Девичий мирок - Элизабет Мид-Смит

Глава XIV

В ссылку

Этот печальный день остался в памяти у многих: день показного веселья и скрытой тревоги. Подспудно крепло убеждение в том, что именно Энни Форест является виновницей всех проказ, и на сердце у воспитанниц становилось все тяжелее. Школа – это маленький мирок, в котором общественное мнение меняется быстро. Энни, без сомнения, была общей любимицей, тем не менее враги у нее были – мелочные и вздорные девицы, которые ей завидовали. Таких, впрочем, было немного.

У Энни, несмотря на ее легкомыслие, было глубоко любящее сердце. Для любимого человека она была готова на любые жертвы. Талантами она не обладала, если не считать хорошего, но непоставленного голоса. Училась плохо, постоянно отставала от класса, сплошь и рядом делала не то, что следовало. Зато она была добродушна, никому никогда не завидовала, никому умышленно не причиняла зла, а если и случалось нечаянно досадить кому-нибудь, она первая бежала мириться.

Не удивительно ли, что у такой симпатичной девочки были недоброжелатели? Но они были; а с тех пор как Эстер Торнтон и Дора Рассел так враждебно отнеслись к ней, враги стали вести себя еще смелее.

Первый класс, который прежде не обращал на Энни никакого внимания, теперь буквально разбирал ее по косточкам, не оставляя без внимания ни один поступок девочки. После нескольких таких подробных обсуждений «судьи» из первого класса решили, что Энни Форест должна быть исключена из школы и что они непременно должны добиться этого.

В младших классах тоже не все дружелюбно относились к Энни. Заметив, что Эстер Торнтон не любит ее, малыши поинтересовались ее мнением относительно предполагаемого проступка Энни.

– Разумеется, это она, – необдуманно ответила Эстер. – Тут и сомнения быть не может. Посмотрите на нее.

Как раз в эту минуту Энни с красными глазами и растрепанными волосами бежала через залу из «уголка» Сесиль. Она казалась очень расстроенной, но, заметив плачущую пятилетнюю девочку, подхватила ее на руки и шепнула что-то ласковое. Детское личико расцвело, а маленькие ручки крепко сжали шею Энни. Опустив вмиг повеселевшего ребенка на пол, Энни вышла из залы.

Ученицы средних классов сидели у камина. Эстер и здесь открыто высказала свое нелестное мнение об Энни. Первый раз в жизни на ее долю выпало такое внимание окружающих, и она по недомыслию явно злоупотребляла им.

Как часто случается не только с детьми, но и с взрослыми, многие из тех, кто был на стороне Энни, постепенно стали разочаровываться в своем кумире и примкнули к враждебному лагерю. Они теперь даже полагали, что если из-за Энни страдают некоторые воспитанницы и их собственность, то виновную следует отправить в «ссылку».

– Что это такое – ссылка? – спросила маленькая девочка, которую Энни только что ласкала и успокаивала.

– Ах, это ужасное место, Фиона, – ответила Мэри Белл, привлекая к себе малышку.

– А кого туда посылают?

– Дурных детей, например Энни Форест.

– Энни не дурная! Энни не пойдет в ужасное место! Ты гадкая, гадкая, Мэри Белл!

Разгневанная малышка вырвалась и убежала, на прощание одарив старшеклассниц сердитым взглядом.

– Глупо говорить это ребенку, Мэри, – заметила одна из девочек. – Что касается меня, то я раньше считала Энни безобидной шалуньей. Если же будет доказано, что она имеет отношение ко всему происходящему, я постараюсь держаться от нее подальше.

– Мы все сделаем то же самое, – заявили девочки в один голос.

Молчала одна лишь Сьюзен Драммонд, лениво качаясь на стуле.

– А ты, Сьюзи? Ты за все время не открыла рта.

– Я? О чем это вы?.. – Сьюзи потянулась и зевнула. – Ах, насчет Энни Форест. Я полагаю, что вы правы. Что это, звонят к чаю? Наконец-то, я страшно голодна.

Эстер Торнтон отправилась в столовую, чрезвычайно гордая собой. Ей казалось, что она особенно отличилась. Самонадеянной девочке и в голову не приходило, какое ядовитое семя она посеяла и как горько ей придется в этом раскаиваться.

Глава XV

Добрые люди

Несколько дней спустя Эстер получила приглашение от сестер Брюс провести с ними полупраздник. Добрые леди помнили о девочке, которую они утешали в поезде шесть недель назад. Этти должна была отправиться к ним в субботу, миссис Виллис позволила ей остаться у новых друзей до восьми часов вечера и пообещала прислать за нею экипаж.

