Колесница - Даниил Хотьма

– Невозможно! – Ракель отняла монету у дикарки и внимательно обозрела её. – То есть... простите, я не эксперт, но как в ходу может быть монета, отчеканенная ещё до Конца? Всё ведь уничтожено! Эти печати и гербы больше ничего не значат.

– Ошибаетесь, сударыня. – ответил Яков Корнеевич. – Правящие институты были эвакуированы в соответствии с планом. Тайным, разумеется-с...

– Яков Корнеевич! – одёрнула Ольнатская. – Снова старая пластинка. Гости устали с дороги, им такое сейчас ни к чему. Впрочем, суть Вы передали верно. Нам, галерейцам, повезло стать обладателями сокровищ предков. И наша миссия, наш священный долг перед праотцами – владеть и распоряжаться, тратить и приумножать, как когда-то делали они сами. Высший свет прошлого всегда славился гостеприимством, и сегодня вы в этом убедитесь.

Распахнулись двери в один из залов. Внутри бушевало настоящее пиршество с песнями и танцами. Голова вмиг закружилась от духоты, от запахов дешёвого кабака – кислых, дымных и алкогольных.

– Прошу, выбирайте любое свободное место. – распорядилась Ольнатская. – Блюда и напитки за банкеткой у окна. Если понадобится что-либо, сыщите Демьяна – он среди лакеев за главного. Толковый весьма, да и место своё знает. А мы присоединимся к вам позднее.

С этими словами Ольнатская уволокла с собой Тасю и исчезла в толпе, Яков Корнеевич ушёл за ней.

Народу на пирушке было столько, что на прибывших даже не обернулись. Выпивка делала свою работу, и от былой атмосферы высшего общества оставались только костюмы. Здесь спокойно пускались в загул те изящные леди, что в атриуме смущённо прикрывали лица веерами. Такая мелочь, как задранная юбка, уже никого не беспокоила, а если выскакивала из корсета грудь, её со смехом заталкивали обратно. Раскрасневшиеся джентльмены еле стояли на ногах, многих пьяный сон сморил прямо за столом. Кто-то надрывался в приступе кашля, кого-то тошнило, а что творилось в укромных углах – пожалуй, лучше и не знать. Сквозь весь этот кавардак проклёвывалась песня с граммофона – тягучая и унылая.

Ракель оттащила Назара обратно к двери.

– Пойдём отсюда, а? – предложила она. – Мне тут не нравится. Ещё и Таську зачем-то забрали.

– Ракель, – перебил Назар, – я тебя прошу, успокойся. Наконец-то выпал шанс нормально пожрать и отдохнуть, а мы всё мнёмся. Ничего не случится. Люди приличные, чай не съедят её.

– Типун тебе! – ответила Ракель. – Мне вот, если честно, вообще не до аппетита. Ты оглянись. Это же блядушник, каких поискать.

– Дай я хотя бы попробую, а то совсем неудобно. – упрашивал корнет. – Нас впустили, всё-таки. Вон, смотри, стол пустой.

Ракель нехотя уступила. Корнет шустро натаскал к столу нарезок и фруктов, заполнил фужеры вином. Взял себе тарелку с чем-то странно пахнущим.

– Что это? – спросила Ракель.

– На вкус рыба. – говорил он, уплетая кусок за куском. – Последний раз рыбу ел ещё мелким.

– Ты сумасшедший, корнет. Много чистых водоёмов в округе видел?

– Слушай, все едят. – корнет щедро запил эту гадость вином. – Едят, и вроде живые.

Ракель тронула стол и угодила во что-то холодное и липкое.

– Выпей. – предложил Назар. – Полегчает.

– За что пьём? – Ракель без особого энтузиазма потянулась к ножке фужера.

– Давай... давай за Изгнание! – коротко, но метко выразился Назар.

– За Изгнание. – поддержала она.

Звякнул хрусталь. Корнет выпил залпом, закусил яблочной долькой и в третий раз за вечер взял ладонь Ракель в свою.

Момент был неподходящий. Она улыбнулась и позволила корнету немного помассировать пальцы, прежде чем высвободиться.

– Извини, но я хотела отойти. – Ракель вернула себе руку максимально мягко. – Вляпалась во что-то. Поищу туалет и вернусь.

– Конечно. – кивнул Назар. – Я подожду.

Она поднялась, расправила платье. Дверь напротив вела в соседний зал – интуиция подсказывала, что надо туда.

– Сегодня ещё потанцуем! – вслед кричал корнет.

6. Блага и тяготы

Бесконечный пир растянулся едва ли не на весь этаж. Ракель пробиралась от комнаты к комнате, стараясь запоминать дорогу. Пьяная толпа впереди потихоньку редела, и это можно было счесть за хороший знак.

Наконец, чутьё привело её в «зал передышки». Освещения здесь не хватало и, конечно же, галерейцы не преминули этим воспользоваться. Под ногами лежала сброшенная одежда, среди каменных изваяний различались вздохи и стоны. За всем этим молча наблюдали безликие персонажи со старых картин.

Ракель прошла сквозь болото зловонных тел к следующим дверям, стараясь не оглядываться по сторонам. На момент ей показалась знакомой фигура человека с сигаретой в кресле. Точно – это Яков Корнеевич.

– Подскажите, – обратилась Ракель, – где я могу найти уборную?

– Вам, сударыня, можно прямо здесь. – спокойно ответил он.

Она попятилась прочь, как от пожара, к спасительной двери. Но за ней не ждало ничего нового – тот же бордель.

Были здесь