Дурак космического масштаба - Кристиан Бэд

— Давайте, сержант! — весело кивнул мне Мерис. Похоже, его радовала возможность ещё и отомстить мне заодно по-мелкому.

Почему я не испугался, не знаю. Страх словно бы что-то обрывает внутри меня. Но когда ушёл Дьюп, всё, что могло, уже оборвалось… Я, наверное, ещё не способен был чего-то бояться по-настоящему, думал, что самое страшное уже случилось. Подошел и вложил руки куда просили. Захваты сжали мои запястья, а цепи дернулись вверх. Впрочем, я почти стоял. И всё-таки от этой нелепой позы и металлического холода мне стало не по себе. Мерис достал из кармана цилиндрик электробича, передал второму спецоновцу. Что ж, боль от боли отличается мало. Да и импульсный бич хуже. У нас на ферме один рабочий попал под направленный импульсный сигнал. Он орал, что называется не приходя в сознание, с пеной изо рта и галлюцинациями… Но и электробич — тоже ничего, встречались мы с ним в детстве… Как-то отец пытался таким способом объяснить мне своё мнение… Я, честно говоря, до сих пор ему этого не

простил. Дьюпу простил бы — у него были пару раз серьезные причины. Но он-то как раз сдержался. А у отца особых причин не было, он просто по-иному смотрел на

жизнь. Но если бы Богам хотелось, чтобы мы полностью повторяли родителей, они бы

нас клонировали. Так я ему тогда и сказал. Отец спал и видел, чтобы я остался на ферме… Зато я знал теперь, что нужно глубоко вдохнуть и выдохнуть. Дышать, скорее всего, в ближайшие минуты не придётся. Я не кричал, хотя и не соображал почти. Сначала от болевого шока пропало

дыхание, а потом, чтобы выдохнуть, надо было ещё как-то вдохнуть. И только когда я услышал, как на ребрах лопается кожа, я смог подумать, что припомню ещё всё это Мерису. Обязательно припомню.

Цепи провисли, генерал поймал мой не самый ласковый взгляд, но только хмыкнул. У него свои цели и свои враги, что ему месть какого-то сержанта? Мерис смотрел на меня с чувством глубокого морального удовлетворения, по-моему, не более.

— Вызывай подкрепление, Вэнс, — бросил он спецоновцу и поднял глаза, пересчитывая цепи. — Нужно человек десять, иначе мы тут и за два часа не управимся…

Из набранных генералом бойцов развлечь его персону не отказался никто. Хотя

молчать многие не умели. И от этих криков мне было куда больнее, чем от саднящих ран на спине и на ребрах. Но заткнуть уши я не мог. Беспамятные боги! Я уже

ничего не мог. Только стоял и смотрел, как избивают ребят. Моих ребят. Мерис уже сказал им, что я их будущий командир. И я смотрел. И молчал. И, может быть, только теперь начинал понимать, почему Дьюп так не хотел брать меня с собой. Он знал. И навигатор знал. Каким бы я не возомнил себя в последние месяцы суперменом, я изначально не был приспособлен к службе в спецоне. Даже когда у

меня в башке щёлкнуло, и я бросил в Баруса кресло, я бросил его не в голову… Я бросил кресло в стену НАД его головой. Я как был добрым доверчивым деревенским щенком, так им и остался. Почему же Дьюп меня не бил, чтобы я хотя бы помнил об этом?! Дьюп всегда бил расчетливо и наверняка, я — молотил воздух… И я никогда не мог смотреть, как кому-то больно. Сам могу терпеть, пожалуйста, но смотреть… Да и кем Дьюп мог взять меня с собой в спецон? Ординарцем, что ли? Разве я способен вот так, как этот, со споротыми нашивками, избивать человека только за то, что это пришло в больную голову его командира? Какой я дурак, Беспамятные боги! А если бы Дьюп отдал мне такой приказ? Хотя… Он бы сделал всё сам. Он всегда самую грязную работу делал сам. И мне велел сидеть там, где сижу. Он отвечал за то, что делал. Это я… Беспамятные боги, что же я натворил… Да кончится это когда-нибудь или нет?!

После экзекуции Мерис велел нам идти за спецоновцами. Они, пока мы тут мыли, развернули в одном из ангаров передвижной госпиталь.

— Но, — сказал генерал, — шрамы по возможности оставляйте. Они вам ещё пригодятся потом, эти шрамы. Я был зол на него, но понимал — да, шрамы пригодятся. Татуировок на правом виске, положенных в штрафбате, нам делать не будут — не та степень взыскания. Предполагалось, что мы не законченные отморозки, а так, мелочь, сосланная в южное крыло за дисциплинарные проступки. И в психологическом аду, который нас ждёт, как моральный буфер, годятся иногда и шрамы.

Он-то делал всё правильно, просто моя природа не понимала и не принимала такой

поганой правильности. И ещё я очень хотел знать: когда Мерис «делает из нас тех, кто нужен ему», в нем самом остается ещё что-то человеческое?

