Распятая истина. Правдивая история Украины - Петр Котельников

Народ, возмущенный разгоном делегации, восстал. В Москве начались погромы дворов влиятельных сановников, боярских усадеб. Выступления произошли в Козлове, Курске, Соли Вычегодской и других городах. Восставшие требовали выдать боярина Морозова, фактически руководившего государством, и главу Пушкарского приказа окольничего Петра Траханиотова. Не имея сил для подавления восстания, царь уступил, приказав выдать Плещеева и Траханиотова, которых тут же растерзали. Также восставшими был убит думный дьяк Назарий Чистой. Царь Алексей Михайлович спас своего бывшего воспитателя Морозова, отправив его в ссылку в Кирилло-Белозерский монастырь. Бунтовавших москвичей не наказывали. В остальных городах, где состоялись бунты «поработал» посланный царём князь Одоевский со стрельцами. Введенная высекая пошлина на соль была отменена

Затяжная война с Речью Посполитой из-за Украины, как и всякая война, потребовала огромных расходов. В XVII веке в Московском государстве не было собственных золотых и серебряных рудников, и драгоценные металлы ввозились из-за границы. На Денежном дворе из иностранных монет чеканили русскую монету: копейки, деньги и полушки (половина деньги).

Чтобы найти деньги на продолжение войны, было предложено: выпускать медные деньги по цене серебряных. Налоги собирались серебром, а жалованье раздавалось медью. Поначалу все шло так, как задумало правительство: новые деньги принималась по цене прежних серебряных денег. Но вскоре их стали выпускать великое множество, ведь проблем с медью не было. Чеканные дворы в Москве, Пскове, Новгороде работали на полную мощность. И это ещё не всё. Всякий, кто прежде с металлом дело имел, взялся за чеканку монет. «Котельники», «оловянщики» стали быстро обогащаться. Правительство стало ловить фальшивомонетчиков. Устраивались показательные суды по всей стране. Виновным заливали в глотку раскаленный металл. Но это же мало помогало. Фальшивых медных монет в одной Москве ходило больше, чем на полмиллиона. Спрос на серебро начал стремительно расти, а покупательная способность медных денег упала. Правительство отказалось принимать медные деньги в качестве налогов, поэтому старые серебряные монеты резко подскочили в цене: за один прежний серебряный рубль теперь давали от 15 до 20 новых медных. Купцы ехали на рынок и везли медные деньги буквально возами, при этом медь обесценивалась каждый день. Горожане впадали в панику: за медные монеты ничего нельзя было купить, а серебро было негде взять. Возмущение действиями властей нарастало. Следовало ожидать бунта. Толчком к его началу стало изобличительное письмо появившееся приклеенным у столба на Лубянке утром 25 июня 1662 года по старому стилю. Письмо объявляло бояр Ртищева, Милославского и купца Шорина изменниками, вступившими в связь с Польшей. Обвинение э было безосновательным, но народу уже нужен был любой повод, чтобы начать волнения. Толпа из нескольких тысяч человек, прочитав это послание, отправилась в село Коломенское – летнюю резиденцию царя. Охрану смяли, и народ беспрепятственно вломился в царский двор. Алексей Михайлович велел Ртищеву и Милославскому спрятаться в палатах царицы, а сам вышел к народу. Простолюдины окружили Алексея Михайловича, и буквально держась за пуговицы его одежды, громко вопрошала «Где же правда?»

Государь, выслушав, обещал народу навести порядок. Один из бунтовщиков даже «бил по рукам с царем». После этого толпа успокоилась и начала расходиться

И закончилось бы всё это мирно, если бы не…

Из Москвы навстречу двигалась ещё одна многотысячная толпа, настроенная гораздо воинственнее. Шли мелкие торговцы, мясники, хлебники, пирожники, деревенские люди вновь окружили дворец Алексея Михайловича и на сей раз уже не просили, а требовали!.. Требовали выдать им изменников на расправу, угрожая «будет он добром им тех бояр не отдаст, и они у него учнут имать сами, по своему обычаю» Однако в Коломенском уже появились стрельцы и солдаты, отправленные боярами на выручку. После отказа разойтись был отдан приказ применить силу. Безоружную толпу загнали в реку, до тысячи человек было убито, повешено, потоплено в Москве-реке, несколько тысяч арестовано и после следствия сослано.

