Зона особого влияния - Светлана Литвакова

— И что? — заинтересовалась я.

— А ничего! Я ему быстро мозги на место поставила. На все продукты в доме заклятие наложила, а его предупредила, что если еще раз напакостит, посажу в шапку и к местному алкоголику в дом перенесу. Там жрать нечего. Хулиганства домового, Василий по пьяни не заметит, а трезвым он редко бывает.

— А почему этот ваш Василий к твоей бабке лечиться не пошел? — спросила я. — Она же у тебя великолепная травница! Другой такой еще поискать надо!

— Не хочет он лечиться, — пояснила Лариска. — Ему лет семьдесят уже, а живет один. Говорит, что скучно без водки. Да и не пьет он много, так, лишь бы навеселе быть. Еще ни разу не напивался до того, чтобы упасть и уснуть.

— А как же похмелье? Неужели с утра головной болью не страдает?

— А чего ему страдать? К бабке сбегает, отварчика поклянчит и здоров, — пожала плечами Лариска.

— А зачем же она дает?! — возмутилась я. — Не хочет лечиться — пусть страдает! В конце концов сам виноват!

— Жалеет, — рассудительно ответила подруга. — Без нее он бы давно уже на тот свет отправился.

— Нашла, кого жалеть! — фыркнула я.

— Ничего ты не понимаешь! — почему-то разозлилась Лариска. — Он ее всю жизнь любит, только молчит.

— А ты откуда знаешь?

— От верблюда! — огрызнулась она. Я поняла, что ляпнула глупость. Действительно, откуда ведьма может это знать?

Тропинка вывела нас к небольшой земляничной поляне и исчезла. Мы осмотрелись. Ягода была крупная, сочная. Лариска не выдержала первой и принялась собирать землянику, с удовольствием отправляя в рот. Я быстренько к ней присоединилась. Мы так увлеклись, что не сразу заметили присутствие третьего.

— Это кто же позволил вам без спроса мою ягоду собирать?! — почти пропел мелодичный голос у нас за спинами.

Мы дружно уставились на невесть откуда взявшегося старичка. Маленький, сгорбленный, седобородый и седовласый он стоял посреди поляны и с укоризной смотрел на нас, опираясь на кривую палку.

— А кто сказал, что ягода ваша? — не растерялась я.

— Я сказал! — сурово отрезал старик.

— Очередной занудный персонаж, — заключила Лариска. — Ягоду пожалел, жмот! — Она вполне освоилась в Зоне и, по-моему, уже ничему не удивлялась.

— Не жмот я! — обиженно возразил старик. — За порядком слежу! Если каждый без спроса будет ягоду лопать, то ее не напасешься! Ягодка, она присмотр любит!

— Это кто ж тебе поручил за ягодой следить? — ехидно поинтересовалась я, теряясь в догадках, кто перед нами.

— Как это кто? — изумился старик. — Испокон веку так повелось! Ягодинич я. Должен за ягодой следить! Можете хоть у Лешего спросить, он подтвердит! — дедок гордо выпрямился, отчего стал выше ростом и как-то солиднее.

— Дедушка, — я решила зайти с другой стороны, — можно нам твоей ягоды собрать? Уж больно она красивая да сладкая! Сама в рот так и просится!

— Да отчего же нельзя, — расплылся от удовольствия Ягодинич, — она на то и растет, чтоб ее собирали да ели! Кушайте на здоровье! Я еще выращу!

— Ну вот, — всплеснула руками Лариска, — без разрешения нельзя, а с разрешением — пожалуйста!

— Порядок такой! — возразил старик, хитро прищурившись. — Ягоды мне не жалко, а уважение проявить надо! В чужой лес пришли, уважайте порядок!

— Ты лучше скажи, дед, чужаков не видел? — приступила к основному заданию Лариска. — Говорят нежити много в лесу появилось?

Ягодинич опасливо оглянулся и торопливо зашептал:

— Чужаков пруд пруди! Я слыхал, что выручить нас хотите? Вы только постарайтесь, а то нечисть по всему лесу расползлась! Русалки озверели, лобасты на берег стали выходить! К Ясе Звездной сходите, поспрошайте, может, подскажет чего, а мне пора, Лесовик для доклада ждет, — торопливо закончил он и исчез.

— Ну вот, они уже в панике! — Лариска немного расстроилась. — Ничего сказать толком не успел, а уже смылся!

— Все про нечисть говорят, а мы с тобой никого из них не встретили. Почему? Послушай, какая тишина! Даже странно. — Я задумалась.

— Нежить ближе к ночи активизируется, — ответила Лариска. — Где Ягу будем искать? Может и правда что посоветует.

В голове прозвучал колокольчик. Ванька спросил, как дела. Я ответила, что никак. Он отключился.

Мы оставили земляничную поляну — ягода больше в нас не лезла, и, по едва заметной тропинке, углубились в лес.

Остановившись под раскидистой грушей, мы решили перевести дух, было слишком жарко. Высокая дичка надежно закрывала наши головы от солнечных лучей и дарила такую желанную прохладу.

Я достала из рюкзака флягу с брусничным морсом и сделав пару глотков, протянула ее подруге.

Не успела она поднести флягу к губам, как на наши головы посыпалась древесная труха.

— Что за черт! — ругнулась Лариска. Она подняла голову вверх, пытаясь разглядеть хоть что-то сквозь густую листву. — Вроде ветра нет, — растеряно сказала она, — Может белка?

Я почувствовала довольно сильный удар по лбу. К моим ногам упала маленькая недозрелая груша.

Следующий плод полетел прямо в голову Лариске. Она тихонько ойкнула и присела от неожиданности, потирая макушку.

— Что это было? — с обидой спросила подруга, словно это я запустила в нее грушей.

Я сама была в растерянности, поэтому не нашлась, что ответить. Как дура, задрав голову вверх, я пыталась разглядеть хулиганистую белку, пока на нас не посыпался целый град из трухи, мелких веток, листьев и недозрелых плодов дички.

От такого натиска, не понимая, что происходит, мы присели под толстым корявым стволом, прикрыв головы руками.

Атака закончилась так же неожиданно, как началась. Сверху послышался заливистый детский смех. Детей было, как минимум, двое, потому что голоса отличались — один был звонкий, как колокольчик, а другой — немного визгливый и более тонкий.

— Кто там?! — рассерженно спросила Лариска. — Немедленно спускайтесь, иначе уши надеру!

С ветки спустился жирный паук и, быстро вращаясь вокруг ее головы на тонкой нити, обмотал лицо и волосы липкой паутиной.

Лариска завопила на весь лес, лихорадочно сдирая паутину с лица. От ее крика, паук вошел в ступор, а затем, быстро перебирая мохнатыми лапками, ретировался, скрывшись в густой листве.

— Ненавижу, когда паутина касается лица! — с отвращением сказала подруга, немного успокоившись.

— Ты же сама ее используешь в своих снадобьях, — напомнила я.

— Это не одно и то же! — возразила Лариска. — Когда паутину берешь в руки, ощущения совсем другие!

Сверху опять раздался смех. Листва на самых нижних ветках слегка дрогнула и расступилась, показав на мгновение детское личико. Лесавка хихикнула и пропала.