Ее секрет (ЛП) - Блум Пенелопа

— Ты забыл упомянуть, что то, что ты застрял со мной, превратило тебя в очень богатого человека.

— Детали не имеют значения. Важно то, что ты уже много лет устраиваешь самую одинокую, самую удручающую в мире вечеринку жалости к себе. Сколько прошло, семь, восемь лет с тех пор, как Кристен рассталась с тобой?

— Два года. И я порвал с ней. Потому что она украла мою гребаную книгу, или ты специально упустил эту деталь?

— Это говорит парень, который пишет новую книгу примерно каждые два месяца. Ты это пережил. Ну… — Гарри усмехнулся тому, что только что сказал. — На самом деле, если последние десять лет твоей вечеринки жалости являются каким-либо признаком, я думаю, что все-таки не пережил.

— Два года. И дело не в том, чтобы что-то пережить. Кристен может пойти на хрен, мне все равно. Речь идет о том, чтобы не повторять одну и ту же ошибку дважды.

Я не упомянул о том факте, что это была не просто какая-то книга. Это была не моя последняя научно-популярная работа. Книга, которую она взяла, была романом-триллером, который я тайно написал за то немногое свободное время, что у меня было. Я потратил годы на написание, пытаясь усовершенствовать эту книгу, и Кристен это знала. Она украла единственную гребаную вещь, которая что-то значила для меня, а потом написала на ней свое имя и показала всему миру. Словами даже не описать, как чуждо было желать, чтобы моя собственная книга провалилась просто назло ей. Мне все еще хотелось что-нибудь сломать, когда я думал о том, как тщательно она разыграла меня, даже дойдя до того, что обманом заставила меня отказаться от прав. Я был полным и абсолютным идиотом. Слепой идиот, и все потому, что я думал, что влюблен.

Теперь я знал лучше. Любовь была просто психологическим состоянием, мало чем отличающимся от разновидности психоза. Любовь была временной приостановкой веры, как добровольное погружение в альтернативную реальность, где факты не так важны, как чувства. Это было место, где люди решали игнорировать свои инстинкты и здравый смысл, потому что доверие было важнее реальности. Любовь была гребаной ложью, и я никогда больше не позволю себе влюбиться.

— Да. Ты явно пережил это. Я могу сказать по твоему виду, что ты хочешь вырвать мне яремную вену зубами и выплюнуть ее в мусорное ведро.

Я вздохнул.

— Имеет ли значение, пережил ли я это? Я очень успешно игнорирую это ежедневно, если только мой идиот-брат не тычет мне этим в лицо. Понимаешь?

— Я просто не понимаю этого. Кристен обманула тебя, конечно. Но ты действительно думаешь, что эта новая девушка, к которой ты неравнодушен, собирается тоже украсть твою рукопись и опубликовать ее под своим именем? Я должен предупредить, что этот конкретный вид зла, по крайней мере, немного необычен.

— Как ты и сказал. Детали не имеют значения. Ошибка, которую я совершил с Кристен, заключалась в том, что я доверял ей. Если я доверюсь Вайолет, она тоже найдет способ трахнуть меня.

Гарри ухмыльнулся.

— Не волнуйся. Я сомневаюсь, что она заинтересована в том, чтобы трахнуть тебя.

Я вздохнул.

— Я не… забудь об этом. Была ли причина, по которой ты пришел сюда вместо того, чтобы просто написать мне по электронной почте?

— Да, вообще-то. Ты помнишь тот съезд, на который ты только что пригласил свою новую пассию? Кристен будет там. Я хотел сказать тебе лично, так как решил, что ты больше не захочешь поехать. Но ясно, что корабль отплыл, если только ты не хочешь вернуться и забрать свое предложение хорошенькой новенькой девушке?

Мои пальцы вцепились в подлокотники кресла.

— Она написала новую книгу? — Я даже не мог решить, как я себя чувствую из-за этой возможности. С одной стороны, я хотел посмотреть, как она попытается сделать это сама и потерпит неудачу… чтобы увидеть, как быстро ее «поклонники» поймут, что она мошенница, и разоблачат ее. С другой стороны, я был в ужасе от того, что ей каким-то образом удастся это провернуть. Что бы это сказало о моей книге, если бы она смогла написать ее продолжение так, чтобы никто не понял, что она не написала ни слова из оригинала?

