Иисус. Жизнеописание - Пол Джонсон

Таким образом, в главе пятой Евангелия от Матфея сказано: «Блаженны нищие духом, ибо их есть Царство Небесное» – эту заповедь блаженства Иисус называет первой. И далее: «Блаженны плачущие, ибо они утешатся. Блаженны кроткие, ибо они наследуют землю. Блаженны алчущие и жаждущие правды, ибо они насытятся. Блаженны милостивые, ибо они помилованы будут. Блаженны чистые сердцем, ибо они Бога узрят. Блаженны миротворцы, ибо они будут наречены сынами Божиими. Блаженны изгнанные за правду, ибо их есть Царство Небесное» (5: 3–10). Лука повторяет суть этого учения, но добавляет еще целый ряд предостережений, относящихся к тем, кто жаждет преуспеяния в земной жизни.

Многие из них будут благоденствовать, но только в этом мире, не в ином. «Напротив, горе вам, богатые! ибо вы уже получили свое утешение. Горе вам, пресыщенные ныне! ибо взалчете. Горе вам, смеющиеся ныне! ибо восплачете и возрыдаете». Иисус особо предупреждает этих людей: «Горе вам, когда все люди будут говорить о вас хорошо!» (Лк. 6: 24–26). Это означает, что их поступки, речи, помыслы в основе своей фальшивы.

Это учение казалось и совершенно новым, и весьма суровым; непросто было следовать ему. Ни в Ветхом Завете, ни в священной литературе древнего Ближнего Востока не найти ничего подобного. К тому же, по словам Луки, Иисус дополнил его еще более сложными заветами и правилами: «…любите врагов ваших, благотворите ненавидящим вас, благословляйте проклинающих вас и молитесь за обижающих вас. Ударившему тебя по щеке подставь и другую, и отнимающему у тебя верхнюю одежду не препятствуй взять и рубашку» (6: 27–29). Но более всего Учитель предостерегал не осуждать других людей: «Не судите, и не будете судимы; не осуждайте, и не будете осуждены; прощайте, и прощены будете» (Лк. 6: 37).

В этом поучении Иисус особо подчеркивает: по-настоящему важны отнюдь не внешние действия, но внутренние чувства и порывы. В многозначительном отрывке, который приводит Матфей (5: 21–48; 6: 1–34) Иисус настаивает на том, что злые чувства, не обузданные вовремя, ведут к серьезным грехам. Еще древними сказано: кто убьет, тот подлежит суду, утверждал Учитель. «А Я говорю вам, что всякий, гневающийся на брата своего напрасно, подлежит суду». Негоже ругать и оскорблять другого человека и «кто скажет: “безумный”, подлежит геенне огненной». Посему «примирись с братом твоим» и «мирись с соперником твоим скорее, пока ты еще на пути с ним». Конечно, прелюбодеяние греховно, всякий это знает. «А Я говорю вам, что всякий, кто смотрит на женщину с вожделением, уже прелюбодействовал с нею в сердце своем». Не следует клясться; Иисус предостерегает от клятв. Речь должна быть простой и понятной: «да будет слово ваше: да, да; нет, нет; а что сверх этого, то от лукавого». Сказано было: «люби ближнего твоего и ненавидь врага твоего. А Я говорю вам: любите врагов ваших, благословляйте проклинающих вас, благотворите ненавидящим вас и молитесь за обижающих вас и гонящих вас». Он просил Своих слушателей поступать именно так, «да будете сынами Отца вашего Небесного, ибо Он повелевает солнцу Своему восходить над злыми и добрыми и посылает дождь на праведных и неправедных». «Итак, будьте совершенны, – продолжает Иисус, – как совершен Отец ваш Небесный». Милостыню следует подавать тайно, «не труби перед собою, как делают лицемеры в синагогах и на улицах, чтобы прославляли их люди». «У тебя же, когда творишь милостыню, пусть левая рука твоя не знает, что делает правая». Не молись на улицах, но «войди в комнату твою и, затворив дверь твою, помолись Отцу твоему». «Также, когда поститесь, не будьте унылы, как лицемеры», но ведите себя как обычно – приносить жертву, как и молиться, нужно втайне.

Бренности и бессмысленности преходящего земного мира в проповедях Спасителя часто противопоставляется незыблемость Царства Небесного. «Не собирайте себе сокровищ на земле, где моль и ржа истребляют и где воры подкапывают и крадут, но собирайте себе сокровища на небе, где ни моль, ни ржа не истребляют и где воры не подкапывают и не крадут, ибо где сокровище ваше, там будет и сердце ваше». Не заботьтесь о еде, питье и одежде: «Душа не больше ли пищи, и тело одежды?» «Отец ваш Небесный знает, что вы имеете нужду во всем этом», и пошлет вам необходимое. «Ищите же прежде Царства Божия и правды Его, и это все приложится вам. Итак, не заботьтесь о завтрашнем дне, ибо завтрашний сам будет заботиться о своем: довольно для каждого дня своей заботы» (Мф. 7: 19–21, 25, 32, 33–34).

