Самец взъерошенный - Анатолий Дроздов

— Ты можешь лучше? – рассердилась я.

— Да! – ответил он нагло.

— Вот завтра и займешься! – сказала я и встала.

Меня трясло от негодования. Каша ему невкусная! Девочки старались – не пожалели копченого сала, турма свои чаши вылизала. А эти… Нет, это наказание – везти их Рому!

Пришлые и свободные воины улеглись на войлоки, стоянка затихла. Я обошла посты, постояла в сторонке, прислушиваясь и принюхиваясь. Ночная степь полнилась жизнью: трещали цикады, шуршали в траве мыши, в отдалении простучала копытцами стайка диких коз, но звуков издаваемых сармами, не доносилось, как и не было характерного для них запаха: кислого и мерзостного. Любая «кошка» чует его за милю. Я полюбовалась на диск Селены, заливавшей степь желтым, призрачным светом и вернулась к стану. И сразу заметила возле места, где спали пришлые, тень. Я метнулась туда и едва не выругалась. Возле одного из пришлых, присев на корточки, застыла Лола, командир третьей декурии.

— Ты что? – прошипела я, хватая ее за плечо.

— Ему холодно! – тусклым голосом пробормотала она. – Смотри, как скорчился! Я ничего не буду делать, только согрею.

Я рывком вздернула ее на ноги и заглянула в глаза. Даже в свете Селены был заметен их характерный блеск. Сжав запястье Лолы, я оттащила ее к костру и усадила у огня. Она сопротивлялась, но вяло – сознание еще не угасло. Достав из сумки кисет, я вытрусила на ладонь щепотку коричневого порошка и поднесла ей.

— Давай!

Лола слизнула и скривилась. Вкус у хины мерзостный, но это единственное средство, способное привести в чувство обезумевшую женщину. Я поднесла ей флягу и проследила, чтобы она сглотнула. Порошок, случается, выплевывают. Хина подействовала. Плечи Лолы обмякли, и она опустила голову.

— Когда началось? – спросила я.

— Сегодня, – вздохнула она. – К вечеру.

«А хину выпить Богиня–воительница не разрешила?» – хотела спросить я, но промолчала. Все из-за пришлых… Хотя от Лолы, признаться, я такого не ждала. Не девочка, у которой приступ впервые, должна понимать.

— У кого еще Дни?

— Не знаю! – пожала она плечами.

Конечно! Зачем смотреть за другими, когда у самой голова кругом?

— Ложись! – велела я. – Здесь!

— Декурион! – попросила она. – Можно я хотя бы его накрою? Застынет! Он ведь такой худенький…

Я вдохнула и выпустила воздух сквозь зубы. Ладно! Все равно не угомонится. Мне ее всю ночь сторожить?

Мы осторожно вернулись к пришлым, где Лола, стащив с себя плащ, аккуратно укрыла им избранника, не забыв подоткнуть края под щуплое тело. Мальчик во сне вздохнул и что-то пробормотал. Лола, молниеносно склонившись, лизнула его в щеку и тут же выпрямилась. Я сделала вид, что не заметила. Мы вернулись к костру, где Лола улеглась на войлок. Скоро она ровно дышала. Я подождала, наблюдая, не двинется ли еще кто к пришлым, затем встала и подошла к ним сама. Игрр спал боку, подтянув ноги к груди. Лола права: им холодно. Я сняла плащ и укрыла им пришлого. Подтыкать не стала: обойдется. Вернувшись к костру, прилегла рядом с Лолой. Та, ощутив меня рядом, придвинулась и прижалась ко мне. Я не стала отталкивать – так теплее.

Глава 4

Обоз прибыл с рассветом. Я похвалила «кошек», не побоявшихся выехать в степь ночью, и осмотрела повозки. Девочки постарались – выбрали лучшее. Повозки нам достались новые, пароконные, две открытые, с дощатым дном, застеленным мешками с сеном, и невысокими, съемными бортами, третья – фургон. На мешках пришлым будет мягко сидеть и спать. В крытом фургоне доставили припасы. Я осмотрела их. В бурге не поскупились. Помимо палаток на всю турму и войлоков, имелись дробленое зерно, сыр, копченое сало, вяленная говядина, сушеные овощи, приправы и – о, чудо! – свежий хлеб в корзинах. Его явно пекли ночью и специально для нас.

С повозками приехала Лавиния. Увидев ее, я сплюнула. Явилась, сучка! Все знают, зачем она таскается с караванами, перевозящими пришлых. А что возразишь? Дочь верховного понтифика, ей все позволено.

Поразмыслив, я успокоилась. Лавиния наверняка прилипнет к Игрру, тем самым избавив меня от его расспросов. Вот и пусть мучается! Повеселев, я принялась отдавать распоряжения.

Турма позавтракала свежим хлебом и сыром, запила еду горячей водой с вином, и стала собираться в дорогу. Троих пришлых разместили в повозках – они после вчерашней скачки ходили, как я и предполагала, в раскорячку, а вот Игрр забрался на кобылку, захваченную у сарм. Перед этим он проинспектировал запасы продуктов и попросил пустой кувшин.

— Зачем? – удивилась я.

— Крупу замочить. Она разбухнет и быстро сварится. Мы ведь будем обедать?

Я задумалась. В походе конница ест горячее только вечером, на ночных стоянках, но пришлые – не воины. Пусть забавляется! Игрру освободили один из кувшинов, пришлый засыпал в него дробленое зерно и залил водой. Девочки наблюдали за ним с улыбками. Весть о том, что пришлый будет варить нам кашу, их очень забавляла. Игрр не обратил на это внимания. Покончив с крупой, он стал седлать лошадь. Делал он это умело. Вообще, в отличие от других пришлых, Игрр выглядел весьма бодрым. Как будто не было вчерашнего похищения и ночевки на войлоке, расстеленном прямо земле. (Свой плащ я забрала, пока он спал).

Как я и предполагала, Лавиния, завидев Игрра, задрала хвост и прилепилась к пришлому, следуя за ним шаг в шаг. Игрр вначале не обращал на нее внимания, но, столкнувшись пару раз, сказал сердито:

— Держись от меня подальше, домина! Оттопчу ноги!

Девочки прыснули. «Доминой» называют женщину пожилого возраста, а Лавинии и двадцати нет. Игрр славно окоротил выскочку! Так ей и надо!

Лавиния вспыхнула и отошла. В пути Игрр держался рядом с пришельцами, о чем-то с ними переговариваясь. К сожалению, их языка я понимаю. Жаль…

* * *

Говорил же Игорь следующее.

— У меня для вас, парни, две новости: плохая и хорошая. С какой начать?

— С хорошей! – попросил Леша.

— Мы тут вроде вип–персон.

— Что такое «вип»? – спросил Степан.

— Очень важный человек. Не заметили, как нас облизывают?

— Не слишком! – хмыкнул Олег. – Все бока отлежал. Кинули на землю тонюсенькую подстилку и даже одеяла не дали.

— Теперь дадут, – успокоил Игорь. – Спать будешь на матрасе – том, на котором сидишь. Их привезли специально для нас: старшая так сказала. А вот женщины лягут на войлоках. У нас сделали бы наоборот. Повозки пригнали тоже для нас – чтоб задницы в седлах не били.

При этих словах Олег с братьями сморщились. После вчерашней поездки кожа на бедрах саднила.

— А плохая новость? – спросил Степан.

— Нас не собираются отпускать. Повозки пригнали из крепости, нас туда не повезли. Чтоб не рванули обратно.