Легко ли быть одной? - Лиз Туччилло

– Что ж, это просто фантастика. Я всегда думала, что тебе необходимо вырваться из рамок «с девяти до пяти». Пришло время совершить что-то нестандартное. – Это было все, что смогла мне сказать моя невероятно участливая мама, всегда готовая меня поддержать. Однако затем она добавила: – Только не нужно ездить туда, где может быть опасно. Чтобы я потом не услышала в новостях, что тебя взорвали бомбой на каком-нибудь рынке.

После этого, уже перед самым отъездом, я позвонила своим дорогим подругам и попросила их приглядывать друг за другом. Серену, Руби и Джорджию я попросила проследить, чтобы Элис не злоупотребляла таблетками «Тамс» и походами на свидания; Элис, Джорджию и Серену – убеждаться в том, что Руби выбирается из дому; Элис и Руби – обеспечить, чтобы Серена и Джорджия вообще из дому не выходили. И тут я обнаружила, что по крайней мере об одной из этих моих тревог уже позаботились.

– Я решила стать свами, – по телефону сообщила мне Серена.

– С кем, прости? – остроумно переспросила я.

– Я бросила работу и теперь собираюсь отказаться от мирских желаний, приняв обет безбрачия в своем центре йоги. Церемония состоится на следующей неделе – ты не можешь отложить свою поездку, чтобы быть там? Джорджию, Элис и Руби я уже пригласила.

Я солгала (да, признаюсь, я солгала будущему представителю духовенства) и сказала Серене, что никак не могу прийти, что у меня назначена во Франции очень важная встреча по поводу моей новой интересной книги и я просто уже не могу изменить свои планы. Затем я повесила трубку и приготовилась к тому, чтобы поднять задницу и убраться из Нью-Йорка. Может, я сошла с ума? Я не могла ответить на этот вопрос с уверенностью. Иногда то, что я делаю, казалось мне полным безумием, но с другой стороны… оставаться в Нью-Йорке было бы еще бо́льшим безумием.

Правило 3

Решите, во что вы верите, и ведите себя соответственно

– В общем, на сегодняшний вечер я собрал четырех женщин. И все они рвутся пообщаться с тобой.

– Правда? Ты действительно сделал это для меня?

– Ты же сама сказала, что хочешь поговорить с одинокими француженками, вот я и нашел тебе одиноких француженок.

Стив – мой самый старый друг на всем белом свете. Я познакомилась с ним в первый день, когда перешла в среднюю школу. В классе он сидел позади меня. Я обернулась и сказала ему, что он – вылитый Джон Бон Джови, и с тех пор мы с ним друзья. Мы поддерживали связь, даже когда поступили в разные колледжи и когда Стив уехал в Париж учиться играть на клавесине и дирижировать. Романтических отношений между нами никогда не было, что, впрочем, не казалось нам странным, а затем, где-то после первого года учебы за границей, Стив вдруг понял, что он гей. Теперь он живет в Париже, разъезжает по всему свету с гастролями, дирижируя оркестром, который аккомпанирует певцам, исполняющим оперные арии, и ничто не доставляет ему большего удовольствия, чем быть радушным хозяином для приезжающих к нему в гости друзей и получать от них в подарок всякую вкусную, но неполезную еду – «Туинкиз», «Сно боллс», «желе-бобы»[18], – привезенную из Штатов.

Стив отхлебнул кофе из чашечки и улыбнулся мне. Десять лет назад, поняв, что лысеет, он побрил голову и теперь носил суперстильную, я бы сказала, бородку, которая, впрочем, выглядела на его лице скорее как какой-то орнамент – вдоль линии челюсти тянулась тонкая темная полоска, словно контур бороды. Так или иначе, но общий эффект получался очень утонченным и изысканным, – что крайне важно, если вы тридцативосьмилетний мужчина, работающий в опере. Я откусила самый восхитительный круассан из всех, известных человечеству, и удивилась, как мне вообще могла прийти в голову мысль о том, чтобы не есть мучного, когда я буду в Европе.

– Они предложили встретиться в «Реджине», и это отличная мысль.

– А что такое «Реджина»?

– Это место, куда в субботу вечером, начиная с восьми, приходят сотни самых красивых молодых женщин Парижа. Чтобы собраться вместе и поговорить.

Я смутилась.

– Сотни француженок приходят в ночной клуб, чтобы собраться вместе и поговорить? Бессмыслица какая-то.

– Я этого тоже не понимаю. Но, очевидно, их тянет туда, чтобы три часа побыть вместе без помех. Там в это время даже буфет работает бесплатно. После одиннадцати в «Реджину» впускают мужчин. Чтобы попасть туда, они, как и следовало ожидать, выстраиваются в очередь, потому что знают: внутри находятся сотни красивых женщин. На самом деле это гениальный маркетинговый ход.

Мой мозг уже находился в режиме сбора данных, и я возразила:

– Но женщины-то идут туда, просто чтобы собраться вместе? Это как-то странно.

