Река снов. Кольцо Зеркал - Сергей Сезин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
С утра я отправился в комендатуру. Комендант и помощник были заняты, потому я пообщался с Якушевым. За ночь ничего плохого не случилось, запойный пьяница домой не вернулся. Я задал вопрос: а не пробовали ли они провести магический поиск по лоскуту ткани? Якушев укоризненно посмотрел на меня, потом, словно решившись, сказал, что Михаил пробовал, но не смог. Ну да, неприятно, когда тебе напоминают про неудачу. Поэтому я несколько загладил свою неловкость, сказав, что это сложная процедура, я бы, наверное, тоже не смог. Насчет сложности я несколько перегнул, насчет того, что не смог бы, – вполне возможно. Если я прав насчет пользования порталом – вампир, что ушел порталом из города, поисковым заклинанием может быть зацеплен только случайно. Только в том случае, если оно имеет значительный размах, расходует море Силы и задействует очень сложные магические приборы. Грубо говоря, надо зачерпнуть поиском значительную часть страны и надеяться, что он пребывает именно в этой части и без магической защиты. Занимаясь же поиском в небольшом городе, автоматически сузишь размах поиска до минимума. И сарай в полуверсте от города в твой невод не попадет.
Я откланялся. От похода в комендатуру был единственный прок – удалось узнать, что тот самый караван обычно отбывает из города в обед субботы. Что же касается поиска вампира, то пока придется ждать и надеяться. Либо на какую-то ошибку кровососа, либо на вмешательство свыше. «Надежды юношей питают, отраду старцам подают». Вот как надежды разделяют Михаила Каюмовича и меня. Каждому свое. Когда-то и меня питали они, а теперь – только отрада…
А что теперь делать сегодня? До обеда уйма времени, после обеда тоже. И завтрашний день такой же.
И я решил сходить в порт. Если есть судно, что сейчас стоит там, а завтра отплывет в Казань, то в воскресенье оно в столицу ханства прибудет. То есть я приеду туда вровень с караваном. Я уже об этом размышлял: караван мне кажется более подходящим, но он может не случиться. Застрянет в пути или вообще отправится на неделю позже. Если бы здесь был филиал этой конторы, можно было бы узнать в точности – будет или нет. И ведь придется выбирать между двумя неизвестностями. Так я думал, следуя в порт, но выбирать совсем не пришлось. В порту оставался только военный катер, и все. Баржа Равиля ушла по своим маршрутам. Я постоял на причале, подобрал и бросил камень в пляшущий на воде кусок пробки. Надо возвращаться. А завтра сюда не пойду – буду надеяться на караван. Потому что если завтра прибудет попутное судно – только мне сомнений в правильности выбора и не хватало для полного счастья.
И я медленно двинулся в город. Специально тянул время, разглядывая старинные дома, игры детей на улице, сражения между котами и прочие детали. Зайдя в лавку, неспешно изучил полки, после чего вышел, к досаде приказчика. Пока разглядывал ассортимент, решил зайти на рынок и продолжить убивать время там. Там была вторая серия. Чуть ли не все поглядел, потрогал, попробовал, с продавцами поболтал. Покупал только разные мелкие вкусности вроде орехов, каймака и прочего, которые между делом можно будет и съесть. Чего-то существенного я не выбрал. Продавцы и покупатели активно муссировали рассказ о погибшем пареньке. На выбор было четыре версии – вампир, самоубийство от несчастной любви, неудачно проведенный девушкой сеанс приворота и месть на почве той же ревности. Правда, месть произошла почти через двадцать лет после того, как мать парня кого-то там отвергла и вышла замуж за другого. При этом рассказчица не исключала того, что отвергнутый мужчина был реальным отцом этого паренька.
Что тут можно сказать: народное творчество! На скрипке или курае играть могут немногие, петь – тоже. А вот художественный бред нести способен почти каждый. Часть людей не только способна, но и с удовольствием несет.
Естественно, я народного творчества не опровергал, только разок попросил уточнить – а для чего реальному отцу своего сына убивать? Ну, отомстить, сорвав свадьбу, изменившей девушке, даже убить счастливого соперника – это я еще готов представить отчего делается. Не оправдать, но хоть понять мотив, для чего. В случае детоубийства – и говорить не о чем. Бабенка долго не задумывалась и ответила, что этот отвергнутый с детства отличался тем, что сначала сделает, а потом подумает, что и зачем сделал.
Наверное, она его сестра по крови. Он не подумает, а сделает, она же – не подумает, но скажет. Так вот вскрываются тайны в Уржуме.
Я старательно тратил время на ерунду, и оно тратилось, хотя и медленнее, чем хотелось.
