Афганский компромат - Анатолий Гончар

«Я не устал, совсем не устал», — твердил он как заклинание.

Сергей старался убедить в этом самого себя, но все же немного сомневался в своих выводах и размышлял дальше:

«По крайней мере в тот момент я практически не чувствовал общей усталости. Значит, дело только в том, что при слишком интенсивном движении мышцам, ответственным за такое вот положение тела, просто не стало хватать окислителя. Так ли это или нет, следовало бы спросить у физиологов. Но конкретный ответ на этот вопрос все же интересует меня не настолько сильно, чтобы обращаться к соответствующему специалисту.

Поздно пить боржоми, когда почки отвалились. Причины и следствия не изменить, — философски рассуждал он. — Теперь лишь бы успеть восстановиться к следующему восхождению».

За подобными мыслями его и застигла дрема. А под утро ему приснился все тот же бесконечный сон.

Высоко-высоко в небе светились бесконечные звезды. Их яркая россыпь подобно жемчужинам разлилась по черноте, которая вовсе не была беспросветной. В ее необоримой дальности Сергею виделась туманная пелена скоплений еще более удаленных светил. Тысячи, миллионы, миллиарды огненных шаров, разбросанных по бескрайней вселенной, посылали свой свет во всемирную бесконечность.

Холодные лучи звезд падали на суетный земной мир. Прыснула из-под ног и зашелестела короткими крыльями стая кекликов — горных куропаток. Где-то в стороне сорвался и рухнул на дно каньона камень. Далеко-далеко взлетела вверх очередь трассеров. Потом там же заполыхали отблески осветительного снаряда.

Сергей уже достаточно удалился от бронетранспортера и теперь двигался с максимальной осторожностью, пристально вглядываясь, вслушиваясь в темноту ночи. Внезапно в нос ему шибануло хорошо знакомым запахом смерти. Во всяком случае, Сергею казалось, что это именно так.

Ведь он давно уже считал, что умеет чувствовать смерть, точнее, не совсем ее, а те места, где костлявая старуха в недавнем прошлом размахивала своей косой. Вот тут ее отголоски едва чувствовались, а через пару сотен метров ощущения становились совсем иными. Нет, этот запах не был ни сильно противным, ни резким. Тем не менее Сергей не мог подобрать иного слова для определения его качеств. Смрад бил в ноздри, проникал в легкие, впитывался в кожу. Сергей был уверен в том, что не столь уж и давно здесь царила смерть.

Соответствовало ли это действительности, или же дурную шутку играла его подсознательная память солдата, видевшего множество смертей? Может, она отложила в себе некий природный запах и теперь никак не желала интерпретировать его иначе, связывала с чьей-то гибелью? Кто знает.

Ефимов спустился в распадок, спрятался в тени сопок от месяца, поднимающегося над горами. Ему оставалось совсем немного. Кишлак он обошел по широкой дуге, стараясь избегать открытых участков. По ходу движения Сергей ни разу не полез за компасом. Местность он знал. К тому же ориентироваться ему помогал острый пик, высившийся как раз напротив нужной ему гряды, к которой Ефимов вышел, когда время перевалило за полночь.

Трех моджахедов, поджидавших его, Сергей увидел сразу. Они не пытались спрятаться, даже наоборот, видимо, нарочно вышли из-за груды валунов, за которой только что укрывались.

«А если это не те духи?» — мелькнула мысль.

Ефимов тут же отбросил ее, но автоматный предохранитель все-таки неслышно пополз вниз. В животе Сергея что-то сжалось, сердце бухало бешеным барабаном. Он несколько раз медленно, глубоко вздохнул, распрямился и вышел на освещенную площадку.

— Рафик! — тут же окликнули его, и Сергей замер в нерешительности.

«Кто эти люди — духи или переодетые афганские безопасники? Впрочем, какая разница, если не знаешь, что ждать от тех или других!».

— Салам алейкум, — ответил Ефимов, практически исчерпав свой запас иностранных слов.

— Алейкум салам, — сказали ему, и из тени вышли еще четверо.

«Многовато», — подумал Сергей, демонстративно вытащил гранату, медленно отогнул усики предохранительной чеки.

— Не надо, рафик! — От духов отделился и выдвинулся вперед самый высокий из них. — Мы ждали тебя.

Ефимов подсознательно почувствовал, что этот человек улыбался.

— Хоп, — ответил Сергей и сунул гранату со все еще отогнутыми, точнее сказать, выпрямленными, усиками чеки в карман бушлата.

Он опустил ствол автомата, но убирать палец со спусковой скобы не стал.

— Я принес деньги. — Левой рукой Ефимов влез за пазуху и выудил оттуда увесистую сумку с афганскими и американскими банкнотами. — А вы доставили сюда то, что обещали?

— Да.

— Я должен посмотреть.

— Хорошо, — почти без акцента ответил все тот же высокий моджахед и направился в сторону прапорщика.

