Папина дочка - Мэри Кларк

— Я не сказала, что Андреа боялась Поли, потому что она его не боялась. Она переживала, что Пол может рассказать папе, что иногда она встречается с Робом в «убежище».

— Как я рада тебя видеть, Элли. Ты стала настоящей красавицей. А вот я совсем одряхлела, — вздохнула миссис Штройбел, касаясь губами моей щеки. Ее родной акцент струился в словах, словно мед.

— Нет, что вы, — запротестовала я. Теплота этой встречи, как и радушный прием миссис Хилмер, показались мне лучиками света в непроницаемой темноте печали, которая сопровождала меня каждый миг моего сознательного существования. Я вдруг почувствовала, что вернулась домой, к людям, которые меня любят. И здесь, рядом с ними, даже после стольких долгих лет я не чужой человек, и я не одинока.

— Повесь на дверь табличку «Закрыто», Поли, — бодро решила миссис Хилмер. — Элли, может, зайдешь к нам пообедать?

— С удовольствием.

Я ехала за ними на своей машине. Штройбелы жили где-то в миле от магазина, в одном из старых районов города. Дома здесь небольшие, конца девятнадцатого века. Тем не менее выглядят они уютными и ухоженными. Наверное, не одно поколение семей сидело летом на этих крылечках.

Наш приезд с энтузиазмом встретил желтый Лабрадор, собака Штройбелов. Пол тут же взял поводок и отправился выгуливать пса.

Дом Штройбелов оказался таким, как я и представляла — гостеприимным, чистым и уютным. Я отказалась от предложения матери Пола устроиться в одном из мягких кресел в гостиной и посмотреть телевизионный выпуск новостей, пока она будет готовить обед на кухне. Вместо этого я пошла с ней и уселась на табуретку за кухонный стол. Не особо надеясь на согласие, я предложила свою помощь и, получив отказ, стала наблюдать, как миссис Штройбел хлопочет по хозяйству.

— Ничего особенного, — предупредила она. — Вчера я потушила говядину. Я всегда готовлю ее два дня подряд. Так лучше. И намного вкуснее.

Ее руки двигались быстро и ловко, пассируя последние овощи для жаркого, раскатывая тесто для печенья и нарезая зелень в салат. Я сидела тихо. Я поняла, что миссис Штройбел сначала хочет разобраться с обедом, а потом уже пойдут разговоры.

Я оказалось права.

Прошло минут пятнадцать. Миссис Штройбел удовлетворенно кивнула и выдала:

— Отлично. Теперь, пока не вернулся Поли, ты должна мне сказать. Вестерфилды способны на такое? Смогут ли они двадцать три года спустя снова попытаться выставить моего сына убийцей?

— Попытаться — да, но у них ничего не получится.

Плечи миссис Штройбел опустились.

— Элли, Пол столько всего перенес. Ты знаешь, еще мальчиком ему приходилось нелегко. Он не из тех, кому хорошо дается учеба. Науки не для него. Мы с отцом всегда за него беспокоились. Пол очень добрый, хороший мальчик. Но в школе он всегда был один, кроме как на футбольном поле. Только тогда он чувствовал, что кому-то нужен. — Слова явно давались ей с трудом. — Пол был в запасном составе, так что играл он нечасто. Но однажды его выпустили на поле. Вторая команда вела в счете — я не все понимаю в этих играх, если бы отец Пола был жив, он объяснил бы лучше, — но в последнюю минуту Пол перехватил мяч, сделал бросок и принес школе победу. Как сейчас помню, твоя сестра была самой красивой девушкой в оркестре. Это она тогда схватила мегафон и выбежала на поле. Сколько раз Пол пересказывал мне слова, которые посвятила ему Андреа. — Миссис Штройбел замолчала и подняла голову, как будто к чему-то прислушиваясь, а затем тихим и полным восторга голосом пропела. — "Слава Полу Штройбелу, лучшему из всех! Мы все любим Поли, он — супер на поле. Слава Полу Штройбелу, лучшему из всех! " — Глаза ее засверкали, и она продолжила. — Элли, это самый чудесный момент в жизни Поли. Ты не представляешь, как ему пришлось тяжело, когда Андреа погибла, а Вестерфилды попытались обвинить его в ее смерти. Я знаю, он бы и себя не пожалел, чтобы ее спасти. Наш доктор очень беспокоился, что Пол что-нибудь с собой сделает. Когда ты немного не такой как все и медленнее соображаешь, очень легко впасть в депрессию. Последние несколько лет дела у Пола идут все лучше и лучше. Он все больше сам принимает решения в магазине. Понимаете, о чем я? Например, в прошлом году он предложил поставить у нас столики и нанять официантку. Ничего особенного — просто завтрак и бутерброды днем. Людям нравится.

— Да, столики я видела.

— Полу никогда ничего не давалось легко. Ему всегда приходилось работать упорнее, чем остальным. Но у него все будет в порядке, если только...