Но обеденный час близился. И наконец-то настал. А вслед за ним время послеобеденного сна, на который я сильно рассчитывал. А сна все не было и не было! Как будто я кофе все утро в себя лил, как из бочки.
Мучительные попытки заснуть длились часа полтора, после чего я понял, что ничего у меня не выйдет. Тогда сел и задумался – что делать дальше, точнее – куда податься? Гулять, зайти в комендатуру, самому искать вампира по закоулкам? Откровенно говоря, ничего этого не хотелось. Хотелось оказаться дома. Или, по крайности, среди цивилизации. Обрыдло. И от тоски сделал я все, что надумал. Сходил в порт, увидел пустые причалы, походил меж ангаров в надежде наткнуться на след.
Потом посетил комендатуру. Услышал, что все без изменений, но меня позовут, ежели что… И еще посетил несколько проулков. Везде результат был таким же. А именно – никакого. Пора смириться и перестать дергаться. Пора бестрепетно принять результат…
И я его принял. Вернулся в гостиницу и там провел время до сна. Удалось написать пяток строк, потом я их зачеркнул, лист скомкал и выбросил. Затем подумал и написал четыре строки, почти повторяющие выброшенное, но чуть другими словами. Подумал, начал писать следующую и зачеркнул. Как-то не получалось. Но ничего. Час нечисти настал, можно и ложиться. Да не постигнет меня смерть во сне в этом городе.
И сон пришел. Во тьме и каком-то холоде, в каком-то пещерообразном зале. Или просто зал был огромен, но совсем не освещен, и только стеллажи угадывались во тьме, как некие сталактиты и сталагмиты. Оттого казалось, что во тьме лежит некий причудливый зверь. Не то дракон, не то водяной конь, если он способен вплыть в пещеру. Тихо лежит себе, не дышит, не фыркает, но он тут. Мерные шаги, левой, правой, левой, правой. Он не мертв, он не ест, не дышит, но звуки его сопровождают. Как жалкие остатки прежней жизни средь торжества смерти. Ему не нужен свет, он видит даже во мраке и безошибочно находит нужное на полках, безошибочно кладет том на пюпитр и читает. Может, он видит текст и без света, может, он знает его наизусть. Мерный, скрипучий голос, никаких эмоций, никаких модуляций. Словно работает механизм часов: повернулось колесо, сжалась пружина, молоточек стукнул в нужное место.
– Жизни нет. Каждый шаг жизни – это стадия смерти. Смерть продолжается и за порогом того, что трепещущие людишки называют смертью. То, от чего у них скисает молоко в грудях и останавливается дыхание. Они не ведают, что такое быть в НАСТОЯЩЕЙ СМЕРТИ. Которая только истинно реальна. Следует сказать больше – даже Повелители Ночи не знают всех глубин ее, хотя они прошли намного дальше, чем прочие, по ее пути. Пройдя ритуал Вечной Ночи, они все же сохраняют иллюзию прежней жизни. Темнеет их кожа, усыхает плоть, теряются голод и жажда, но остаются страсти и иллюзии. Они не готовы отринуть жизнь и стать самою смертью. Они цепляются за иллюзию жизни. Потому что смерть видится им как еще непознанный вариант жизни, в которой они найдут то, чего не хватает им в отброшенной иллюзии жизни. Вместо того чтобы отбросить ее, они заменяют иллюзию на иллюзию. И даже в смерти они сохраняют частицу жизни. Далеко не лучшую часть. Кто, взглянув на гробницы древних королей и недавних баронов, вспомнит страсти, бушевавшие в сердцах, что истлели годы назад? Никто из ныне живущих. Сейчас еще находятся книжники, способные прочесть надписи письмом ирриан. Завтра никто не скажет, что за знаки высечены на этой плите и отчего в королевстве Гмелин короли носили двойную корону. Память об этом превратилась в прах и сдута ветрами.
Памяти нет. Есть только память Великой Пустоты. Оттого и будет жить вечно не бог, не эльф, не маг, а я, Ис-Винир, которого нет. Я оставил пустоту на месте Лесного хребта, и никогда не возродятся города этого герцогства – ни Ильден, ни Арвинд, ни Гуэст. Сады Арвинда зарастут сосной. На месте Звенящей пущи не будет расти ничего. Только пыль. И пустошь. Пустота да пребудет вовеки. Я тоже стал прахом и соединился с землей и водой. Но мне тоже не суждено стать Повелителем Смерти. Оттого, что я не отрешился от страстей и иллюзий жизни, которую некогда отринул. Потому мой голос звучит из этой книги для тебя, который возжелал того же. Но еще раз говорю тебе, прежде чем замолчать: «Очисти себя от всех страстей, и ты достигнешь искомого – ты познаешь Истинную Смерть».