Попутчики (СИ) - Авербух Наталья Владимировна

— Ох, Эрлейн, — обняла её женщина. — Не к добру это.

— Скажешь, у меня плохо получается? — надулась девочка и, вырвавшись из объятий, пошла на кухню.

— Отлично получается, золотко, — согласилась волшебница.

Лонгин пропустил девочку вперёд и уселся за стол напротив неё. Волшебница быстро поставила на стол тарелки и наполнила их ароматным супом. Девочка схватилась за ложку, Лонгин вопросительно посмотрел на жену. Её настроения он угадывал как никто другой.

— Смотрю я на неё… — вздохнула женщина. — Всего месяц у нас живёт, а столько радости… Почему мы своих-то не завели?

Лонгин удивлённо поднял брови и тоже взялся за ложку. Были у них какие-то разговоры. Не то безопасность, не то какой дар ещё ребёнок унаследует, не то он боялся, что ребёнок помешает его занятиям. А теперь вон, бегает. И вроде бы даже и не мешает.

— Сам не понимаю, — пожал плечами волшебник. — Дурак был.

— Тётя Виринея! — вмешалась девочка. — А мы посмотрим на братика?

— Доешь и посмотрим, — пообещала волшебница. — Э, нет, так дело не пойдёт. Ты же давишься. Давай-ка похвали еду: ешь медленно.

Под внимательными взглядами обоих волшебников Эрна спорить не решилась и только нетерпеливо ёрзала, хлебая суп. Едва доев, она отбросила ложку и вскочила на ноги.

— Посмотреть на братика! — закричала она, пританцовывая вокруг волшебницы.

Виринея крепко взяла девочку за руку и повела в комнату к зеркалу.

— А на маму мы посмотрим? — приплясывала Эрна.

— Нет, — решительно ответила Виринея. — Мама уже большая. За ней подглядывать некрасиво.

— А за братиком красиво?

— Он пока маленький. Вот подрастёт — и некрасиво будет.

— А дядя Лонгин мог бы подглядеть?

— Дядя Лонгин не умеет, — улыбнулась волшебница. — Это белая магия.

— А мама умеет?

— Мама делает это иначе. Она варит зелья.

— А я научусь? Тётя Виринея?

— Не знаю, золотко.

— Тогда давай смотреть братика!

Виринея коснулась зеркала кончиками пальцев. Поверхность помутнела, а потом стала проясняться. Эрна легонько побарабанила по стеклу ладошками.

— Братика! Братика! Покажи братика!

— Золотко, не надо… — забеспокоилась волшебница, но тут отражение комнаты сменилось коридором замка, по которому маленький мальчик катил деревянную лошадку на колёсиках.

— Смотри, я тоже умею! — обрадовалась девочка.

— Эрна, хорошая моя, не надо трогать волшебное зеркало руками.

— А лошадку мама сделала! Смотри! Она тоже волшебная!

Прежде, чем волшебница успела вмешаться, детский пальчик ткнул прямо в игрушку. Зеркало немедленно почернело. Эрна пискнула и спряталась за волшебницу.

— Я нечаянно! Я не хотела!

— Тш-ш, солнышко, — успокоила девочку женщина и наклонилась, вглядываясь в черноту стекла. Поверхность как будто пошла рябью, помутнела и принялась медленно светлеть.

— Прошлое, — моргнула волшебница, прижимая к себе нахохлившуюся девочку. — Смотри, мы сейчас увидим прошлое.

Случившееся ей не понравилось. Совпадение, конечно. Просто зеркало уже было настроено.

Совпадение.

Конечно.

— Оно всегда такое… — задумалась Эрна, выглядывая из-за волшебницы, — грязное?

— Мутное, — поправила Виринея. — Ясно мы видим только то, что происходит сейчас.

— А будущее?

— А будущее мы не видим. Только то, что может произойти. Тш-ш, смотри. Твоя мама.

Они увидели Магду вместе с каким-то неприятным человеком, лицо которого пряталось в тени. Оба они вглядывались в котёл, где, как в зеркале, отражалась комната с круглым столом и людьми, сидящими вокруг в глубоких креслах.

— А чего это они? — вылезла девочка, но волшебница оттащила её от зеркала.

— Тш-ш, золотко, не мешай. Лонгин! Лонгин, иди сюда!

Чёрный волшебник встал рядом с женой и тоже принялся вслушиваться в разговор. При его появлении зеркало чуть замутилось, но чары белой магии это выдержали.

— Магистр Эрвин… — задумчиво произнёс он. — Как любопытно.

— Мне это не нравится, — нахмурилась Виринея. — Что это за тип рядом с Магдой?