Подойдя, он показал Сергею нечто, аккуратно завернутое в материю, которую тут же принялся раскручивать.

«Пара листков?» — вспомнил прапорщик и усмехнулся, глядя на весьма объемистый пакет, протянутый ему.

Ефимов взял его в руки и убедился в том, что тот оказался весьма увесистым.

«Шутник полковник, однако».

— Я отойду за камни. — Он кивнул себе за спину. — Мне надо подсветить. — Прапорщик показал моджахеду фонарик, вытащенный из кармана.

— Хорошо, — так же невозмутимо согласился дух, и Ефимов понял, что на встречу с ним пришли далеко не семеро этих миролюбивых ребят.

— Я скоро, — пообещал Сергей, пересилил собственную осторожность и повернулся к афганцу спиной.

«Если бы хотели, то давно уже грохнули бы». — Успокоив себя этой мыслью, он шагнул вперед, в том направлении, откуда только что пришел, и вскоре скрылся в тени, падающей от камней.

Спрятавшись за нагромождением гигантских валунов, он сел, положил папку на колени и включил фонарик, недавно купленный в дукане.

Глава 10

Затрезвонил будильник, поставленный на шесть утра. Вставать не хотелось неимоверно. Вроде бы ничего не болело, но стоило только попытаться согнуть ноги в коленях, как по мышцам разлилась сильная, жутко ноющая боль.

— Вот черт! — громко выругался Сергей, свесил ноги с кровати, с трудом выпрямился, протянул руку, взял несессер, поглядел на спящего Трясогузкина и тихо сказал: — Миша, подъем!

Эта его фраза прозвучала как привычный ритуал.

Трясогузкин шевельнулся, но этим и ограничился, продолжил спать.

— Миша! — вновь позвал Ефимов.

— Угу, — сонно отозвался тот.

Сергей хмыкнул и на негнущихся ногах, тех самых, похожих на палки, двинулся в направлении санузла.

«Вот идиот! И чего ты за этим марафонцем пенсионного возраста гнался? — Так вот самокритично оценив свои действия, Ефимов сполоснул лицо прохладной водой и принялся чистить зубы. — Он-то привычный, а у нас ни акклиматизации, ни предварительных тренировок. Вот через недельку, это да. Тогда еще неизвестно будет, кто кого обгонит. А если его еще и загрузить хотя бы вполовину как нас!.. Но я-то до чего же хорош! Шел бы чуть помедленнее, потихоньку бы отставал, да и черт с ним. Зато сейчас был бы как огурчик. Нет, надо тебе было лететь! Куда? На фига? — Он сунул зубную щетку в футляр и принялся намыливать щеки. — Еще и эту чертову бухту на себя взвалил! А то больше отдать некому было, блин. Повыпендриваться захотелось? Впрочем, не в веревке дело. Пяток кило больше или меньше — ерунда. Я же не устал. Это все из-за недостатка кислорода, — завел он вчерашнюю песню. — Слишком большая скорость на спуске, и вот результат. Как на километре. Если взять неправильный темп, то икроножные мышцы начинают отказывать. Колени у меня болят давно. Вероятно, с кровеносными сосудами, идущими к ним, не все в норме. Вот они и не доносили до мышц то количество кислорода, которое требуется для их нормальной работы. Наверняка из-за этого, — повторил он, словно убеждая самого себя в правильности выводов, сделанных даже не вчера. — Другой причины просто не может быть! Я же не устал!..» — повторял Сергей как заклинание.

Ефимов повел бритвой по щеке. Лезвие внезапно скользнуло в сторону, оставив за собой небольшой порез.

«Вот сволочь! — Сергей обругал то ли себя за неаккуратность, то ли провинившийся бритвенный станок и продолжил свои безрадостные рассуждения. — До следующего восхождения остается трое суток. Надо успеть восстановиться. — Подумав так, он вдруг ощутил неуверенность, давно не посещавшую его. — А что прикажете делать, если проблема не в акклиматизации, не в скорости и не в недостатке кислорода? Вдруг причина в чем-то ином? Как быть, если и в следующий раз ноги точно так же выйдут из строя? Н-да. — По телу Ефимова растеклась горячечная волна беспокойства. — И бухта еще эта! Зачем я тащил ее до самого низа? Надо было отдать кому-нибудь из ребят, да еще и с рюкзаком вместе. Самоуверенный идиот! — Старший прапорщик продолжал заниматься самобичеванием. — Сам ведь постоянно учу бойцов, мол, когда чувствуешь, что сильно устал и скоро не сможешь идти, отдай товарищам часть груза или даже весь. Лучше сделать это сразу. Иначе потом потащат и тебя! — Сергей закончил бритье и дважды сполоснул лицо водой, смывая остатки крови, выступившей из пореза. — Но ведь я дошел!» — подумал он не без некоего самодовольства, вздохнул и заверил сам себя уже вслух: