Философские пропасти - Иустин (Попович)

Богочеловеческий прогресс от человека к Богочеловеку, от смерти к бессмертию осуществляется переделыванием себя с помощью евангельских подвигов, ибо только с их помощью преодолевается смерть и делаются бессмертными душа, мысли, ощущения. В личности святого Саввы мы имеем осуществленную программу богочеловеческого прогресса. Устремленными ко Христу подвигами он из смертного переродил себя в бессмертного, из преходящего в непреходящего, из несвятого в святого. Для него чудотворный Господь Иисус был все во всем: все  в душе, все в сердце, все в жизни, все в народе, все в государстве. Без Христа и жизнь, и сердце, и душа, и народ, и государство не что иное как смерть, после которой нет воскресения. Освятив и просветив себя жизнью во Христе, святой Савва стал первым созидателем единственного истинного прогресса в нашем народе, созидателем победы над смертью, над злом, над грехом, над тьмой. Поэтому ни в его личности, ни в его деле не было смерти, но во всем, что ему принадлежало, разлилось божественное бессмертие и вечность.

Преодолев в себе евангельскими подвигами все грешное и смертное, святой Савва исполнился бессмертия и вечной жизни и поэтому стал «наставником, и первопрестольником, и учителем» пути, ведущего в жизнь, из смерти в жизнь. В нашей национальной истории он всегда был и останется величайшим и незаменимым вождем нашего народа из смерти  в бессмертие, из этой преходящей жизни в жизнь вечную. Нам, и каждому в отдельности, и народу в целом, носители европейской культуры непрестанно предлагают и навязывают гуманистический прогресс, который систематически убивает ощущение бессмертия в человеке и в народе, отождествляя человеческое существо со смертными насекомыми и животными. Мы же имеем в святом Савве непогрешимого и неустрашимого вождя богочеловеческого прогресса, делающего нашу душу бессмертной и вечной, невидимо денно-нощными молитвами своими ведущего нас сквозь эту грохочущую мельницу смерти и вводящего в благоуханный мир Христова бессмертия и вечности, где все совершенства и все радости живут в братстве. Водимые и предводительствуемые святым Саввою в борьбе с  грехом и смертью, мы, и каждый в отдельности, и народ в целом, будем непрестанно идти из победы в победу, из победы над грехом в победу над смертью. Так и только так на этой пожирающей людей мельнице смерти мы можем обеспечить себе бессмертие и в этом, и в ином мире.

Высшая ценность и непогрешимый критерий

Когда человек пробуждается в брении своего тела и видит духовные реальности, тогда он ощущает, что все материальные реальности реальны настолько, насколько его дух осознает их таковыми. И вскоре человек приходит к парадоксальному выводу: люди, как существа особого рода, познают реальное в материальном мире с помощью духа, не имеющего свойств материальных реальностей, но являющегося тем, что не может быть ни материально объективировано, ни явлено как транссубъективная реальность, ни чувственно осязаемо. Но, хотя его нельзя заключить в формы материальной действительности, дух все же своей невидимой сущностью является критерием всех видимых реальностей в мире материи. И человек все неодолимее ощущает и осознает, что мысль духа, хотя неощутимая, невидимая, нематериальная, все-таки реальнее, чем какая-либо транссубъективная действительность в области материи. Более того, все действительности основывают свою реальность на мыслях духа, который сам по себе нематериален. В этом и преимущество, и загадочность, и величие человеческого духа. И пробудившийся человек, водимый своим нематериальным духом через таинства материального, физического мира, все более понимает, что его дух – его высшая и самая непосредственная действительность, а тем самым и его высшая ценность. В таком настроении человек быстро ощущает неопровержимую истинность слов Спасителя о душе человеческой как о высшей реальности и высшей ценности, реальности более реальной, чем весь видимый мир, и ценности более ценной, чем все солнечные системы. Кая бо польза человеку, аще мир весь приобрящет, душу же свою отщетит? Или что даст человек измену за душу свою? (Мф. 16:26; ср. Мк. 8: 36-37; Лк. 9: 25). Другими словами, в видимом мире нет ничего равноценного человеческой душе, нет ценности, которой можно было бы оценить и оплатить душу; она более ценна, чем все миры вместе взятые.