События, настроившие воспитанниц школы против Энни Форест, имели место на той же неделе, в среду. Со среды до субботы ничего нового не произошло. Все, казалось, шло своим чередом, и посторонний глаз вряд ли заметил бы легкое облако, появившееся над счастливым когда-то гнездышком. Не бросались в глаза и перемены в Энни Форест. По-прежнему отовсюду слышался ее веселый смех, быстрые ноги легко скользили по рекреационной зале. Разве что в классе девочка стала более внимательной, и потому учебные дела ее шли успешнее. Лукавое лицо было по-прежнему оживленным, забавные гримасы продолжали смешить подруг, но тот, кто хорошо знал и любил Энни, заметил бы в ней едва уловимые метаморфозы.

На переменах она больше времени проводила с малышами, одноклассниц избегала и совсем не подходила к «уголку» Сесиль. За обедом она ела мало, а ее соседка по комнате иногда слышала тихий плач по ночам. В часовне, когда Энни думала, что ее никто не видит, она украдкой вытирала слезы. Но стоило миссис Виллис взглянуть на нее, девочка опускала глаза и ее лицо принимало равнодушное выражение. Эстер более чем когда-либо была уверена в виновности Энни, но многие колебались и готовы были снова принять ее в свою среду, если бы она только пожелала сделать первый шаг.

Энни и Эстер совсем не разговаривали. Когда Этти одевалась, чтобы поехать к сестрам Брюс, в дверь постучали.

– Войдите, – раздраженно произнесла Эстер, опасаясь, как бы ее не задержали.

К ее удивлению, в приоткрытую дверь сначала протиснулась кудрявая головка Энни, а затем и сама она вошла в комнату и положила на стол букетик подснежников.

Этти посмотрела на вошедшую, потом на букет. Она страстно любила цветы и пришла бы в восторг, если б их принес кто-то другой, только не Энни.

– Я прошу тебя, – сказала Энни с необычной для нее застенчивостью, – передать эти цветы мисс Джейн и мисс Агнес Брюс. Извини, что побеспокоила.

Она уже собиралась уйти, когда Эстер нашла нужным спросить:

– Не будет ли записки к букету?

– О нет, только привет от Энни Форест. Они поймут.

Энни отвернулась, в ее глазах стояли слезы. Эстер была невольно тронута. В эту минуту лицо Энни напомнило ей Нэн: в нем была какая-то растерянность, желание ласки и участия.

Эстер вовсе не собиралась расчувствоваться. Что могло быть общего между Нэн и Энни? Смешно ласкать и утешать такую большую девочку. Тем не менее выражение глаз Энни не выходило у Эстер из ума, и она с большой осторожностью отвезла букетик и передала его старушкам с приветом от Энни. Сестры очень обрадовались и, посмотрев друг на друга, добавили:

– Бедная девочка!

Пожилые леди поставили букет в изящную вазу, без конца любовались им и показывали всем гостям.

Маленький домик сестер Брюс показался Эстер кукольным по сравнению с родовым имением ее отца. Но он был так изящен, так уютен, что невольно напоминал гнездышко малиновок, а сами хозяйки – милых щебечущих птичек.

Эстер прекрасно провела время. Пророчество мисс Агнес исполнилось – Этти больше не скучала в школе. Она охотно рассказывала о своих подругах, о занятиях. Обе мисс Брюс любили поболтать, но старательно ограждали себя от всего негативного. Они сразу и прямо объявили, что хотят слышать только хорошее. Даже забавный рассказ о вечно сонной Сьюзи Драммонд не вызвал на их лицах улыбки, напротив, они жалели ее. Мисс Джейн выразила мнение, что эта девочка больна, а мисс Агнес посоветовала Эстер пробудить в ней интерес к жизни, чтобы Сьюзен не проводила бо́льшую часть времени во сне.

В доброте и кротости есть волшебная сила, она делает окружающих лучше и добрее. Так случилось и с Этти. Поступив в школу, она не стремилась быть приятной другим девочкам, и незаметно в ней развился эгоизм. А после беседы с милыми пожилыми леди на нее как-то сразу нахлынули чувства, остывшие в душе после смерти матери. Эстер захотелось принять участие в Сьюзи Драммонд и даже помириться с Энни. Она попыталась даже заговорить об Энни со старушками, но те незаметно перевели беседу на другую тему. Прощаясь, сестры поцеловали девочку и выразили надежду, что она вскоре снова навестит их. А еще вручили небольшой сверток – для Энни.

Эстер вернулась в школу к вечерней молитве. Мисс Белл, проходя мимо нее, шепнула:

– Мы не сумели раскрыть эту таинственную историю с Энни Форест. Очевидно, миссис Виллис тоже оказалась бессильна. Кажется, сам мистер Эверад будет говорить с нею.

В это время Энни проходила мимо них. Она выглядела возбужденной, кудряшки растрепались и лезли ей на глаза.