Генерал набрал двести парней. Пока нас везли, я постарался запомнить всех — кого как зовут, кто что любит, чего боится. Мерис как-то вызвал меня и разложил передо мной двести голокарт.

— Расскажи о каждом, — приказал он и закурил. Рассказать я смог немного, но имена и привычки назвал. Он хмыкнул. Вот так мы с ним и общались. Добирались восемь суток. И все восемь он старался нас достать не мытьем, так катаньем. Устраивал провокации, давал непосильные нагрузки… Если бы не

искусственный сон во время проколов пространства в зонах Метью, мы, наверное, не доехали бы живыми. По легенде, все мы являлись штрафниками из северного крыла и, наверное, действительно должны были выглядеть подавленными и измученными. Тогда на первых порах сольемся с такими же бедолагами. И Мерис нас к этому готовил. А его спецоновцы показывали запрещенные приемы и запрещенные стимуляторы. Знакомили даже с наркотиками. Интересно, Дьюп, то есть Колин, вообще знал, что делает Мерис? У генерала был приказ набирать спецоновцев, а не таких, как я. Возможно, не знал. Нет, я не хотел, чтобы он узнал. Я свой счет хотел вести сам. Да и делал Мерис, скорее всего, то, что нужно. Но не выносил я его, и всё тут. Разные мы с ним были.

И Дьюп не такой, как этот Мерис. Или такой? Нет, Дьюп не побоялся бы сообщить, что он не послушается приказа, если таковой последует. А Мерис струсил. И признался, что не сможет не исполнить… Дьюп, видимо, мог. Может, за это его когда-то и отправили простым стрелком в наше крыло? Нужно привыкать называть Дьюпа — Колин, а то неудобно когда-нибудь выйдет. Хотя на юге у него, возможно, другое прозвище…

Перед прибытием в зону дислокации южных генерал собрал нас.

— Вас двести парней. Каждого, слышите, каждого через полгода я хотел бы видеть

живым! Я знаю, так, скорее всего, не выйдет. Но берегите себя. У нас с вами есть более важные цели, чем сдохнуть от оружия экзотианцев или мятежников. Он не знал, что живых останется 183 человека. И я не знал.

Мы приехали. В магнитных наручниках — мы же, якобы, штрафники. Измученные и почти не спавшие последнюю ночь. В форме со споротыми нашивками. В слишком легкой для здешних мест форме. Абэсверт. Ледяные миры. Или Миры Белого Блеска, как называют их экзотианцы. Цепочка причудливых негостеприимных планет, одна холоднее другой. Название завораживало, и от него веяло смертью. Однако с одной из планет Абэсверта была родом и древнейшая аристократия Экзотики… Дьюп, как всегда, успел меня предупредить о том, куда попаду. Это была, наверное, последняя его подсказка. Я воспользовался ею, как мог. Прочел то, что удалось прочесть. И многое успел рассказать тем, кто прилетел сюда со мной. И спецоновцы Мериса тоже рассказывали. Но я знал, что рассказы и жизнь — это две самые большие разницы. Особисты выгрузили нас практически пинками. Мы уже не огрызались. Солнце слепило, но было красное и холодное. Мы сели на Страт, самую удаленную малую планету К-976, забыл, как звезда называется. Ледяной мир… Пронизывающий ветер и проталины. И привычный запах озона. Здесь, слава Беспамятным богам, была весна… Мы знали, что не задержимся на Страте надолго. Нас разберут по действующим частям и… Я обнялся с каждым. Может быть, ребята простят меня за то, что с нами ещё будет.

История седьмая. «Дырка во лбу»

— Ты не понимаешь! — орал Мерис. — Они соглашались отпустить детей и женщин ТОЛЬКО в обмен на командующего! И он ПРИКАЗАЛ обменять! Что я мог сделать с твоим сумасшедшим «Дьюпом»? Что, я тебя спрашиваю? Сам пристрелить? От меня-то ты чего хочешь?! Я начал тереть руками виски. Голова у меня не болела, просто так лучше думалось. Террористы вместе с заложниками засели в древних коммуникациях под самым центром столицы. Значит, бомбить вообще нельзя — сверху «Дом президента», парламент и центральные кварталы. Да и неизвестно, где точно прячутся эти гады. Коммуникации такого рода, как ты понимаешь, не используют уже пару веков. Никто

сейчас не разбрасывается водой. Каждое здание очищает всю использованную воду, а обезвоженные отходы деятельности людей вывозятся на поля. Но когда-то люди рыли под городом разветвленные туннели, по которым текла вода, смешанная с нечистотами. Вот там и укрылись террористы. С подобным «терроризмом» я ещё не сталкивался. «Молодая» часть политической элиты захватила в заложники, по сути, своих матерей, отцов, друзей, коллег. Для меня это было сущей дичью, но я понимал, откуда ветер дует. Рядом — миры Экзотики: такие свободные и притягательные, такие сексуально и философски раскрепощенные. Стоило побывать там один раз, и аура этих миров начинала буквально разъедать мозги… Ну вот, посуди сам — мы уже почти четыре года воюем с экзотианцами. При всем