Концы окружности - Даниил Александрович Межеков

Наваждение какое-то. Ни о чём больше не думалось совсем. Маша налила себе чаю и начала размешивать сахар. Ложка звенела о чашку и выбивала своим стуком – Ан-дрей – Ан-дрей – Ан-дрей…

«Господи,– подумала она.– А не съехала я?…» Она рассмеялась своим мыслям и тут же немного испугалась – короткий смех в тихой, полутёмной кухне вышел слегка истерическим.

Значит вот это как. Всю жизнь ждала и надеялась, а тут испугалась и решила, что с ума схожу! Хороша – нечего сказать!

Что же в нём такого? Она стала вспоминать, как он подошёл, как поздоровался… Веяло от него каким-то спокойствием и силой. И ассоциация сразу возникла только одна – НАСТОЯЩИЙ!

А вдруг я ему не понравилась?! Вдруг я его вообще больше не увижу?!

Желание поговорить с кем-нибудь, хоть что-то узнать, получить намёк на новую встречу и, может быть, понять какое впечатление она произвела на Андрея, стало невыносимым и превратилось в необходимость. Она схватила телефон и набрала Селику.

Балчуг, поздний вечер

Он сидел в халате, с мокрыми, после душа, волосами и смотрел по телевизору какую-то чепуху. Очень хотелось отвлечься, заинтересоваться, но Сергей был не в состоянии заинтересоваться проблемами женщин, пытающихся выйти замуж в телешоу. Пульт лежал далеко, ему было лень вставать и поэтому он так и сидел, глядя на этот идиотизм.

Это ж кем надо быть, чтобы вывалиться со своими поисками мужика на всю страну?! Он, невольно, подумал о сестре. Что же с ней там произошло, в ресторане? Что она такое в Савельеве узрела? Слов нет – личность он неординарная, но это для посвящённых. Машка-то ничего о нём не знала! Хотя сила внутренняя в нём чувствовалась – это Сергей сразу заметил, так почему же Машке не заметить? Он вспомнил, как она говорила, что хочет встретить «настоящего» человека. «А, ведь, Савельев-то – настоящий! – подумал Сергей.– Глыба. И Машка на него впечатление произвела. «Замечательная» – так и сказал!» Вот ведь, проблема! То ли радоваться, то ли беспокоиться!

Зазвонил телефон. Сергей посмотрел на экран – Машка. Только о ней подумал!

– Привет. Чего не спишь?

– Да не так уж и поздно, Селик! Всего-то пол первого!

– Ага. И чего тебе в пол первого понадобилось от брата, которому завтра вставать в шесть?– сказал он со смехом.

– Ты всё равно не спал! – сказала Машка, вроде бы, обиженно.

– Не спал, не спал. Говори.

– Ну, в общем-то, ничего… Так просто, поболтать… Как твои дела? Как этот твой клиент?

– Какой клиент?

– Ну, который приезжал тогда в ресторан.

– Нормально,– Сергей внутренне смеялся. «Вот ведь конспиратор! – подумал он.– Ясно же всё, как белый день…»

Встать всё-таки пришлось – телевизор мешал разговаривать.

– Ох, это твоё «нормально»! У тебя завтра последний день? Или я путаю?

– Точно, последний. Потом ещё закрыться и всё.

– Ты мне звони! А то уедешь…

– Ну что ты! Без прощального ужина никогда!

– Всё! Спи! Тебе ведь и правда, в такую рань просыпаться. Прости, что так поздно позвонила. Спокойной ночи.

– Ничего. И ты ложись. Завтра, как закончу, наберу. Пока!

– Пока!

«Да… – опять подумал он, положив трубку. – Проблема…»

Экспоцентр, павильон «Grand Technical»

Время приближалось к обеду, народ набегал быстро и обильно – последний день выставки подходил к концу. Как говориться – кто не успел, тот опоздал. Хватали проспекты, обменивались визитками и мейлами.

Сергей порядком утомился от этого мельтешения. Замена ему прибыла около часа назад в лице энергичной дамы лет сорока из московского филиала. Он быстро сдал ей все дела, ощущая её торжество – не иначе, она решила, что Сергей проштрафился и "не смог соответствовать". Она сразу оттеснила его на задний план, чему он был несказанно рад, и принялась шпынять персонал, работающий на стенде компании. Есть такие люди, которые принимают издевательство над подчинёнными за руководство – дама из филиала была ярким тому примером. Оставалось только посочувствовать этим молодым специалистам обоего пола, правда, терпеть им оставалось совсем недолго.

Сергей устроился на кухне, тут была хотя бы иллюзия уединения, чтобы ещё раз обдумать своё положение.

Как и говорил Савельев, утром ощущение собственной бесполезности и никчёмности практически улетучилось, а вместо этого забрезжила надежда на относительно светлое будущее. Как-никак на его счёту осядет очень приличная сумма, а там видно будет. На одни проценты можно неплохо жить.

Он налил себе кофе, отхлебнул и попробовал расслабиться, однако какая-то заноза в мозгу осталась. Пока стояла эта утренняя суматоха, Сергей не сразу сообразил, что именно не давало ему покоя ни вчера, ни сегодня. За своими обидами и разочарованиями, он даже не попытался задать главный со всех точек зрения вопрос: как Савельев делает то, за что ему платят? Правда спросить ещё совсем не значит – получить ответ. Вряд ли Савельев так просто рассказал бы, но ведь он предлагал ему задавать любые вопросы и даже, вроде, расстроился, когда речь пошла о деньгах… Хотя… Сейчас, осмыслив тот момент ещё раз, Сергей задумался – может Андрей хотел с ним поделиться, пусть не всем, но хоть чем-то?

Желание спросить свербело неимоверно, но в то же время сам вопрос показался ему ужасно бестактным. Он, вдруг, понял, что не хочет случайно испортить, сложившиеся между ними отношения. Андрей был интересен ему, как личность, как собеседник, как человек. И деньги тут не причём. Давно Сергею не было так легко с кем-либо, несмотря на все проблемы и сложности, которые появились у него в жизни, в связи с этим человеком. Ведь не просто так сам он отбросил все извилистые подходы к нему (в Денвере он обдумывал самые разнообразные варианты, чтобы на этом деле побольше заработать) и повёл переговоры максимально честно и прямо! Не смог он кривить с ним душой. С самой первой встречи не смог. "А ведь он это сразу почувствовал,– подумал Сергей. – Почувствовал и оценил".

Чашка опустела, Сергей посмотрел на часы. Приближалось самое жаркое время – раздача промо дисков и бесплатного софта для потенциальных клиентов. Надо было бежать с выставки. Хотя энергичная дама и оттеснила его со сцены, он чувствовал, что, если не смыться сейчас, то она и ему попытается навязать какую-нибудь работу, а спорить с ней не было никакого желания.

Он незаметно попрощался с молодёжью и ретировался