Царь сдержал свое обещание и разобрался В 1663 году чеканные заводы в Новгороде и Пскове были закрыты, а медные деньги полностью изъяты из оборота. Возобновилась чеканка денег из серебра. А из медных монет было велено выплавить котлы или сдать их в казну.. Жалованье вскоре опять стали выплачивать серебром

Толпа – неистовство, не разум!Цель – мать её, отец – причины.В отрезок времени короткий – разомЕдины незнакомые мужчины.

Растёт, колышется квашнеюМасса тел.Задорно руганью себя разогревая.Клич над толпой призыва полетел,На бой толпу восставших направляя.

Рот каждого напоминает пасть,Оскал зубов напоминает волка.Восстал народ и понимает властьЧто ублажать толпу нет никакого толка.

Толпа разъярена, стремительно бежит,Преграды на пути своём сметая.Земля и та от ног толпы дрожитГорят дома и льётся кровь людская

А реформы следовало продолжать. Предстояли военная и церковная реформы. Россия в полный рост поднялась, расправляя плечи свои!

Царские невесты

Какие чувства у царя?Глаза ли пламенем горят?..Иль только хладнокровно ищут?В столицу девушек везлиС рязанской и тверской земли,Хоть и в столице слуги рыщут…

Наряды разные у дев —(Какой размерами надел,Какие у отцов доходы?)Какие деньги у отца?Дочь дворянина иль купца,Или воеводы-молодца,Карман набившего в походах?

Внимательно осмотр идёт.Царя под рученьку ведетСам друг – Борис Морозов…Кому Романов знак подаст,Кому платок, кольцо отдаст?Ждёт деву счастье, или горе?

Женились русские великие князья и государи, начиная со времени Ивана III по древнему византийскому обычаю, перенесенному на земли московские принцессой византийской Софьей Палеолог, ставшей женой великого князя Ивана Третьего. Обычай заключался в том, что для выбора жены русскому царю устраивали смотр невест из русских красавиц. Династические браки в России начнутся со времени выдачи замуж дочери Петра Великого Анны. И так, на смотр к царю Алексею доставили почти двести девушек. Их группами по десять-пятнадцать приводили в зал. Царь внимательно осматривал девушек, внешне ничем не проявляя своих эмоций. Когда проводившийся на протяжении недели осмотр закончен был, царь отправил своей избраннице знак обручения —платок и кольцо. Свой выбор он остановил на Евфимии Фёдоровне Всеволожской, дочери касимовского помещика. До нас не дошло описание портрета невесты царя. Но сомневаться в том, что она была хороша собой, сомневаться не приходится – дурнушек на смотр царский не приглашали. Окружение царя считало выбор прекрасным, Но был среди окружения и тот, кто выбором этим не был доволен. Это был «дядька» царя – Борис Морозов. В плане этого, самого близкого царедворца не было места, пусть даже такой бесспорно красивой девушки, каковой являлась Всеволожская. Морозову хотелось укрепить свои позиции, стать родственником царя, пока тот по возрасту пребывал под его влиянием. Для этого следовало женить царя на одной из сестер, дочерей стольника Ильи Даниловича Милославского, сторонника Бориса Морозова, а на другой жениться самому. Морозов решил использовать самую преобладающую в характере царя – боязнь заражения, порчи и иных напастей, способных подорвать его здоровье или здоровье будущих детей его. Когда Евфимию ввели в царские хоромы для наречения царевной, она вдруг упала, потеряв сознание. Оказалось, Морозов подкупил парикмахера, и тот во время обряда наречения царской невестой так стянул девушке волосы, что у той в глазах потемнело и она упала в обморок. Подкупленный Морозовым врач усмотрел в этом признаки падучей болезни. Матери и сестры отвергнутых царём невест поспешили распустить слух, что она «испорчена», больна падучей болезнью и «в царской радости непрочна». Евфимию Всволожскую тут же увезли за город под надзор одного из бояр, а на отца её, поклявшегося накануне, что его дочь совершенно здорова, завели «верхнее государево дело» и взяли под стражу. Обвинили Всеволожского в измене, в сознательном намерении обмануть царя. После мучительных пыток, он со всей семьей был сослан в Сибирь, где через несколько лет умер. Потом царь смиловался: жену умершего и детей, в том числе и царскую невесту перевели в дальнюю деревню в Касимовском уезде. «А из деревни, – гласил указ, – их к Москве и никуда отпущати не велено». А ведь припадков, – как видно из последующих докладов наблюдателей, – у Евфимии более не наблюдалось!