Под необъятными небесами - Карло Аурьемма

Экваториальная зона окружает остров гладким морем, неподвижным воздухом и горячими испарениями, которые конденсируясь, вызывают каждый день пару гроз.

На рассвете восьмого дня на борту присутствует напряжение. По расчётам мы должны с момента на момент увидеть остров. Три пары глаз, прищуренных от солнечных бликов, вглядываются в горизонт.

Альберто каждые четверть часа поднимается на краспицы.

— Вот он! Я его вижу! — его триумфальный крик мгновенно рассеивает напряжение.

— Где?

— Смотри вон под тем плоским облаком чуть слева.

Когда знаешь где искать, то можно разглядеть и с палубы. Пока это далёкая, низкая тёмная линия, прерывающая горизонт на юге, именно там, где мы её ожидали увидеть.

Акулий плавник медленно рассекает воду, оставляя на поверхности две маленькие, далеко расходящиеся волны.

Вскоре небо наполняется олушами, фрегатами и голубями. Птицы летают вокруг мачты, издают резкие крики. Одна пытается сесть на стрелку ветроуказателя на топе мачты. Каждый раз, когда она пытается приземлится, качающаяся мачта уносит опору у неё из под лап. Раздаётся раздосадованный крик и манёвр повторяется снова.

Появляются сотни дельфинов. Дельфины двух видов: привычные нам, с заострённой мордой, размером поменьше и, намного более крупные, гринды, с шарообразной головой.

Две дельфиньих стаи часто пересекаются, но никогда не смешиваются. Спустя некоторое время мы уже узнаём некоторых из них по шрамам на теле, а некоторых по стилю плавания.

Альберто нисколько не сомневается: — Они приплыли поприветствовать нас. Пусть это не так, но эти животные похожи на хранителей острова. Они увидели нас издалека и приплыли, чтобы встретить и проводить нас, сказать, что мы это заслужили.

Подготовка, сомнения, напряжение при выходе и это странное, нереальное плавание, исключительно под парусами, почти без ветра, жара, грозы, усталость… всё это в конце концов было ради таких моментов как этот, ради прибытия в одно из немногих оставшихся на земле мест, о которых можно только мечтать.

— Да нет. Я вам говорю, они приплыли к нам.

Мы знаем, что это не так, но действительно похоже на приветствие.

Дельфины сопровождают нас весь день, в то время как остров медленно приближается. Постепенно становится различимым скалистый берег, покрытый растительностью и прорезанный водопадами, заливы, мысы и скалы окружающие берега по периметру. Дельфины не оставляют нас до последнего момента, до тех пор, пока мы заходим в бухту Уэйфер на северном берегу и находим песчаный участок дна с глубиной шесть метров, чтобы бросить якорь. Вместо дельфинов появляются рыбы попугаи и принимаются сковыривать моллюсков наросших на дне лодки.

Бухта открытая, плохое убежище. В случае плохой погоды мы должны иметь возможность уйти в любое время. Делаю замеры, чтобы можно было выйти и ночью и записываю их в бортовом журнале: «Бухта Уэйфер. Маршрут выхода: четверть мили на север, потом повернуть на северо-восток, ещё четверть мили, чтобы обойти остров закрывающий вход в бухту и мыс.»

Сейчас, однако, погода прекрасная, море голубое, по песчаному дну разбросаны кораллы. В глубине бухты небольшой пляж, обрамлённый пальмами и впадает ручей. Первое разочарование — остров уже не необитаемый. Полускрытая за пальмами, виднеется лачуга, над которой развивается флаг Коста-Рики и возвышается большая радиоантенна. Здесь расположился гарнизон из четырёх костариканских солдат. Коста-Рика уже несколько лет, как провозгласила свой суверенитет над этим кусочком суши посреди океана и объявила его природным парком, прислав сюда солдат для охраны. Остаётся надеяться, что они будут делать это хорошо и смогут оградить остров от колонизации, от организованного туризма, разработки минералов и т. д.

Военные, молодые парни. Их забрасывают сюда с несколькими мешками муки и сухих бобов и в течении трёх месяцев, до следующей смены, они должны обходиться сами. Они поправляют нас, говорят, что они не солдаты а лесная охрана, что Коста-Рика, первое в мире государство, которое в одностороннем порядке упразднило вооружённые силы. Однако, судя по униформе, автоматам, которые они носят на плече и развлекаются стрельбой из них по кокосовым орехам, это такие же солдаты, как и везде в мире.

— Буэнос диас, амигос. — встречают нас на пляже с улыбкой и гроздью бананов.

— Буэнос диас, амигос. — отвечаем мы банкой тушёнки и бутылкой рома.

В лесу, за просекой, невероятный натуральный бассейн, наполняемый тем же ручьём, что потом впадает в море на пляже.

Остаток дня мы проводим погрузившись по шею в тёплую воду.

Солнечные лучи смягчаются кронами деревьев, по дну озерка ползают раки. Со временем они осваиваются и принимаются щипать за ноги.

Природа острова Кокос очень похожа на Галапагоссы, с той разницей, что при обилии дождей на Кокосе, он весь покрыт плотным лесом, создающим среду обитания для множества животных. Войти в лес трудно, из за плотной растительности и большого уклона склонов. Можно подняться по ручью, прыгая с камня на камень, среди вековых деревьев высотой 50, 100 метров. С верхних ветвей свисают лианы, повсюду растут кусты орхидей. Упавшие поперёк стволы, покрытые мхом, папоротником орхидеями, перегораживают дорогу. Когда через них перелазишь, нога по колено утопает в трухлявой древесине, превращая её в пыль и обнажая скрытые муравьиные ходы. Солнце не проникает вниз сквозь листву, но атмосфера жаркая и влажная, как в большой скороварке. Весь лес кишит красными муравьями, живущими на деревьях. Достаточно задеть лиану, как на тебе оказываются полчища кусающихся насекомых. Альберто, пытавшийся изобразить Тарзана, сразу это заметил, и теперь жалуется, что у него распухли руки. Но это природа, природа, которая не создана, чтобы удовлетворять потребностям человека и которую человек ещё не успел переделать под свои потребности. И нужна большая доза объективности, чтобы продолжать ценить всё это, когда мы поднимаемся с большим трудом, ноги покрыты ссадинами и укусами, а одежда мокрая насквозь, непонятно, от пота или от воздуха насыщенного влагой, капающей со всех ветвей. Лес звенит от криков, вдали слышно хрюканье диких кабанов. Сопровождающий нас солдат сказал, что они учуяли наше присутствие, видимо он хотел сказать — наш пот.

Через два часа мы вышли в скальный цирк с вертикальными стенами, водопадом в центре и глубоким озером. Какое облегчение, погрузиться по самые ноздри, освободиться от муравьёв и жары, чувствуя, как жар выходит из тела и рассеивается в тёплой воде, сидеть на скальной ступеньке, принимая душ под тяжёлой водой водопада.