В самом деле, всю свою видимую жизнь, жизнь во времени и пространстве, человек основывает на невидимом, то есть на душе, на ее мыслях, на ее совести. В мире видимых вещей и событий человек ориентируется с помощью своей мысли; ею он все измеряет и оценивает, ею – тем, что и для него самого невидимо. Насколько же тогда естественнее и логичнее ориентироваться с ее помощью в мире духовных реальностей и духовных ценностей. Человек соединен мыслью не только с миром видимым, миром материальных вещей, но и с миром вещей духовных. Даже и крайние сенсуалисты в гносеологии не могут этого опровергнуть. Нужно признать: человеческий дух -  чудотворная лаборатория,  в которой непонятным образом чувственные впечатления преобразуются в мысли.

Серьезный наблюдатель мира, с какой бы стороны он ни приступил к материальным или духовным реальностям, должен ощутить присутствие бесконечной таинственности во всех явлениях. Это дань, которую всякий мыслитель должен заплатить загадочной мистерии мира. Нет сомнений, правильная ориентация в этом загадочном мире зависит от духа, с помощью которого человек ориентируется, или, точнее, от природы духа. А свою природу дух человеческий раскрывает и показывает через опыт, создаваемый совею деятельностью. Из всего этого опыта произрастает стремление человеческого духа к всевозможной бесконечности во всем: в знании, в жизни, в существовании.

Дух человеческий неустанно тянется к бесконечному знанию, к бесконечной жизни,  к бесконечному существованию. А через все это он желает только одного: преодолеть временность, конечность, ограниченность и обрести, обеспечить себе незыблемость, бесконечность, безграничность. В конце концов, во всех культурах и цивилизациях все муки человеческого духа сливаются в единое гигантское усилие: преодолеть смерть и смертность и обеспечить бессмертие и жизнь вечную, обеспечить любой ценой.

Но разве не подталкивает нас все к вопросу: откуда в человеческом духе это стремление и тяга к бесконечности во всех направлениях? Что есть то, что гонит мысль человеческую из проблемы в проблему, из бесконечности в бесконечность? Если же это стремление человека к бескрайности и можно навязать слабому человеку, то откуда же она у самых самостоятельных мыслителей? Более того, у них она разработана до сложнейшей проблематики. Все это показывает, что стремление к бесконечности заключается в самой природе человеческого духа. Природа самого познания тянется к бесконечному знанию, природа самого ощущения тянется к бесконечности ощущения, природа самой жизни тянется к бесконечной жизни. Весь дух человеческий и через познание, и через ощущение, и через волю, и через жизнь желает быть бесконечным, а значит, бессмертным. Жажда бесконечности, жажда бессмертия – исконная, метафизическая жажда духа человеческого. Она гнала дух человеческий к бесконечности, к бессмертию через разнообразные религии, философии, науки, муки и подвиги. Одним словом, дух человеческий желает бесконечности, желает бессмертия любой ценой и в любом виде.

Очевидно, что это стремление к бесконечности не могла вложить в человека материальная природа, потому что она и сама ограничена и не имеет в себе такого стремления. Точно так же очевидно, что духу человеческому не могло вложить этого человеческое тело, поскольку оно само ограничено. Единственным логичным выходом остается постулат:  человеческое стремление к бесконечности, к бессмертию заключается в самой сущности человеческого духа. Созданный по образу Божиему, человек весь в этом стремлении. Ибо боголикость в человеческом существе и есть устремление к бескрайним истинам Божиим во всех мирах. Имманентная человеческому духу, эта боголикость подвигает человека богоустремленно тянуться и возноситься ко всем бесконечностям Божиим.

Для боголикой души естественно тянуться к Богу как к своему оригиналу. Это не априорное заключение, а совершенно апостериорное, так как всецелый опыт рода человеческого свидетельствует об этой мощной и таинственной тяге духа человеческого к бесконечности, к бессмертию, к вечной жизни, на этом или на том свете. Если, опираясь на всецелый опыт рода человеческого, мы сведем человека к его основным праэлементам, то наверняка обнаружим эту тягу к бессмертию как самый основной праэлемент, на  котором покоится и благодаря которому онтологически может состояться весь человек.

Создав человека по образу Своему, Бог тем самым разлил по его существу тягу к божественной бесконечности жизни, к божественной бесконечности познания, к божественной бесконечности совершенства. Поэтому эта алчущая тяга существа человеческого не может полностью удовлетвориться и насытиться ничем, кроме Бога. Объявляя божественное совершенство главной целью человеческого существования в мире, Господь Христос ответил на основное желание и потребность боголикого и богоустремленного человеческого существа: Будите убо вы совершенни, якоже Отец ваш небесный совершен есть (Мф. 5: 48).