Школьное богословие - Андрей Кураев

Реальность, о которой говорит законоучитель и к которой он обращает – Бог. Реальность, о которой говорит культуролог – люди и созданные ими тексты. Законоучитель говорит о Боге (и к Богу); культуролог – о людях, верящих в Бога.

Законоучитель доказывает. Культуролог – объясняет. Доказать – значит понудить собеседника к согласию со мной. Объяснить –значит сделать для него понятной мою логику, мое видение проблемы. В религии есть много недоказуемого, но нет ничего бессмысленного. Для сознательного носителя религиозной традиции каждый жест, символ, каждая деталь его вероучения осмысленны. Задача религиоведа и культуролога – попробовать передать этот смысл на языке современной культуры.

Я прихожу в МГУ и на первой же сентябрьской лекции говорю студентам: «Я прошу вас отнестись ко мне как к обычному преподавателю. Надеюсь, вы достаточно широко мыслящие люди, чтобы разрешить мне ходить в той одежде, которая мне нравится. Так что давайте я не буду обращать внимания на вашу одежду, а вы – на мою. У вас есть спецкурсы по философии Платона, Маркса, Канта… Вот в этом же ряду стоит и мой спецкурс по философии и богословии христианства. На экзамене от вас не будет требоваться согласия с православием. Вы просто должны будете продемонстрировать знание основных имен (и знать хотя бы в каком столетии жил тот или иной выдающийся христианский писатель), представлять себе историю дискуссий, возникавших в истории Церкви, понимать и воспроизводить логику сторон. Если на экзамене вы скажете, что лично вам кажется убедительнее логика оппонентов православия – это не повлияет на вашу оценку... Но если кто-то из вас начнет свой ответ с фразы «У этой проблемы две ипостаси» - два балла он получит на счет «раз». Ибо я целую лекцию буду рассказывать вам об истории слова ипостась и о том, что лишь безграмотные журналюги употребляют это слово со значением аспект».

Вот пример культурологической работы: на уроке по истории Древней Греции учитель упоминает о том, что бог Кронос породил множество детей, но и при этом и пожрал их почти всех. Чтобы понять, как у греков появился такой страшный миф, надо обратить внимание на имя главного персонажа. Что означает слово кронос? А вы вспомните такие слова нашего русского языка, которые несут в себе этот греческий корень: хронометр, хроника, синхронно, анахронизм... Кронос - это время. Время всему дает начало, во времени все начинается. Но и время же всему кладет предел. Из времени и во времени все возникает и со временем и во временем все исчезает. Напишите слово время с большой буквы, представьте Время живым существом – и вы получите греческого бога Кроноса… Стала детям яснее греческая мифология? – Да. Будут ли они молиться богу Кроносу о скорейшем окончании урока? – Вряд ли.

Культурологическое преподавание – это реконструкция мира, о котором свидетельствует тот или иной текст. Причем текст имеется в виду не только литературный, но и живописный и музыкальный и событийный…. Почему этот человек (или персонаж) поступил так? Какой он должен был видеть ситуацию, чтобы реагировать именно таким образом? В каком из миров такой поступок понятен и логичен?

Так что культурология – то не только разговор о сюжетах картин; прежде всего это разговор о человеческих мирах. Вот, к примеру, Иван Грозный. В истории почти любого народа, хоть чем-то проявившего себя на арене мировой истории, есть подобный тиран. Но Иван Грозный уникален. Да, он мстил и убивал, да, он бывал рационально-бессердечен и жестоко беззрасуден. Но еще он – каялся. Искренне, надрывно каялся. Почему о таких приступах покаяния не говорят биографии Тамерлана и Чингисхана, Нерона и Ленина? Значит, что-то кроме тиранического «окаянства» было в душе у этого русского царя. Что? Не то ли, о чем как-то сказал академик Сергей Аверинцев: «христианство создало поистине виртуозную культуру усмотрения собственной виновности»?[13]

Вот поэтический плод этой культуры:

Даже самое белое

До конца не бело.

Все, что в жизни я сделала,

Не алмаз, а стекло.

(Надежда Павлович).

Вот фантастический (а литературном смысле) плод этой культуры: главный и положительный герой «Властелина Колец» Толкиена – хоббит Фродо - в решающую минуту все-таки ломается и не может найти в себе сил, чтобы расстаться «кольцом всевластья». Толкиен сам комментировал этот эпизод на христианском языке: «Фродо пал…». Читают российские подростки Толкиена? - Да. Понимают ли христианский подтекст этой великой сказки? – Увы, далеко не всегда (а тем временем на книжном рынке появились сатанинские переделки трилогии Толкиена).