— Я знаю! — вылезла у неё из-под руки Эрна. — Это дядя, которому меня мама отдавать не хочет.

Взрослые переглянулись.

— Деточка… — осторожно начала Виринея. — Кто тебе это сказал?

— Я уже не маленькая! — надулась Эрна. — Я сама слышала! Вы с мамой разговаривали.

— А что ты ещё слышала? — подумав, уточнил Лонгин.

— Что мама меня из-за него учить не хочет, — пуще прежнего надулась Эрна. — И вы всё время расстраиваетесь, когда у меня что-то получается. А ему ведьма нужна, потому что… потому что… нужна, в общем. Он её учить хочет. То есть меня.

— А ты хочешь у него учиться?.. — уточнила Виринея.

— Конечно, нет! Я к маме хочу! А он меня у мамы забрать хочет! Он плохой, страшный и мама из-за него плачет!

Наигравшись с сыном, Магда пошла по замку, где в её помощи нуждались не меньше, чем в деревне. Дети, когда-то привезённые бароном из Барберга, болели какой-то неприятной заразой и ведьма ломала голову, что это могло бы быть и не перекинется ли это на других детей. Покуда её травы помогали, но полностью вылечить их не удавалось.

Она переловила по очереди всех детей, пощупала, постучала, посмотрела глаза, носы и горла и, в общем, осталась довольна. Она как раз уговаривала старшего мальчишку и его мать дать себя осмотреть, когда к ней подбежал Уво-длинноногий, сын фенриха[8] Менно и сказал:

— Там на лугу какой-то дядька с Львёнком играет, а нас прогнал. Почему прогнал?

— Какой дядька? — вздрогнула Магда и побежала к воротам.

Картина, которая ей там представилась, была мирной до умиления… и сердце ведьмы защемило мучительной болью. Виль-батрак, который так и никуда не ушёл, весело подбрасывал в воздух её сына. Мальчик заливисто смеялся и просил ещё.

— А, — поприветствовал её батрак, не прекращая играть с ребёнком, — Маглейн. Затеяла секреты хранить от папаши Виля, а? Думаешь, я совсем ничего не понимаю?

— Оставь ребёнка, — потребовал выскочивший из ворот следом за ведьмой оборотень.

— Стой где стоишь, Серый, — посоветовал батрак. — Ты меня знаешь.

— Виль… — нежно выдохнула Вейма, которая медленно подкрадывалась к проклятому. — Посмотри на меня.

— Э, нет, — засмеялся батрак. — Второй раз не обманешь. Серый, скажи своей бабе, чтобы не двигалась. А то, сам понимаешь, неловко может выйти.

Он ещё раз подбросил ребёнка, который почуял недоброе и уже не смеялся. Бережно поставил мальчика на землю.

— Ну, беги, малец, к матери.

Львёнок опрометью кинулся к Магде. Она упала на колени, затормошила сына, осматривая, ощупывая чуть только не облизывая со всех сторон, но не нашла ни синяка, ни царапины, ни отметины — ничего плохого. Лёон разразился оглушительным рёвом. Вейма шагнула к подруге и подняла мальчика на руки. Легонько покачала, успокаивая его. Осторожно втянула воздух.

— С ним всё в порядке, — удивлённо произнесла она.

Батрак ухмылялся.

— Что ты затеял?! — вскинулась ведьма.

— Теперь ты поговоришь со мной, Маглейн?

— Чего ты хочешь? — нахмурилась Магда.

— Говорил же, разговор есть. Да не смотри на меня так. За кого вы меня все принимаете? Уже и поиграть с ребёнком нельзя.

Вир покачал головой, взял у жены мальчика и понёс его в замок.

— Ещё раз такое выкинешь — перегрызу глотку, — бросил он через плечо. — И проваливай из наших земель. Тебя приказано повесить на первом же дереве.

— Грози-грози, — хмыкнул батрак. — И не такие грозились.

— Оставь моих детей в покое, — потребовала ведьма.

— Окстись, Маглейн. Прекрати от меня шарахаться. Тебе от меня никуда не деться.

Он хлопнул её по плечу и повернулся к лесу.

— Успокойся и приходи. На этот раз мы всё-таки поговорим.

Магда провела вечер и ночь в замке. Успокаивала сына, стращала детей, чтобы в следующий раз от незнакомых дядек шарахались, а не требовали с ними поиграть. На десять раз обсуждала с друзьями произошедшее. Вир считал, что ещё одна такая выходка — и пора будет забыть, чем они все обязаны батраку, а Вейма — что его давно нужно удавить, только, пожалуйста, не при ней. Утром ведьма вернулась к себе домой. И уже не удивилась, когда нашла наколотые дрова, принесённую воду и даже горшок вполне сносно сваренной каши.