как договорились, - не больше десяти минут. - Время давай. - В четырнадцать пусть вылетает. Надеюсь, без боекомплекта? - В порядке! Будь здоров, Борис Петрович. Неводов отметил: за все время их совместной службы генерал впервые назвал его по имени. Но секундное удовлетворение прошло, и начали биться в голове тревожные мысли: "А вдруг... А вдруг расчет неточен, и он попытается улететь? Сами, своими руками даем ему крылья, механик услужливо помогает надеть парашют, стартер поднимает белый флажок. Арестовать, когда он занесет ногу на крыло? А если у него нет с собой передатчика? Если он все понял и играет ва-банк! Материалы полковника Старикова могут уличить, а не доказать. Нужна бесспорная улика - факт. Какой-то английский юрист сказал, что как из сотни зайцев нельзя составить лошадь, так и сотня самых убедительных косвенных улик не может заменить одно прямое доказательство. Пусть летит! Пусть каждая минута его полета унесет год моей жизни, я буду ждать его последней посадки, И он сядет. Живым или мертвым!" Собираться не пришлось, все было готово заранее. Шофер завел мощный трофейный "хорьх", и машина с Неводовым, аэрофотосъемщиком и радистом рванулась из ворот разматывать вязь полевых дорог. Облако пыли с большой скоростью двигалось в район аэродрома сводной дивизии. Остановились в небольшом лесу. Загнали машину под густую пожелтевшую крону березы и забросали ветками. Сели в тени дерева. Аэрофотосъемщик проверял кинокамеру, прилаживал к ней телеобъектив, радист настраивал рацию. Неводов улегся на чахлой траве, развернул крупномасштабную карту. - Есть связь! - доложил радист. - Передайте всем постам - в четырнадцать ноль-ноль готовность номер один. Задача ясна всем? Лихо отстучав точку последнего отзыва, радист сказал: - Вопросов ни у кого нет, товарищ майор. Сержант Языкова выстукала привет. Неводов поднялся и пошел к опушке. Под ногами мягко пружинили перегнившие листья и пухлые подушки мха, он перешагивал трухлявые куски березовых стволов, покрытых лишайниками, отводил от лица ветки орешника и бересклета. Опушка синела запыленными цветами чертогона. Он сорвал синий с матовым налетом стебель, потрогал головки, похожие на шарики, и колючие листья. По народному поверью, чертогон охраняет домашний очаг от нечистой силы. Аэродром закрывала гряда мелкогорбых холмов, и перистые облака на окоеме вытянулись седыми неряшливыми косами. И вот, будто разметав их, из-за холмистой гряды, как черные стрелы, вылетели два истребителя. Они залезли в голубизну и начали рисовать огромные невидимые восьмерки - дежурная пара барражировала над аэродромом. Еще один истребитель вынырнул из-за горизонта. Он набрал высоту почти над лесом и начал крутить высший пилотаж. "Иммельманы", "пике", боевые развороты, горизонтальные и вертикальные, "бочки" вязались в единый красивый комплекс. Пилот будто дорвался до неба и отводил душу в вихре головокружительных фигур. Неводов вернулся к радисту, глубоко вздохнул и посмотрел на часы. Уже пять минут упражнялся в небе истребитель. - Как там? - Ничего, товарищ майор! - сморщил кислую мину радист. - Давайте! - кивнул Неводов аэрофотосъемщику. Тот нацелил ствол объектива на истребитель. Зажужжали ролики, перематывая пленку. Истребитель ходил плавными кругами, отдыхал после блестяще выполненного каскада. Но того, что сделал Неводов, не было. Аэрофотосъемщик в кинокамере сменил касету. Подходило время, когда истребитель пойдет на посадку. Шли самые длинные минуты в жизни Неводова. Расчет не оправдывался. Все радиопосты молчали. Истребитель задрал нос. Не завершив "петлю", он вышел из нее судорожным рывком и полетел прямо. "Генерал приказал садиться", - подумал Неводов и еле успел проследить стремительный путь истребителя к земле. Пилот перевернул машину через крыло и падал на лес в крутом пикировании. Звук Отставал от темного тела машины. Над самым лесом, почти задевая верхушки берез, истребитель переломил невидимый отвес и над самой землей пошел к аэродрому. Ревущий, раскатистый звук двигателя ударил в уши Неводова, оглушил, и поэтому кричащий что-то аэрофотосъемщик показался ему чудной, размахивающей руками и беззвучно открывающей рот фигурой. Все побежали в глубь леса. Неводов сделал несколько замедленных шагов, застыл и бросился за ними. Догнал их у низкорослого кривого дерева с обугленным стволом. Они смотрели вверх на крону, где за одну из веток зацепился зеленый парашютик, а на тонкой тесьме подвесной системы болтались два ящичка, смотанные шпагатом. - Осторожно! - закричал Неводов и с трудом перевел дух. - Не трогайте! Все стояли вокруг березы и оценивали происшедшее. Неводов признался себе, что никак не ожидал такого фокуса. На дереве висел, несомненно, радиопередатчик. Зачем он бросил его? Нет, не бросил, а спустил на парашюте. Автоматическая передача с земли? По расчетам Неводова, передатчик мог давать ясные сигналы только с большой высоты. Когда он работал в день покушения на Шейкина, его с трудом засекли ближние пеленгаторы. И неужели ОН решил отказаться от предупреждения о бомбардировке ставки Гитлера? Неводов повернулся к радисту. - Придется поработать тебе и по. смежной специальности. Там, бесспорно, мина. Осмотри и снимай осторожно. Радист полез на березу. Двумя пальцами взялся за купол парашютика и отцепил от ветки. Спустился ниже, передал ящички Неводову. Спрыгнул на землю и принял от Неводова опасный груз. Все отошли на приличное расстояние. Радист колдовал над ящичками недолго. Развязал их. Один серый, маленький, в точности как папиросная коробка "Северной Пальмиры". Второй побольше, радист отсоединил от него провода и тонкие проводки, вынул медный детонатор, а потом и пиропатрон. Призывно махнул рукой. Неводов взял "Северную Пальмиру" и поднес к уху. Внутри тикал механизм, похожий на часовой. - Передайте на пост аэродрома: подполковника Лаврова немедленно арестовать!