Многие из высказываний Иисуса, которые приводят Матфей и Лука, знакомы нам с раннего детства. Но в Его время они поражали новизной, вызывали изумление, гнев, страх, сомнение – и смятение. Проповеди, произносимые Иисусом в полях, заставляли мужчин и женщин думать и спорить. Марк рассказывает нам, что Иисуса однажды спросили: какая заповедь наиважнейшая? Спаситель ответил словами из Второзакония Моисеева: «…возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим, и всею душею твоею, и всем разумением твоим, и всею крепостию твоею». А потом добавил из Левита: «Возлюби ближнего твоего, как самого себя» (Мк. 12: 30, Мф. 22: 37, Лк. 10: 27). Иисус был первым, Кто свел две эти ветхозаветные заповеди воедино, ставя их во главу угла праведной жизни – «на сих двух заповедях утверждается весь закон и пророки» (Мф. 22: 40). Книжник, задавший этот вопрос, изумился новому толкованию и с восторгом записал, что ответ Иисуса «есть больше всех всесожжений и жертв». На это Иисус ответил: «…недалеко ты от Царствия Божия» (Мк. 12: 28–34). Далеко не все книжники были слепы и глупы, Иисус всегда мог отметить достойных.

Когда один законник спросил Иисуса «а кто мой ближний?» (Лк. 10: 29), он ответствовал: всякий человек. Он превратил сострадание, которое время от времени испытывает каждый из нас, во всеобъемлющее учение о любви. Спаситель учил любви к человечеству в целом. Греческое слово philanthropia (филантропия, человеколюбие), обозначающее это понятие, с тех пор сильно поизносилось и порядком испачкалось от частого и не всегда правильного употребления. А во времена Иисуса его как понятия не существовало вообще. Мысль о любви ко всему роду человеческому никому не приходила в голову – будь то греки или варвары, иудеи или иноверцы. Сострадание – любовь – было у всех весьма избирательно. Греков учили ненавидеть варваров, иудеев учили ненавидеть иноверцев и самарян. Римляне презирали покоренные ими народы. Все свободные мужчины и женщины ненавидели и опасались рабов. Аристотель, пожалуй самый утонченный и просвещенный человек того времени, считал рабов всего лишь «одушевленными машинами». В этом отношении весь умственный, общественный и расовый климат во времена Христовы был непримиримо враждебен учению Спасителя. Иисус попал в общество, в котором богобоязненных евреев учили, а они, в свой черед, учили других, что иноверцы, не знающие их закона, прокляты. Иисус же стремился пояснить: сострадание беспредельно, в буквальном смысле этого слова. Иначе это не сострадание, а лицемерие. Милосердие теряет всякий смысл, ежели проявляется избирательно. И тут звучит еще одна заповедь, столь же важная, как любая из десяти заповедей – или все они вместе взятые. Бог безупречен – и Бог возлюбил всех людей. Посему любой, различающий людей – или, того хуже, презирающий их – из-за национальности, расы, вероисповедания, мировоззрения, возраста, пола, рода занятий или прошлых прегрешений, тому нет пути в Царство Божье. Напротив, Небесные врата будут замкнуты для него.

Главная причина позднейшего всемирного распространения христианства кроется в том, что Иисус был своего рода «универсалистом». «Я… всех привлеку к Себе», – говорит Он (Ин. 12: 32). «Ибо так возлюбил Бог мир, что отдал Сына Своего Единородного, дабы всякий верующий в Него не погиб, но имел жизнь вечную. Ибо не послал Бог Сына Своего в мир, чтобы судить мир, но чтобы мир спасен был чрез Него» (Ин. 3: 16–17). И во всеобъемлющей миссии Спасителя не было никаких запретов и ограничений. Когда Он давал последние наставления Своим апостолам, то не указывал никаких географических, общественных, национальных или расовых ограничений. Учитель велел им: «идите по всему миру» (Мк. 16: 15) и «научите все народы» (Мф. 28: 19).

Этот «универсализм» был присущ Иисусу с вочеловечения и до самого распятия. Его Матерь была иудейкой по рождению, но Отец Его, Господь Бог, был выше всяких различий между людьми. У Него не было ни дома, ни страны, ни расы, ни черт, которые привязывали бы его к определенному племени, народу или месту. Он принадлежал Царству вне времени и пространства. Любовь объединяла Его со всеми людьми. Он был воплощением человеколюбия, и Его жертва на кресте стала высшим актом любвеобилия и во дни земной Его жизни, и во все времена: «Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих» (Ин. 15: 13). Друзьями же Он считал всех до единого. Не было ничего недоступного для людей в Иисусовом учении – самом всеобъемлющем из бывших когда-либо. Ни до, ни после Спасителя никто столь тепло, уверенно и естественно не принимал в объятия весь род людской.