Тени заезжего балагана - Дарья Кочерова

Она выложила кобуру с револьвером на низенький столик, переоделась и начала было расстилать футон, но О-Кин уселась прямо у неё на пути и проговорила самым елейным голоском, на какой только была способна:

– Ты обязательно отдохнёшь, Уми Хаяси. – Глаза дзасики-вараси нехорошо блеснули. – Но сначала расскажешь О-Кин, почему от тебя так смердит магией колдунов.

Уми с нескрываемым изумлением уставилась на неё.

– О чём это ты?

О-Кин принюхалась: кончик её и без того вздёрнутого носика поднялся ещё сильнее. Ёкай склонилась над правой рукой Уми и резко задрала рукав кимоно.

Увиденное заставило Уми тяжело опуститься на татами, выпустив из рук так и не расстеленный футон. На правом предплечье её растекался багровый синяк, напоминавший по форме какой-то сложный иероглиф.

Так вот в чём была причина странного зуда… Великий Дракон, лучше бы это и впрямь была мошкара!

– Ч-что это? – только и смогла вымолвить Уми, глядя на странный синяк во все глаза. – Откуда он взялся?

– Похоже, тебя прокляли, – невозмутимо ответила О-Кин, с любопытством рассматривая странную отметину. – Так что давай, рассказывай, какому колдуну ты перешла дорогу.

Глава 4. Рюити

Новое имя ему не нравилось, но старое он не мог вспомнить, как ни старался. Его забрали у него так давно, что о потере напоминала лишь неприятная ноющая боль в груди, которая после приезда в Ганрю давала о себе знать всё чаще.

Сколько Рюити себя помнил, боли в сердце преследовали его неотступно. Госпожа Тё была сведуща в лекарском деле и потому сказала, что у него был врождённый порок.

«Не поддавайся сильным тревогам, и, может, проживёшь дольше, чем тебе было отмерено», – неустанно твердила ему патронесса, и Рюити старался следовать этому завету со всем усердием, на какое только был способен.

Но на сей раз Рюити чувствовал, что дело было не только в больном сердце. Может, окрестности Ганрю напоминали ему о том месте, где он жил ещё до того, как позабыл своё настоящее имя? Что-то неуловимое витало в крепком и густом воздухе, какой бывает только в предгорьях – что-то, что пробуждало в нём почти утраченную часть самого себя…

Рюити не любил, когда на него нападала меланхолия: она мешала сосредоточиться на деле. А сегодня, Владыка свидетель, ему мог понадобиться весь запас не растраченного ещё терпения.

По ту сторону стола на Рюити взирал тщедушный мужичок, лица которого тот уже видеть не мог. Он называл себя Косым Эйкити и захаживал в балаган, пожалуй, чаще прочих посетителей.

В первый раз Рюити увидел Эйкити с неделю назад, когда балаган дал в Ганрю своё первое представление. В тот день народу собралось столько, что к лоткам, где торговали всякой снедью и мелкими безделушками, было не протолкнуться.

В самый разгар дня Эйкити появился в шатре Рюити в сопровождении охраны. С их слов, Косой устроил беспорядки у аттракциона исполнения желаний и требовал дать ему кредит.

Как только Рюити увидел этого человека, то сразу понял, с кем имеет дело. Нищий, не знавший трезвой жизни вот уже много лет, возможно, ещё и игрок – люди, подобные Косому Эйкити, любили разного рода предсказания, в особенности если те сулили им большую удачу.

Не дожидаясь приглашения, Косой Эйкити уселся возле стола Рюити и принялся причитать: мол, как было бы здорово, если бы в балагане появилась возможность брать услуги в долг.

– Я бы отработал всё, Владыкой клянусь! – продолжал трещать Эйкити, пользуясь тем, что Рюити слушал его молча и не перебивал. – Мне бы только немножко удачи…

– Балаган не работает в долг, – отрезал Рюити, нацепив на лицо свою обычную вежливую и ничего не выражающую улыбку. Он знал, что у многих от неё был мороз по коже. Не стал исключением и Косой Эйкити, который тут же втянул голову в плечи, словно желал показаться ещё меньше и незначительнее, чем он был на самом деле.

Окинув изучающим взглядом своего собеседника, Рюити всё же заключил, что Эйкити, несмотря на всю свою очевидную бестолковость, тем не менее может оказаться полезным. Ещё раз обдумав так удачно озарившую его мысль, Рюити добавил:

– Однако один раз мы, пожалуй, сможем сделать исключение.

Улыбка на лице Рюити стала шире, отчего Эйкити совсем затрясся. Но любопытство пересилило страх, и он с готовностью выпалил:

– Если для вас, эта, надо сделать чего, так я сделаю!

– Да вы прямо схватываете на лету, – усмехнулся Рюити, и Эйкити надулся от гордости, приняв его слова за комплимент. – Вот как мы с вами поступим…

В тот день Рюити отвёл бродягу к госпоже Тё, и та исполнила его самое сокровенное желание – подарила удачу на один вечер, чтобы он смог как следует отыграться в карты.

Вот только Косой Эйкити знать не знал, что ничего из выигранного у него не осталось бы. Духу, которого госпожа Тё приставила к нему, велено было забрать все деньги и принести в балаган. В конце концов, никто ведь не пообещал Косому Эйкити, что выигрыш достанется ему. А тот на радостях даже и не подумал ставить какие-то условия своим «благодетелям».

Однако в назначенное время ёкай, приставленный к Косому Эйкити, так не вернулся. Зато приполз сам Эйкити: с расквашенным носом, с полными карманами денег и без иредзуми на руке, которой притворялся дух.

– Г-госбодин Адаки, – прогнусавил Эйкити. – Бомогиде!

Он упал ему в ноги и уткнулся лбом в дорогой хамаадский ковёр, который устилал пол шатра. Рюити скривился: не хватало ещё, чтобы бродяга всё вокруг заляпал своей поганой кровью!

– Кто тебя так? – полюбопытствовал Рюити, без всякого, однако, сочувствия.

– Бедьма. – Эйкити испуганно таращился, и глаза его от волнения косили ещё сильнее, чем обычно.

То и дело утирая сломанный нос, Эйкити поведал о том, как жестоко с ним обошлись в игорном доме, куда он отправился накануне вечером. Это место принадлежало якудза, и среди них вот уже несколько лет работала одна девушка. Красивая была, зараза, но больно умная: в удачливости Косого Эйкити она сразу заподозрила неладное, но до последнего не могла понять, в чём же было дело. Потом она каким-то образом узнала об иредзуми на предплечье Эйкити и одним прикосновением сняла её…

– Постой-ка, – перебил его Рюити. – Что значит сняла?

Косой Эйкити задрал правый рукав и показал ему чистое предплечье, на котором ещё недавно красовалась иредзуми.

Но это попросту невозможно! Если дух исполнил желание Эйкити и иллюзия развеялась, то на её месте должен был