Дом одиноких сердец - Елена Михалкова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Не понял… — с угрозой протянул следователь. — Почему посторонние в помещении?
— Вы же сами меня допрашивали, — тихо напомнила Даша. — И я не посторонняя.
— Во-первых, я вас не допрашивал, во-вторых, мы уже закончили, а в-третьих, вы не родственница покойному. Или вы состояли с ним в связи? — Следователь разговаривал грубо, потому что его отчего-то раздражала блондинистая дамочка, изображающая из себя страдалицу.
Даша поставила чашку на самый край стола и двинулась к выходу, ничего не ответив. Пес поднялся и пошел за ней, слегка припадая на переднюю лапу. Около стола он вдруг остановился, открыл пасть и оглушительно гавкнул. Чашка опрокинулась и упала на пол, капли чая брызнули следователю на брюки и ботинки. Тот вскочил, выругавшись, но женщины и собаки уже не было в комнате. Поскрипывала дверь, из которой тянуло сквозняком, а со стула напротив смотрела на следователя с еле уловимой иронией худая, подобранная женщина с голубыми глазами.
— Так… — проговорил сквозь зубы следователь, усевшись на место и ощущая, как по носку в правом ботинке растекается влажное тепло. — А теперь объясните мне, Лидия Михайловна, как в доверенном вам пансионате оказался посторонний человек?
Утром, купив в киоске газету, Даша увидела на последней странице некролог. Быстро пробежала его глазами. На семьдесят восьмом году жизни… трагическая смерть… известный публицист… выдающийся… много поклонников литературного таланта… О похоронах не было ни слова. Она запоздало поняла, что так и не узнала телефон родственников Петра Васильевича у Раевой. Даша вздохнула и пошла домой.
— Я о твоем Петре Васильевиче сегодня в газете читал, — грустно сказал ей вечером Максим.
— И я тоже видела, — подала голос Олеся, вязавшая под торшером очередную яркую тряпочку. — Мам, а как он умер?
Даша с Максимом переглянулись. Говорить о том, что Боровицкого убили, Даше совершенно не хотелось. Но и врать десятилетней дочери было бессмысленно и вредно.
— Убили его, Олеся, — тяжело вздохнув, призналась Даша.
— Понятно, что убили, — махнула рукой девочка. — Я и спрашиваю — как убили-то?
— Хм, откуда, интересно, тебе понятно, что убили? — удивился Максим.
— В Интернете прочитала, — пожала плечами Олеся. — Там писали, что милиция расследует преступление.
Даша с Максимом переглянулись второй раз — они совершенно упустили из виду, что Олеся в школе проходит информатику и неплохо общается с компьютером. Дома компьютера не было, но дочери хватило и школьного.
— Ну чего вы переглядываетесь? — нарушил молчание жалобный голос Олеси. — Я уже не маленькая, в конце концов. Его застрелили, да?
— Ножом закололи, — нехотя ответила наконец Даша.
— Ой, кошмар какой! — Олеся прижала руки ко рту совершенно взрослым жестом. — Мамочка, а кто?
— Не знаю, Олесь, — покачала головой Даша. — Милиция выясняет.
— А сама ты что думаешь? — неожиданно спросил Максим.
Даша отложила в сторону книгу. За прошедшие часы мысль о смерти Боровицкого постоянно преследовала ее, но она совершенно не думала о ее причине. Только сейчас вопрос мужа заставил осознать: к Петру Васильевичу в комнату кто-то пришел, и этот «кто-то» ударил его ножом и убил. Зачем? Почему? Даша растерянно взглянула на мужа и покачала головой.
— Максим, я ума не приложу, — искренне сказала она. — В доме престарелых одни старики. Вот так взять и ножом заколоть… Половину из них в инвалидной коляске возят!
— Ну, положим, не одни, — возразил муж. — Наверняка там еще и врачи, и медсестры. Охранники есть опять-таки. Меня вот что удивляет, — продолжал Максим. — Ты говоришь, он на стуле сидел?
— Да, — кивнула Даша, не понимая, к чему он клонит.
— И в комнате еще есть кушетка?
Она опять кивнула.
— То есть он сидел, убитый, на стуле? С закрытыми глазами?
— Сидел, но с открытыми, — сразу вспомнила Даша. — А при чем тут…
— И компьютер, наверное, был включен? — азартно продолжал Максим.
Даша припомнила обстановку комнаты. Когда она вошла туда, то смотрела только на мертвого Боровицкого, но что-то подсказало ей, что муж прав: компьютер работал.
— Звук! — вспомнила она. — Он шумел довольно громко.
Ее осенила догадка, и она перевела взгляд на Максима.
— Ну и что, что работал? — опять вылезла Олеся. — При чем тут комп, скажите мне!