Гарри усмехнулся.

— Нет. Она все еще доит ту дойную корову, которую украла у тебя. Раздает автографы, что-то в этом роде. О, и она должна была выступить с каким-то докладом о том, как структурировать бестселлер. Хочешь я куплю тебе билет, или…?

— И ты говоришь, что я мудак. — Я был осторожен, чтобы подавить чувство иррациональной паники, которое я чувствовал, бурлящее в моей груди. Я не хотел, чтобы Гарри… или кто-либо еще, если на то пошло… знал, как все еще больно, что Кристен выставляла мою книгу напоказ как свою собственную. Тот факт, что она стала глобально известной благодаря моему успеху, был всего лишь глазурью на торте.

В этом мире было мало вещей более личных, чем книга. Мой брат не понимал, но потратил ли я два месяца или два года на написание книги, это было такой же частью меня, как мои руки или ноги. Это было порождено мной, продуктом труда и любви, более тяжелой работы и решимости, чем Гарри когда-либо мог себе представить. Но, в конце концов, результат того стоил. Мне было чем гордиться и чем поделиться со своими поклонниками. Это была финишная черта, которую я должен был продолжать визуализировать каждый раз, когда хотел закрыть свой ноутбук и выйти.

Написание триллера было самым трудным делом, которое я когда-либо делал, по крайней мере, до тех пор, пока мне не пришлось смотреть, как три диктора новостей по национальному телевидению бредят моей книгой, в то время как Кристен сидела рядом с ними, гордо улыбаясь. Они хвалили ее, и она это съедала. Через несколько дней книга стала национальным бестселлером. Это было все, чего я хотел, но она отняла это у меня, и, поскольку я был достаточно глуп, чтобы думать, что люблю ее, я помог ей убедиться, что ни черта не смогу сделать, чтобы остановить ее.

— Я для тебя просто мудак, потому что это единственный язык, на котором ты говоришь, — сказал Гарри. — Придурковатый. Я полагаю, это северный диалект придурка.

Я ухмыльнулся.

— Убирайся к черту из моего офиса. И, кстати, хорошая работа со всеми этими иностранными переводами, которые ты выложил на Востоке.

— Да пошел ты тоже. — Он потянулся через стол и ударил меня по плечу. — Будь милым с этой новой девушкой. Ты заслуживаешь того, чтобы время от времени быть счастливым. Продолжай отталкивать ее, и мы оба знаем, что произойдет. Но эй, если ты сотрешь придурка со своего лица, кто знает?

— Спасибо за совет. А теперь перестань опираться локтем на мои вещи. — Я потянулся, чтобы вернуть стопку бумаг туда, где она была до того, как он чуть не опрокинул ее.

— Подумай об этом, — бросил он через плечо, уходя.

— Не буду. — Я хотел бы, чтобы я не врал из своей задницы. Правда заключалась в том, что Вайолет занимала мои мысли гораздо больше, чем она имела на это право. Я подумал о том, как она смотрела на меня с таким вызовом и огнем, или как ей удавалось заставить самую консервативную одежду выглядеть отвлекающе провокационно. Больше всего я хотел бы знать, была ли она особенной, или я просто лишил себя какого-то биологического импульса встречаться и заниматься сексом слишком долго. Может быть, мои внутренние часы достигли последнего часа, и Вайолет просто оказалась не в том месте не в то время.

Что бы это ни было, мне нужно было взять это под контроль, и быстро. Конечно, это было бы намного проще, если бы я просто не пригласил эту женщину провести ближайшие выходные со мной.

Глава 7

Вайолет

В четверг Лилит принесла пиццу и мороженое ко мне домой. Это был наш вечер фильмов о принцессах Диснея, и Зои всю неделю с нетерпением ждала его. Лилит пыталась притвориться, что согласилась присоединиться к нашей традиции только потому, что пыталась быть хорошим другом, но она уже знала все слова ко всем песням.

Зои боролась с какой-то болезнью в течение последних двух дней. Вероятно, дочка что-то подцепила у моей мамы, которая тоже только недавно пришла в себя. Когда Зои крепко заснула всего через десять минут после начала фильма, у меня возникло подозрение, что она не на шутку ослабла, но я была благодарна за то, что ей удалось немного поспать, ей это было нужно.