Убийца с того света - Валерий Георгиевич Шарапов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Вот и все! – Луковицкий исподлобья посмотрел на Зверева, не скрывая торжествующей ухмылки. – Все как ты хотел, командир! Он остается, а мы уходим!
После этого Луковицкий снова вытащил носовой платок, налил на него спирта и тщательно протер платком руки. «Как это он умудряется в таких условиях иметь в запасе чистые тряпки?» – подумал Зверев и удивился сам себе, что так спокойно созерцал смерть пусть и врага, но все же живого человека. Тут же придя в себя и увидев, что Луковицкий бросил платок на землю, Зверев строго сказал:
– Следы оставляешь. Неправильно это. Подними.
Глаза старшего сержанта сверкнули гневом.
– Он уже не очень чистый, – Луковицкий вдавил в землю сапогом брошенный им платок и припорошил пожухлой травой. – Такой вариант тебя устроит?
Правая щека Зверева дернулась, но времени на пререкания у них не было.
– Устроит, – сухо сказал Зверев и быстрым шагом двинулся вдоль оврага.
– Тот рейд за линию фронта был последним нашим рейдом, в котором мы действовали в составе общей группы. Пленного мы не доставили, и, несмотря на то что полученные от пленного артиллериста сведения впоследствии подтвердились и наша авиация накрыла вражеский укрепрайон, наша вылазка вызвала некоторый интерес у особого отдела. Шпагин и Кичигин так и не вернулись с задания, а нас троих по очереди допросили. Мы рассказали, как было дело, и нас оставили в покое. Потом случилось ранение и госпиталь. Потом новое ранение и другой фронт… – Зверев прокашлялся, его щека теперь дергалась не переставая.
Когда Корнев в очередной раз предложил ему воды, Павел Васильевич выпил сразу целый стакан, потом налил второй и снова выпил.
– Да уж, интересный тип, – усмехнулся Корнев, когда Зверев поставил на стол стакан. – Но, в сущности, в том, о чем ты нам поведал, нет ничего особенного. Разведчик убил пленного врага, и что с того? Так ты говоришь, что этот твой чистюля замкомвзвода левша?
– Был левшой, – уточнил Зверев.
– Подожди…
– Он пропал без вести, когда наша одиннадцатая гвардейская штурмовала Пила́у.
– Тогда почему ты говоришь о нем в прошедшем времени? Если я правильно понял, ты не так давно был уверен, что именно твой бывший замкомвзвода появился в наших краях и убил наших ребят.
Зверев задержал дыхание:
– Луковицкий погиб. Я это точно знаю.
– Ну, знаешь ли! Ты уж прости меня, Паша, но я не понимаю причину твоих волнений.
– Когда меня перевели из пехотного подразделения в роту разведки, Луковицкий уже служил там и числился одним из лучших бойцов, – продолжал Зверев. – Его побаивались. Скажу честно, даже я терялся в его присутствии, так как он обладал некой силой, от которой становилось жутко. Представь себе, что даже офицеры из особого отдела фронта, как правило, обходили его стороной! В разведроте его называли Хирургом, но я так и не понял, за что он получил это прозвище. То ли за то, что любил все подряд стерилизовать, то ли за то, что с поразительной легкостью резал людей!
– Но он резал врагов…
– Я тоже убивал немцев, но я делал это не так, как это делал Луковицкий. Это трудно передать словами, но наш Хирург убивал не из тех же побуждений, что и мы. Он убивал потому, что получал от этого удовольствие.
– Возможно, он просто ненавидел фашистов, потому что потерял близких, – предположил Корнев.
Зверев покачал головой:
– Я точно знаю, что он не терял близких, по крайней мере в этой войне. Он из дворян, сын бывшего унтер-офицера, арестованного и расстрелянного в восемнадцатом. Мать тоже умерла еще в Гражданскую. Сам же Луковицкий воспитывался в детдоме. Насколько я знаю, после школы он учился на курсах комсостава РККА в Москве, но по неизвестной причине был с них отчислен. Как и когда он попал в разведку, я тоже не знаю, но знаю, что его считали настоящим асом своего дела.
Корнев нахмурился:
– Детдомовский, говоришь! Получал удовольствие от того, что убивал…
– Я просто уверен, что его отчислили с курсов именно из-за этого. Наверняка еще в детдоме он ломал крылья голубям и потрошил кошек.
– Все это понятно, но ты говоришь, что твой Хирург погиб. Значит, он не мог убить тех двух мальчишек на Гороховой.
– Хирург не мог, – согласился Зверев. – Если только…
– Если только он не восстал из мертвых! – вместо Зверева закончил реплику Костин.
Часть 2
Толик
Глава первая
Столовая авторемонтного завода, где обычно обедало большинство сотрудников, располагалась в пяти минутах ходьбы от главного здания псковского Управления милиции. За последние пару лет территория, прилегающая к обозначенному заведению общепита, сильно изменилась, причем в лучшую сторону. Мусорные баки, когда-то стоявшие в десятке шагов от столовой и которые не опорожнялись неделями, куда-то исчезли. Теперь ежедневно приезжала мусорная машина, и специально выделенные работники постоянно следили за чистотой и порядком. Новые порядки, безусловно, радовали окружающий контингент, исключение составляли разве что некогда шныряющие здесь и подъедающие отбросы местные дворняги, которые, ввиду указанных нововведений, со временем тоже куда-то исчезли вслед за мусорными баками. Продуктовые карточки и талоны на питание давно отменили, а цены в столовой были умеренные и, как говорится, нисколько не кусались. Изменилась и сама столовая, в особенности интерьер. Неказистую и громоздкую убогую мебель заменили на новую, столы покрыли чистыми скатертями, на окна повесили желтые бархатные шторы, а стены выкрасили в приятный васильковый цвет. Неизменным остался только громоздкий бюст Ленина, стоявший у задней стены.
Данное преображение заведения местного общепита, естественно, не могло не повлиять на количество желающих его посещать, поэтому и сегодня в полуденное время здесь собралось много народу. После совещания, покинув кабинет руководителя, изрядно проголодавшиеся Зверев и Костин зашли в столовую и очутились в хвосте длинной очереди, по ходу выглядывая, не освободится ли местечко, куда можно присесть. Отстояв очередь и наполнив подносы тарелками с едой, оперативники расплатились на кассе и только сейчас увидели сидевшего в дальнем ряду столиков у стены Кравцова, возле которого как раз освободились два стула. Подойдя к столику, Павел Васильевич и его неизменный помощник без церемоний заняли свободные места и набросились на еду.
Кравцов, который, по всей видимости, не особо обрадовался новым соседям, поначалу тоже не говорил ни слова и с хмурым видом поедал свой антрекот. За пару минут