Максим и Даша синхронно отмахнулись от нее, продолжая глядеть друг на друга. Обоим без слов было ясно, что означали включенный ноутбук и то, что старик сидел на стуле.
— Он писал… — медленно проговорила Даша. — У него же наверняка бессонница, как у многих пожилых людей. И кто-то зашел к нему… подошел… ударил…
Она попыталась представить, как открывается дверь в маленькую узкую комнатушку и заходит кто-то, кого Боровицкий видит сразу, потому что сидит боком к двери, как тот заносит нож…
Она покачала головой:
— Не получается.
— Вот именно, — сразу отозвался Максим. — Сама догадалась, да? Если ты увидишь человека с ножом, то попытаешься защититься, а не будешь сидеть как баран. Одно из двух: или убийца выхватил нож мгновенно, и тогда, значит, он был специально обучен. Человека вообще не так-то легко убить точным ударом в сердце. Либо…
— Либо он не сопротивлялся, — упавшим голосом закончила Даша. — Может, его чем-то опоили?
— Если так, то это быстро выяснится, — пожал плечами Максим. — Вполне возможно, у них же там куча всяких медицинских препаратов. Но мне кажется, что убить его мог только человек, которого старик хорошо знал. Точнее, о ком он что-то узнал, вот как. Не зря же он книжку писал…
В комнате повисло молчание.
— Мам, а ты на похороны пойдешь? — вдруг спросила Олеся.
Только Даша собралась ответить, что не знает, как связаться с родственниками, и тут громко прозвонил телефон. Максим вскочил, вышел из комнаты и быстро вернулся с трубкой в руках.
— Тебя, — протянул он трубку Даше.
Даша вышла из комнаты и поговорила минут пять, а когда вернулась, вид у нее был недоумевающий.
— Звонил нотариус, — ответила она на невысказанный вопрос Максима. — Просил завтра быть в офисе на Полянке по поводу завещания Боровицкого.
На следующий день она входила в нотариальную контору с неброской лаконичной вывеской. Только внутри можно было оценить, что дела у нотариусов идут совсем неплохо, и в первый момент Даша слегка оробела среди картин и кожаных кресел.
— Вы по какому вопросу? — деловито осведомилась девушка, сидевшая за регистрационной стойкой.
— Мне позвонили по поводу завещания Петра Васильевича Боровицкого, — пояснила Даша. — Но я не совсем уверена…
— Первый кабинет, — прервала ее девушка и подняла трубку зазвонившего телефона.
Даша прошла по коридору к ближней двери и обнаружила, что единственный маленький диванчик занят. На нем сидели двое крупных мужчин лет сорока, неуловимо похожие друг на друга. Она поздоровалась и получила в ответ сдержанные кивки. Один из мужчин, крепко сбитый, в хорошо сидящем костюме, бросил на нее короткий взгляд, а второй даже не повернул головы.
Мысленно сожалея о том, что прошли времена, когда дамам уступали места, она привалилась боком к стене. «Господи, в точности как в совковых поликлиниках, в очереди», — тоскливо подумалось ей.
От нечего делать Даша стала изучать мужчин. Нет, пожалуй, один из них все-таки помладше — лет тридцати шести — тридцати восьми. Время от времени он проводил указательным пальцем по обивке кресла, отчего раздавался противный скрипучий звук. «Костюм на нем мятый, — отметила Даша. — И вообще он какой-то… нервный. И потертый. Второй выглядит солиднее».
Второй действительно выглядел солиднее. Даша не разбиралась в костюмах, но женским чутьем поняла, что синяя в серую полосочку ткань стоит дорого. И галстук был красивый. Даже не столько красивый, сколько… Она задумалась. В общем, у Максима не было такого галстука, а ей хотелось бы, чтобы был.
Солидный перевел на нее взгляд, и Даше сразу стало неловко. Что она, в самом деле, — стоит тут галстук рассматривает… Как зевака натуральная, ей-богу!
Ей захотелось уйти отсюда. Хотелось, чтобы непонятная ерунда с вызовом к нотариусу поскорее закончилась и она могла бы поехать в магазин развивающих игр, где продавались пособия и разная полезная мелочь для занятий. Можно было бы что-нибудь и Олесе присмотреть…
— Наследственное, Боровицкий! Пройдите! — выкрикнула девушка из коридора, и двое мужчин поднялись как по команде и зашли в кабинет. Секунду подумав, Даша вошла следом.
В светлой комнате, заставленной шкафами, за огромным столом сидел толстый мужчина с двойным подбородком. Рядом, за столиком поменьше, разместилась обвешанная золотыми цепями дама лет сорока, а рядом с ней на стульчике притулилась девушка лет двадцати, выглядящая строго и неприступно. Та кого-то вдруг Даше напомнила, и спустя минуту она поняла кого — девушку за регистрационной стойкой. «Клонируют их, что ли? — подумалось ей не к месту. — Или, может, сестры…»