— Если только люди не станут снова тыкать в него пальцами и обсуждать, не он ли должен был отсидеть двадцать два года в тюрьме, — перебила ее я.

Миссис Штройбел кивнула:

— Да, это я и имела в виду.

Скрипнула входная дверь, и мы услышали шаги Пола и отрывистый лай Лабрадора. Они вернулись с прогулки.

Пол заглянул на кухню.

— Нечестно, что этот человек говорит, будто я сделал это с Андреа, — бросил он и быстро пошел наверх.

— Он снова разнервничался, — печально вздохнула миссис Штройбел.

17

На следующий день после визита к Штройбелам я попыталась дозвониться до Маркуса Лонго, детектива, расследовавшего убийство Андреа. На том конце провода включился автоответчик, и я оставила сообщение с именем и номером своего сотового. Прошло несколько дней, но Лонго мне так и не перезвонил. Я была ужасно разочарована. Помня, с каким жаром Лонго заявлял по телевидению о виновности Роба Вестерфилда, я надеялась, что он тут же свяжется со мной. Я уже почти не верила в чудо, когда, тридцатого октября, зазвонил телефон. Я подняла трубку и услышала чей-то тихий голос:

— Элли, твои волосы все еще цвета песка, искрящегося на солнце?

— Здравствуйте, мистер Лонго.

— Я только что вернулся из Колорадо, поэтому не мог связаться с тобой раньше, — пояснил он. — Во вторник родился наш первый внук. Моя жена пока еще там. Можно пригласить тебя сегодня на ужин?

— Конечно. — Я рассказала ему, что остановилась у миссис Хилмер.

— Я знаю, где она живет.

Повисла короткая пауза. Как он может не знать, подумали мы оба. Это же рядом с нашим старым домом.

— Я заеду за тобой в семь, Элли.

Я заметила его машину, и, пока он сворачивал с улицы на подъездную аллею, сбежала вниз по лестнице. Дорожка разделялась надвое, и здание гаража с комнатами для гостей располагалось в самом конце справа. В свое время здесь находилась конюшня. До дома отсюда далековато, и я не хотела, чтобы детектив Лонго заехал не туда.

Есть на свете такие люди, рядом с которыми сразу чувствуешь себя уютно. Как только я уселась в пассажирское кресло, я поняла, что Лонго — один из них.

— Я часто вспоминал тебя за эти годы, — сказал он, разворачивая машину. — Ты уже успела заглянуть в Колд-Спринг после приезда?

— Я проезжала его вчера днем, но из машины так и не вышла. Я помню, мы там часто гуляли, когда я была ребенком, и мама каждый раз бродила по антикварным магазинчикам.

— Их там хватает и до сих пор, зато теперь в Колд-Спринге появилась еще и пара неплохих ресторанов.

Олдхэм — самый северный из крупных населенных пунктов Вестчестера — расположился прямо на границе округа — на реке Гудзон. Колд-Спринг находится в округе Патнэм, прямо за этой водной границей, если ехать из Вест-Пойнта. Колд-Спринг — очень красивый городок, в особенности из-за главной улицы — Мэйн-стрит, до сих пор сохранившей дух и колорит девятнадцатого века.

Я и впрямь хорошо помнила, как мы ездили туда с матерью. Да и она, даже годы спустя, нет-нет да и начинала говорить о Колд-Спринге:

"Помнишь, как по субботам мы с тобой ездили по Мэйн-стрит, не пропуская ни одной антикварной лавочки? Я всегда учила вас, девочек, ценить красивые вещи. Правда, было здорово? "

Подобные разговоры, как правило, начинались у нее после двух-трех рюмок виски. Годам к десяти я стала разбавлять «Деворс» водой, в надежде, что мама будет меньше напиваться, но и это не слишком помогало.

Лонго заказал стол в уютном гриль-баре в тосканском стиле «У Катрин», находившемся в одном из двориков Мэйн-стрит. Здесь, за столом в углу, мы наконец-то разглядели друг друга.

Как ни странно, вживую Лонго выглядел старше, чем по телевизору. Вокруг глаз и рта его лицо избороздили глубокие морщины, и, несмотря на все еще мощное телосложение, физической силы уже не ощущалось. Не болен ли он, задумалась я.

— Не знаю, почему, но мне казалось, ты будешь не выше метра шестидесяти, — выдал он. — В детстве ты была маловата даже для своего возраста.

— Я сильно вытянулась в старших классах.

— Знаешь, ты очень похожа на своего отца. Ты у него бываешь?

Этого вопроса я не ожидала.

— Нет. И не собираюсь. — Я не хотела продолжать эту тему, но любопытство пересилило. — А вы видитесь с отцом, мистер Лонго?

— Называй меня Маркус. Мы с ним давно не встречались, а вот его сына — твоего сводного брата и отличного спортсмена — знает вся округа. О нем много говорит местная пресса. Твой отец ушел в отставку из полиции в пятьдесят девять, восемь лет назад. Про него написали пару лестных статей в газетах округа. У твоего отца внушительный послужной список.