И снова война. - Станислав Сергеев

- Вся колонна встала - впереди что-то случилось.

Мне это не понравилось.

- Ох чует мое сердце, опять какая-то гадость впереди ждет. В прошлое мое посещение Москвы, тоже пришлось кучу всего испытать: и по тылам побегать, и в боях поучаствовать.

Ненашев глянув на меня, тоже подтвердил.

- По ходу впереди какая-то гадость творится… Что будем делать?

- Бери плащ-палатки, и с машины, от греха подальше, а там пусть Зеелович разбирается, если что, тут в метрах двухстах лесочек интересный, туда в случае чего дернем…

Сказано-сделано. Спрятав в складках плащ-палатки оружие, и закинув на плечо СВУ в специальном, быстросъемном чехле, а Ненашев, закинув на плечо немецкий МП-40, отошли в сторону от машин, которые, стоящие цепочкой посередине поля, представляли собой неплохую мишень. Видимо охрана была проинструктирована и к нам тут же пристроились четверо бойцов из взвода охраны, который сопровождал колонну. Немного подождав, мы двинулись вперед и наткнулись на бегущего к нам навстречу лейтенанта Зееловича. По взволнованному лицу, было понятно, что ничего хорошего в будущем нас не ждет.

- Что случилось, лейтенант?

- Впереди мост. Ночью его подорвали диверсанты. Рядом скопилось множество техники. Если б не плохая погода, немцы нас бы тут точно раскатали бы. А так будем ждать, когда восстановят. Рядом наводят временную переправу…

Мне это очень не понравилось, может даже от некоего страха стал на него давить своими полномочиями.

- Лейтенант, вы понимаете, что мы должны были сегодня утром быть в Москве?

Он даже немного заикаться начал от волнения.

- К-к-конечно, товарищ капитан!

- У тебя есть на кого оставить колону?

Он даже не задумываясь кивнул головой видимо уже сам дошел до нужного мне решения.

- Вот и хорошо. Бери пятерых человек охраны и с нами пешком вперед. Понятно?

- Так точно.

- Выполняй.

Ненашев, стоявший рядом, согласно кивнул головой.

- Правильно, а то на открытой местности чувствую себя голым…

- И мне что-то неуютно. Надо дергать отсюда и поскорее. Вон Зеелович до поросячьего визга рад, что с нами вперед, точнее назад, уходит, значит тоже что-то чувствует…

Мы не шли, а продвигались, чапая ногами по раскисшей земле, с трудом переставляя ноги: на обычные яловые сапоги, которыми я давно разжился еще в Могилеве, сразу налипли чуть ли не килограммы грязи и в любой момент грозила участь поскользнуться и в прямом смысле слова упасть мордой в грязь. Идя цепочкой, впереди Зеелович, потом мы с Ненашевым, и замыкали наше шествие пятерка самых крепких бойцов из взвода охраны аэродрома, неторопливо оставляли позади себя застывшую длиннющую колонну из машин, телег, тягачей и тракторов. Закутавшись в плащ-палатки, дрожа от холода, я видел провожающие нас взгляды раненных, замерзающих в кузовах машин, водителей, с тоской смотрящих на раскисшую и забитую техникой дорогу. Всем, кто имел хоть как-то боевой опыт, было понятно, что все сейчас беспомощны и прорыв даже небольшой маневренной группы немцев может привести к тяжелым потерям.

Дождь усиливался, и все сильнее стучал по плащ-палатке, капли собирались в складках и периодически скатывались на лоб и стекали по щекам. Как бы в подтверждение гадостности нашего положения, еще поднялся резкий, порывистый и главное холодный ветрюган, буквально вымораживающий все вокруг. Я остановился и снова оглянулся на застывшие машины понурых замерзающих людей и содрогнулся. Не только от холода, который пробирал до костей, и мерзкой погоды навивающей тоску. Я себя чувствовал как богач, который благодаря своему статусу на тонущем корабле смог зарезервировать себе место в спасательной шлюпке, а женщины и дети, заведомо слабые - обречены на смерть. Как-то неуютно мне стало и, глянув на Зееловича, который от нетерпения свалить подальше от этого гиблого места, буквально приплясывал на месте, кинув при этом на произвол часть своих подчиненных, я впервые в жизни не знал, что мне делать. С одной стороны от скорости и оперативности моих действий зависит судьба множества людей, в том числе и окруженных советских бойцов в Бориспольском котле, и людей в Севастополе, и в нашем времени и особенно, если конечно Ненашев не свистит, переселенцев в Антарктиде. Ища поддержки в своем решении идти дальше, я обратился к своему спутнику:

- Паша, а в Антарктиде очень холодно?