И великий может пасть, и падший может подняться, - об этом говорят евангельские истории об отречении апостола Петра и о покаянии апостола Павла… Без этих сюжетов никак нельзя представить себе европейской литературы. А многие ли выпускники наших школ знают, чем кончаются «Господа Головлевы»? Многие ли знают о светлой кончине Иудушки? О его покаянии в Великий Четверг и о его пути к могиле матери?

Слишком многое останется непонятым в европейской и русской классике, если читатель не будет знать об этой христианской культуре покаяния, о христианском понимании пластичности человеческой души? Так что и рассказ о христианской психологии (то есть – аскетике) вполне естественно войдет в курс культурологии…

А из этого следует, что не только монахам и их творениям найдется место потому на уроках по православной культуре, но и художественному творчеству Льва Толстого. Да, Толстой-писатель и психолог – это носитель православной культуры. Другое дело поздний Толстой-моралист… Понимаете, тезис «Трактат «В чем моя вера» написан буддистом» не режет слух. Но попробуйте сказать, что «Роман «Анна Каренина» написан буддистом» – и вы сразу почувствуете фальшь этого утверждения. Так что писатель романист Толстой – это человек православной культуры. Ибо иначе-то – какой же еще? Какая еще культура учила, что заметить свой грех, свою вину перед миром и людьми – значит заметить самое важное?..

Говорить же о христианской психологии и антропологии, не касаясь вопроса о том, как христианин понимает свои отношения с Богом – невозможно. А эти отношения взаимны: есть то, что человек делает ради Бога. А есть то, что (согласно христианскому мировосприятию) Бог делает ради людей. И тут культуролог может обратить внимание на особенности иконного построения.

Почему, например, на православных иконах нимб очень часто выходит за пределы самой иконы, «налезает» на рамку (ковчег)? Почему иногда то же самое происходит с копьем, которое держит в руке мученик, или с носками сандалий святого? Художник не рассчитал, не справился с композицией? Нет, дело в том, что икона обращена к человеку, входит в его мир. Икона динамична. И вот это ее стремление свой свет внести в мир людей и передает икона своей кажущейся неуклюжестью.

Христианин ли Герцен? Вряд ли. Его философские убеждения материалистичны. Но его талант аналитика позволяет ему давать верный культурологический анализ христианства: «Христианство удивительно приготовило индивидуаль­ность к настоящему. Углубление в себя, признание беско­нечности в себе, очищенный и вместе доведенный до высочайшей степени эгоизм и, след., развитие собственного достоинства. А с другой стороны, мысль самопожертвова­ния для всеобщего, любовь и пр. Эта борьба сама по себе развила все богатство духа человеческого»[14].

Об одном и том же можно говорить гомилетически (т.е. с интонацией и с целью проповеди) и культурологически. Законоучитель диктует детям молитву Отче наш, поясняет ее смысл и просит детей выучить молитву и каждое утро начинать с нее. Культуролог может напомнить детям «Снежную королеву» и обратить их внимание на то, что Герда победила армию холода именно с помощью молитвы «Отче наш». Затем он пишет эту молитву. Рассказывает о ее смысле (этот фрагмент может не отличаться от фрагмента урока Закона Божия)… И все. Никаких призывов. Вы теперь знаете, почему Герда молилась и почему она молилась именно так. А будете ли и вы в ситуации опасности вести себя как Герда – это уже ваше личное дело.

Граница между религиозным образованием и культурологически-религиоведческим проходит вот где: если преподаватель считает, что ту информацию, которую он дал, дети должны принять личностно, перевести в свою жизнь, если на экзамене оценка будет зависеть от того, согласен ты с учителем или нет, как часто ты ходишь в храм, постишься и так далее – вот это будет религиозное образование.

Перейти от проповеди к культурологии просто. Это делается с помощью придаточных предложений. Например, в советские времена я спокойно сдавал «идеологические» экзамены: просто каждую фразу я начинал с вводного оборота – «С точки зрения марксизма…»; «Как писал Энгельс…»; «По выражению Ленина…». Затем следовало изложение фактов (текстологических фактов: ибо приводимые мною тексты и в самом деле обретались в наследии классиков марксизма). Никто из экзаменаторов не спросил меня: «А Вы лично с этим согласны?». В итоге, не будучи марксистом, я спокойно проходил экзаменационные барьеры.