– У нас в Штатах такого нет? – спросил Стив.

– Нет, нашим женщинам не нужен специальный вечер, когда они могли бы собраться вместе. Мы можем делать это в любой день недели.

Подумав немного, Стив сказал:

– Знаешь, думаю, француженки не ходят стаями, как это делаете вы в Штатах. Возможно, это дает им возможность завести новых подруг.

Я была взволнована. Находясь здесь всего каких-то несколько часов, я уже нащупала существенное отличие в культурах: француженки любят собираться компаниями, чтобы побыть где-нибудь без мужчин. Я начала обдумывать сложные последствия этого открытия. Может, французские мужчины так агрессивны, что женщинам нужно какое-то место, чтобы побыть подальше от них? Или же француженки в повседневной жизни так необщительны, что им требуется специальное место, где можно было бы познакомиться с новыми подругами? Мне не терпелось все это выяснить.

– Со стороны этих женщин очень мило, что они согласились поговорить со мной. Но я не знаю, о чем их спросить. Все это так ново для меня. Наверное, я просто их подпою, а потом посмотрим, что из этого получится.

– Француженки никогда не напиваются, – сказал Стив.

– Правда? – разочарованно спросила я.

– Они могут выпить бокал-другой вина, но я никогда не видел француженку пьяной.

– Что ж, тогда выходит, что это отличие номер два. Никогда не напивающиеся французские дамы. – Я сделала большой глоток café au lait[19].

– Не беспокойся. Женщины есть женщины. Только собери их вместе, и в конце концов они заговорят.

– Черт, очень на это надеюсь. – Я одним махом допила свой напиток. – Можно я теперь немного посплю? Ну пожалуйста! Или мне лучше не спать, чтобы быстрее войти в новый ритм из-за смены часового пояса?

– Сейчас ты можешь поспать. Но только несколько часов, не больше.

– Благодарю тебя, mon chéri[20]. Спасибо.

После этого Стив отвез меня в свою французскую квартиру, в которой было две спальни, и уложил в постель.

Перед «Реджиной» развернулась грандиозная массовая сцена. Казалось, что сотни эффектных молодых женщин целенаправленно сходятся в один ночной клуб. Они были нарядно одеты, торопились и отчаянно хотели попасть внутрь.

– Все эти женщины сбиваются в такие толпы только для того, чтобы завести новых подруг? Это ненормально! – сказала я Стиву, когда нас с ним оттолкнула в сторону какая-то высокая, ростом выше чем метр восемьдесят, красотка (которая, я уверена, где угодно проберется внутрь).

Как раз в этот момент мы вдруг услышали пронзительный вопль:

– Стиф! Стиф!

Через толпу к нам пробиралась невысокая коренастая женщина в простых черных брюках и футболке. Не похоже, чтобы она нарочно так вырядилась для выхода в свет.

– Это Клара, – пояснил Стив. – Она управляет бизнесом Парижской оперы. Когда ты рассказала, что тебе нужно, я первым делом позвонил ей – она знает всех.

– Bonsoir[21], – сказала Клара, подойдя к Стиву и поцеловав его в обе щеки.

Стив представил нас, потом наклонился ко мне, подставив лицо для поцелуя, и сказал:

– Au revoir[22].

– Что, правда? Я буду там одна? – растерянно произнесла я.

Внезапно меня захлестнула волна робости.

– Ты же сама знаешь правила: мужчин туда не пускают… – сказал Стив.

Мы с ним поцеловались, и он ушел. После этого Клара тут же схватила меня под руку и на огромной скорости понеслась к швейцару. Она что-то очень убедительно ему сказала, и мы с ней прошли в клуб.

Пока мы поднимались по ступеням длинного пролета и мои глаза привыкали к полумраку, я спросила у Клары:

– А как насчет остальных женщин? Как мы их найдем?

– Я приведу их позже. Давайте для начала сядем за столик.

Клуб был отделан красным бархатом и утопал в розовом освещении. Насколько хватало глаз, вокруг были одни женщины; складывалось впечатление, будто я швырнула динамитную шашку в озеро, в котором обитали прекрасные дамы, и все они всплыли на поверхность. Я была под впечатлением. До этого я понятия не имела о том, что француженки готовы ссориться, пререкаться и рисковать подвергнуться унижению со стороны швейцара, и все только ради того, чтобы провести друг с другом эти несколько драгоценных часов. Это был триумф кровного женского родства. Конечно, потом они встретят мужчин. Но сейчас – восемь часов, к стойке буфета выстроилась длинная очередь, места постепенно заполняются… В небольшой отгороженной шнуром зоне французская косметическая компания бесплатно выполняла макияж. Это была фантастика! В свой первый день в Париже я натолкнулась на местный культурный тренд, ломающий стереотипы: француженки, которые хотят быть француженками в обществе женщин. В конце концов, может быть, это не такая уж и безумная идея.