Он прекрасно понял, про что я.

- Да Сергей. Очень. И сейчас наше место в Москве.

- Понятно.

Кивнув головой, стерев с лица ладонью влагу, снова двинулся вперед, к несказанному облегчению Зееловича. Мы так прошли метров триста, когда впереди раздалось несколько выстрелов, и сквозь вой ветра услышал крики и рев машин.

Мы сорвались и бросились вперед, но стараясь при этом не попасть под обстрел. Но все оказалось прозаичнее - не я один оказался таким умным. Какой-то полковник устроил дебош, и начал, размахивая пистолетом, что-то там командовать, собирая бойцов и командиров в небольшие отряды и отправляя их куда-то к лесу. Люди, как тупые овцы, ожидающие чего-то неизбежного, почувствовав крепкую руку, оживились, и в колонне началось движение. Прямо в поле выкатились две упряжки с пушками, обычными сорокопятками, увязая в грязи, отъехали метров на сто, и замерзшие артиллеристы начали на фланге оборудовать позиции. В ту же сторону проковыляли десятка полтора бойцов, и стали копать обычные стрелковые ячейки. Чуть в стороне ревел трактор, вытягивая из общего строя одинокую зенитную пушку - видимо и ее решили использовать для организации импровизированной обороны. Мы как раз подходили к общему столпотворению, где инициативный полковник, с перетянутым бинтами плечом, с накинутой на плечи шинелью, раздавал указания. Увидев нашу группу, и остановив взгляд на плечистых охранниках, и на нас с Ненашевывым, с интересом наблюдающим за всей этой картиной, он встрепенулся, и кивнув в нашу сторону одному из своих порученцев, стал ждать, когда нас к нему подведут, причем сразу начал разговор на повышенных тонах.

- Кто такие?

Зеелович попробовал ответить за всех, но его васильковая фуражка как раз в этой ситуации вызвала скорее раздражение, и он своим вяканьем, сразу усугубил ситуацию.

- …приказ из Москвы…срочно доставить товарищей…

Тут рядом с полканом нарисовался его коллега рангом повыше - цельный капитан НКВД и сразу стал давить авторитетом.

- Какая Москва, лейтенант, ты мне тут ваньку не валяй. Что, на ту сторону собрались? А кто воевать будет? Вас не остановить, так до Сибири будете драпать!

- Но ведь шифровка…

- Молчать! - это уже полковник подключился, - быстро в поле и готовиться защищать раненных…

Зеелович все еще пытался что блеять, но старший товарищ ткнул ему все еще теплый от недавней стрельбы ТТ под нос и коротко скомандовал.

- Сколько у вас бойцов?

- Два десятка в машинах. Это охрана для товарищей капитанов!

- Всех снять с машин, туда загрузить раненных. А самим держать оборону.

Я стоял в сторонке, как бы оставаясь немым свидетелем, от которого ничего не зависит, но когда Зееловича опустили ниже плинтуса и чуть ли не силой отправили в поле копать окопы и готовиться принять последний и неравный бой я, ловя на себе заинтересованный и немного насмешливый взгляд Ненашева, решился наконец-то вмешаться.

- Товарищ полковник, а в чем проблема? У вас есть данные о противнике? Его состав, численность?

Нет, нас тут не понимают. Капитан НКВД начал просто кричать.

- Вам что поговорить захотелось? А ну в окопы, твари тыловые!

Ого. Давненько мне так не хамили.

- Товарищ капитан, на каком основании вы себе…

- Молчать!

- Ну ладно… Капитан отойдем.

Он удивленно уставился на меня, но уже вякать не стал. Интуиция у этих душителей демократии и либерализма в армии была развита на уровне и по моему тону, он сразу понял, что может услышать что-то интересное для себя.

Достав удостоверение на имя Кречетова Сергея Ивановича, майора ГУГБ НКВД СССР, я ткнул его прямо в нос этому крикуну. Потом пошел бегунок за подписью Берии, где всем сотрудникам органов государственной безопасности предписывалось мне оказывать любое содействие. Вот, теперь другое дело. Капитан подтянулся, и уже по-другому взглянув на меня, как-то уважительно, коротко спросил.

- Чем я могу помочь, товарищ майор госбезопасности?

- Представьтесь, а то махать стволом большого ума не надо.

- Капитан Тарторов. Заместитель начальника особого отдела… Армии.

- Понятно. Объясните полковнику, что мы те за кого себя выдаем. Дальше - никаких майоров госбезопасности тут не было. Мы с моим напарником всего лишь капитаны.

Он подвел меня к полковнику, который удивленно посматривал на нас, и теперь увидев, как изменилось поведение его, так сказать помощника, кое-что смекнул.